- Все это ясно. Полоска берега на сотни километров, за всем не уследишь. Но за семнадцать лет, после того как захватили американца, ни одной подлодки не поймали. Они уже в Белом море, как в своем плавают.
- Допрыгаются когда-нибудь. Они же рискуют, но уж слишком грамотно рискуют. Вы, ребята, - обращается Курицын к нам, - потом все напишите...
- Сделаем.
Я отсыпался дома, когда стук в дверь, поднял на ноги.
- Кто там?
- Ваня, - это голос хозяйки, - к тебе барышня пришла.
- Я сейчас.
Спешно натягиваю футболку, спортивные штаны и выхожу в прихожую. Там стоит Таня и смущенно разводит руками.
- Я разбудила вас.
- Ничего. Целые сутки сплю, пора и честь знать.
- У нас сегодня вечером кино... Я хотела вас пригласить.
- Сколько времени? Батюшки, пол седьмого. Я все проспал... Здесь неудобно стоять, пошли ко мне в комнату, только там закройте глаза, у меня такой бедлам...
Она все же глаз не закрывает и с любопытством оглядывается вокруг.
- Во сколько сеанс? - спрашиваю ее, а сам быстро поправляю кровать и стараюсь растолкать по углам разбросанные вещи.
- В восемь.
- А что покажут?
- Шварцнегера, в новом фильме "Фильтрация"...
Я уже в Санкт Петербурге смотрел этот фильм раз пять, но надо привыкать к местным условиям и поэтому постарался смолчать. Вместо футболки одеваю рубашку, а вместо штанов натягиваю брюки. Теперь побриться и все в норме. Таня по прежнему с любопытством смотрит на мои действия.
- Ты занимаешься спортом?
- Занимаюсь. А что?
- Очень хорошо мышцы развиты. Мой папа на старых фотографиях был с такой же мускулатурой.
- Все. Я готов. Пошли.
- Пошли, до начала еще час, мы успеем прогуляться.
Море глухо шумит, выбрасывая на берег свой мусор, деревяшки, нефтяные пятна, перемешанные со смачными блямбами мазута, морскую траву, водоросли и бьющиеся на камнях и песке, еще живые, рачки и моллюски.
- Вот эта водоросль, здесь раньше никогда не была, - читает мне лекцию Таня. - Она появилась год назад, в этом районе. Посмотрите какая она ядовито зеленая, даже чуть отливает синевой.
Она пальцами поддевает зеленую змею и рассматривает у глаз.
- Интересно, я еще такой не видела, - задумчиво продолжает она. - Надо завтра будет собрать и отдать на исследование.
- Что ты там заметила?
- Понимаешь, Иван, у меня такое чувство, что то с нашим морем не то. Вот эти первые необычные водоросли, которые у меня в руках, это водоросли смерти. Там где они растут, живности никакой. Их принесло морем с какого то мертвого подводного царства.
- Выбрось их и вымой руки.
Она машинально моет в набежавшей воде ладони.
- А вот это рачок, мутант.
Таня опять поднимает дергающуюся пылинку.
- У него глаза раньше были выброшены вперед, а теперь почти на панцире...
Нам попадается ивовая корзина, полу засыпанная песком. Таня отдирает ее и мы видим дохлую серебристую рыбу.
- Тоже мутант?
- Нет. Наверно мальчишки выловили ее и бросили здесь. Сдохла в плену.
- Я смотрел по карте, видел несколько отмеченных районов. Мне Плотников говорил, что они все заражены. Здесь то еще ничего нет...
- Чушь, собачья. Да, здесь еще нет, но даже от военных много скрывается. Таких районов на Белом море много, но только четыре самых больших, на Баренцевом одно, я точно знаю, но рыбаки утверждают, что они не могут еще в двух районах ловить рыбу. Действительно, на морях еще есть места, где более менее чисто, но я не уверена, что несколько лет они будут такими. Нужно море чистить...
- Сомневаюсь, что это когда-нибудь сделают.
- Я много чего вижу. Недавно, в нашу лабораторию с Чешской губы прислали образцы рыб и водорослей. Радиоактивный там фон повысился. Это значит, либо прогнили контейнеры с жидкими радиоактивными отходами, либо вновь засыпали твердыми... Они же не понимают ничего...
- Кто они?
- Да эти же, наши краевые руководители, депутаты, военные, власть наконец. Сам посуди, что проще: изготовить на материке могильник и забросить все отходы туда или сбросить бочку в море, неизвестно где... Конечно лучше в море, затрат то никаких.
Солнце медленно проваливалось в тучу, которая виднелась на горизонте.
- Завтра будет дождь, - говорю я.
- Дожди наше спасение. Потоки воды с берега немного отталкивают эту гадость дальше в море, а потом... все возвращается.
- Мне Плотников говорил, что несколько поселков в плену зараженных участков воды. Их вроде хотели перенести...
- Хотели... только хотели... Начальство в Архангельске расхотело...
Мы останавливаемся у большого деревянного ангара. У входа в него, толпился народ, в основном моряки и женщины.
- Вот мы и пришли. Кино и танцы обычно бывают здесь.
После кино я провожаю Таню домой. В ее окнах свет.
- Мама, поди не спит, - говорит она.
- За тебя беспокоится?
- За кого же еще. До свидания, Ваня, - заторопилась она.
- Пока, Таня.
Меня подняли по тревоге ночью. На улице опять моросит дождь и я ориентируюсь только по спине посыльного, который уверенно ведет в сторону базы. Наконец замелькали огни ворот и мы, по большим лужам, побежали к месту сбора. Начальник штаба собрал всех командиров катеров в своем домике.
- Товарищи офицеры, в эту точку на Белом море, - он показывает на карту, расстеленную на столе, - зашла подлодка противника. Я не знаю какие у нее интересы, толи выброшен шпион, толи опять на заводе проводят испытания... У реки Поной стоит наш катер, он частично перекрыл ей выход в Баренцево море, но только с этой стороны... Ваша задача помочь катеру Скляра закрыть горловину. Каждый из вас получит район, от куда вы будете прочесывать море.
Начальник штаба выдает нам пакеты и мы несемся в холодном душе ночи к своим катерам.
Я на мостике слежу за локатором, наблюдая за действиями наших катеров. Вот зеленый огонек катера Плотникова, он катится резко влево, ближе к тому берегу. Вот огонек Курицына, сам комдив ведет катер, он старается выкатится на центр горловины. Со мной рядом лейтенант Самоваров, главный минер катера, старлей Наумов, он же старпом и рулевой.
- Все равно нам все море не перекрыть, - говорит Самоваров. - Странно, почему командование знает, что к нам часто залетают незваные гости и ни разу не перевело сюда большие сторожевики или противолодочные корабли.
- Наверно считают, что здесь сил хватит, как никак мы находимся в глубинке России, - отвечает за меня Наумов.
- Это было раньше, когда не было атомных субмарин, теперь обстановка изменилась. Они все время делают вылазки из подо льда.
- Раньше датчики гидрофонов впаивали в лед, была хоть первейшая система предупреждения, а теперь..., там их нет... Только и остались на границе Баренцева и Белого моря, ближе к нам. Пока на диспетчерской расшифровывают, всегда поздно информация к нам приходит.
- Чего же так... Мы разве отказались от этого метода? - удивляюсь я.
- Здесь плохой лед. Все время идет его подвижка. Датчики уплывают, аж в Гренландию.
- Надо новые ставить.
- Победили наши тыловики, они заявили, что датчиков не напасешься... как и расходов на их изготовление.
- Мы теряем на других вещах больше...
Заговорил динамик.
- Товарищ капитан, сообщает девятый, подлодка противника пошла на выход в Баренцево на него, почти вдоль берега. Они готовы к перехвату. Нас просят ускорить ход.
- Сообщение приняли, - за меня ответил в микрофон Самоваров.
- Нам не успеть, - констатирует Наумов. - Ближе всего к той стороне Курицын... Может он успеет.
- Не думаю, - я смотрю на карту и понимаю, что даже со своими 37 узлов, Курицын не успеет. Что то здесь не так. Не может так просто американец залезть к нам и нагло переть на Скляра. Шторма нет, лед сегодня далеко..., Курс не меняем, идем как намечено штабом.
Наумов покачал головой, но ничего не сказал. Наш катер рассекает темную густоту ночи. Мелкий дождь бисером усыпал стекла. Мы молчим и тревожно смотрим вперед, в черный провал... Вдруг торопливо заговорил динамик.