~~

Теперь, наблюдая, как он слезает с велосипеда, Маша пыталась определить его состояние. Иногда он бывал полностью погружен в себя. Она помахала рукой, чтобы привлечь его внимание, но мальчик не заметил этого. Сейчас он отстегивал сумки от седла. Они упали на землю. Виктор-младший толкнул дверь амбара и на минуту исчез из виду, пока устанавливал там велосипед. Затем он снова появился, поднял сумки и пошел по направлению к дому. Маша опять помахала, но он не ответил, хотя двигался прямо к ней. Подбородок его был опущен вниз из-за ветра, который постоянно гулял по двору.

Она постучала по стеклу, затем опустила руку. Последнее время ее преследовало какое-то смутное ощущение, что с мальчиком что-то не в порядке. Видит Бог, она не смогла бы любить ребенка еще сильнее, даже если бы выносила его сама. Но иногда ей казалось, что он был неестественно холоден и бесчувствен. С точки зрения генетики это был ее родной сын, но в нем не было того тепла и беззаботности, которые она помнила в себе. Часто перед сном она раздумывала о том, не могло ли искусственное зачатие как-то заморозить его эмоции. Она знала, что это смешно, но все равно продолжала возвращаться к этой мысли.

Очнувшись от раздумий. Маша крикнула мужу:

– Виктор-младший вернулся.

Виктор, сидя в гостиной перед потрескивающим в камине огнем, просматривал журналы. Он что-то пробормотал и снова углубился в чтение.

Задняя дверь хлопнула, возвестив о приходе Виктора-младшего. Маша слышала, как он снимает пальто и ботинки в прихожей. Через минуту он появился в дверях кухни. Красивый мальчик, пяти футов ростом, немного великоват для десятилетнего. Его светлые золотистые волосы так и не потемнели, как когда-то у Маши, лицом он по-прежнему походил на ангела. Как и при рождении, наиболее заметными на лице были его ледяные голубые глаза. Они выдавали, что этот херувим значительно мудрее, чем бывают дети в его возрасте.

– Так, молодой человек, – сказала Маша с напускной строгостью. – Вы прекрасно знаете, что вам не разрешается кататься на велосипеде, когда на улице темно.

– Но еще не темно, – попытался защититься Виктор-младший, поначалу не догадавшись, что Маша шутит. У него был чистый высокий голос. – Я был у Ричи, – добавил он. Поставив сумки на пол, он подошел к раковине.

– Отлично. – Маша была явно довольна. – Почему ты не позвонил? Ты мог бы оставаться там, сколько хотел, а я бы пришла за тобой.

– Я все равно уже собирался уходить, – ответил Виктор-младший, хватая и с хрустом надкусывая морковку, которую Маша только что почистила.

Обняв сына, Маша почувствовала силу его молодого гибкого тела.

– Поскольку тебе не надо ходить в школу на этой неделе, я думала, тебе приятно будет побыть у Ричи и повеселиться там.

– Не, – буркнул мальчик, вывинчиваясь из маминых объятий.

– Опять мамочку волнуешь? – раздался шутливый голос Виктора. Он появился в дверях, держа в руках научный журнал. Очки для чтения были сдвинуты на кончик носа.

Не обращая внимания на мужа, Маша продолжала:

– Так как насчет этой недели? У вас есть какие-нибудь планы с Ричи?

– Не. Я думаю провести эту неделю с папой в лаборатории. Ты не возражаешь, па? – Виктор-младший посмотрел на отца.

– Нет, как всегда, – ответил отец, пожав плечами.

– Да что тебя так тянет в эту лабораторию? – спросила Маша. Вопрос был риторический. Она и не ждала ответа. Он привык к лаборатории еще с младенческого возраста. Сначала его носили туда, поскольку в фирме «Кимера Инк.» был прекрасный детский сад. Потом он просто играл в лаборатории. Это стало частью распорядка дня, особенно после смерти Дженис Фэй.

– Почему бы тебе не позвонить своим школьным друзьям? Вы с Ричи вместе с другими ребятами могли бы придумать что-нибудь интересное.

– Да ладно, – махнул рукой Виктор, приходя сыну на помощь. – Если хочет побыть со мной, пусть побудет.

– Ну хорошо, хорошо. – Маша почувствовала, что проиграла. – Около восьми будем ужинать, – сказала она сыну, шутливо хлопнув его ниже спины.

Виктор-младший поднял сумки, которые он оставил на стуле рядом с телефоном, и стал подниматься по лестнице. Старые половицы скрипели под тяжестью его семидесяти четырех фунтов. Он пошел сразу в кабинет на втором этаже. Это была уютная комната, обшитая деревянными панелями. Сев за отцовский компьютер, Виктор начал загрузку. Затем, прислушавшись и убедившись, что родители по-прежнему разговаривают на кухне, он вызвал файл «Статус». Экран мигнул и начал заполняться информацией. Расстегнув молнии обеих сумок, мальчик уставился на их содержимое. Затем, сделав несколько быстрых вычислений, он ввел в компьютер серию чисел. Ему потребовалось лишь несколько секунд.

Виктор вышел из файла, застегнул молнии на сумках и загрузил игру «Пэкмэн». Улыбаясь, он наблюдал, как желтый шарик движется по лабиринту, заглатывая свою добычу.

~~

Маша стряхнула капли воды с рук, затем вытерла их полотенцем, висящим на ручке холодильника. Она не могла избавиться от нарастающей тревоги за сына. Он не был трудным ребенком, никаких жалоб от школьных учителей не поступало. И все-таки она все сильнее чувствовала, что что-то не так, хотя и не знала, что именно. Взяв на руки Кису, их русскую голубую кошку, которая выписывала восьмерки вокруг ее ног, Маша вошла в общую комнату. Виктор, развалившись на кушетке, обитой льняной материей, читал последние научные журналы – его обычное занятие после работы.

– Можно с тобой поговорить? – спросила Маша.

Виктор, опустив журнал, посмотрел на нее поверх очков. В свои сорок три года он был легким и гибким. Небрежно зачесанные темные волнистые волосы, четкие линии лица. В колледже он неплохо играл в сквош. Он и до сих пор играл три раза в неделю. Благодаря усилиям Виктора у «Кимеры Инк.» были свои корты.

– Меня беспокоит Виктор-младший. – Маша уселась в кресло-качалку рядом с кушеткой. Она продолжала поглаживать Кису, удобно устроившуюся у нее на коленях.

– Да? – Виктор был явно удивлен. – Что-нибудь случилось?

– Не совсем. Просто несколько незначительных деталей. Например, меня беспокоит, что у него так мало друзей. Когда он сказал, что был у Ричи, я была так рада, как будто это какое-то событие. Теперь он говорит, что не хочет с ним встречаться на каникулах. Детям в его возрасте нужно общение с другими детьми. Это очень важно для нормального развития.

Виктор подарил Маше один из своих взглядов. Она знала, что муж не любит подобных дискуссий о психологии, хотя психиатрия была ее профессией. У него не хватало на них терпения. Кроме того, разговоры о любых проблемах, связанных с развитием Виктора-младшего, всегда распаляли страсти, а Виктор предпочитал их не будить. Он вздохнул, но ничего не сказал.

– Тебя это не беспокоит? – настаивала Маша, хотя было очевидно, что Виктор не собирался обсуждать эту тему. Она гладила кошку, которая воспринимала внимание к себе с полным безразличием.

Виктор покачал головой.

– Нет. На мой взгляд, у нашего сына прекрасная способность к адаптации, лучше, чем у кого-либо из детей, которых я встречал. Что у нас на ужин?

– Виктор, это очень важно.

– Ну хорошо, хорошо. – Виктор закрыл журнал.

– Я вижу, что он прекрасно ладит со взрослыми, – продолжала Маша, – но он совершенно не общается с детьми своего возраста.

– Он общается с ними в школе.

– Я знаю. Но там все-таки формальное общение.

– По правде говоря, – начал Виктор, прекрасно сознавая, что он говорит жестокие вещи, но его собственная озабоченность по поводу сына – озабоченность совершенно не похожая на ту, которую испытывала его жена, – не позволяла ему долго обсуждать эту тему, – я думаю, ты становишься невротичкой. Виктор прекрасный ребенок. С ним абсолютно все в порядке. Я думаю, это у тебя после смерти Дэвида. – Внутренне он сжался, но у него не было другого способа: лучшая защита – нападение.

Его слова были пощечиной для Маши. Загоняя назад мгновенно навернувшиеся слезы, она заставила себя продолжить.