- Ну их к лешему. Да и Колька потом упрекнет...
- Пошел он... Валька отвлекись, иногда нам надо отвлечься. Пошли.
Вот зануда, все равно не отстанет. Я нехотя плетусь за ней.
Мы проходим коридорами подземелья и проскакиваем в демонстрационный зал. Здесь много приличных костюмов и черных платьев. Эти безликие люди, сгруппировались в кружки и о чем то возбужденно говорят.
- Ну вот, - тянет тоненький голос мадам в черном платке, - наконец то нашли. Говорят скончалась на даче, но два дня назад, никто не думал, что она там... Я только что узнала диагноз, это кровоизлияние в мозг..., что то было у нее с головой с детства...
- Я это давно заметил, - вторит ей седой мужчина.
- Бедное дитя, - вторит ей старая женщина, - а каково отцу, ее жениху... А где они?
- Там, в хранилище. Пошли ее опознавать.
- Это знаменитая актриса Заславская, - шепчет мне Марта, - а вон стоит мужик, ты его узнал?
- Нет.
- Да это же режиссер Коровин, его фильм, кажется... м..м..., вроде "Жажда жизни". Смотрел?
- Нет.
- Вот серость.
Марта тащит меня дальше и мы подходим к двери хранилища. Здоровый парень перекрывает нам путь.
- Вы куда?
- Мы врачи, здесь работаем.
Он морщит нос от наших провонявших халатов.
- Проходите.
У каталки собралось человек пять. Простынь, до подбородка девушки, аккуратно закатана и ее прекрасное лицо, с закрытыми глазами, казалось спит. Я хорошо заделал череп и зашил кожу, под густыми волосами ничего не видно. Седой человек в черном костюме горестно смотрит на свою дочь. Рядом следователь Мишка с документами в руке. Недалеко худощавый парень в зализанной прическе, за ним огромный детина со стриженной головой. Меня поразил пятый человек, это девушка, очень похожая на ту которая лежит на каталке. Она находится у головы трупа и нежно перебирает волосы умершей, из глаз бегут паровозики слез и все это молча, без звука.
- Это она? - спрашивает всех следователь.
- Она, - говорит седой.
Парни в знак согласия кивают головой, а девушка по прежнему гладит волосы.
- Тогда подпишитесь.
Следователь подсовывает под документы папочку и дает расписаться только двоим седому и молодому парню с зализанной прической.
- Это ее жених, - шепотом говорит мне Марта.
- А тот здоровый кто?
- Не знаю. Но вот эта девушка, вторая дочь.
Следователь поворачивает голову и видит нас. Брови его хмурятся и он рукой машет в бок, мол отвалите. Тихо уходим.
Опять кромсаю человеческую плоть, это прислали сороковой номер. Мне достаются только убийства. Этого молодого парня проткнули острым тонким предметом, на коже даже не видно следа. Что то похожее на удар длинным шилом. Но наша работа, все делать добросовестно и опять вспарываю его от горла до гениталий... Очень долго приходится писать заключение. До конца рабочего дня осталось двадцать минут. Трофим увозит труп, а я из шланга промываю стол. Вбегает Лидка.
- Валька, как сегодня вечером?
- Черт с тобой, пойдем прошвырнемся, только не в ресторан, а то денег у меня кот наплакал...
- Отлично. Я тогда заеду к тебе.
В раздевалке скинул халат и вспомнил, что в кармане камень Незаметно перетащил его себе в брюки. Здесь ничего нельзя в карманах оставлять, наши мужики санитары втихаря их чистят. Раздеваюсь до гола и иду в душ.
Теплая вода смывает вонь, но мне кажется, что она все равно у меня в легких и носу. Рядом в кабинах плещутся Колька-брехун и Гошка.
- Чего они тебе говорили? - старается перекричать шум воды, Колька.
- Ты про что?
- Да про этих следователей, что приходили.
- Ничего. Просили подтвердить диагноз.
- А диагноз то ты поменял... Я же читал первую бумагу, а потом услышал... врожденная аномалия сосудов...
- Лучше помолчи и не говори никому о том, что ты видел.
- В чем дело, ребята? - спрашивает Гошка.
- Колька, малость перегнул палку.
- А... Это у него бывает.
Колька обиженно фыркает.
В душевую врывается мокрая, совершенно голая Марта.
- Мальчишки, дайте мыло, я свое забыла. Господи, ну и видок у вас, будь-то бы все скисло, а у Гошки пропало...
- Возьми.
Я бросаю ей свое мыло.
- А ты ничего, я думал хуже, - критически оглядываю ее.
Она грозит мне своим кулачком и выметается из комнаты.
Я уже оделся, когда в раздевалку вошла нянечка тетя Даша.
- Ребятки, сдавайте нижнее белье и халаты в стирку. Сегодня приемный день. И проверьте карманы, а то Гошка уже дважды сдавал сигареты.
- Опять руки мыть, - ворчит Колька, - что за привычку ввели чуть ли не каждый день стирать халаты.
Я сдергиваю с вешалки свой халат и бросаю ей под ноги.
- Возьмите халат, тетя Даша.
- Вот умница. Один ты у меня, Валечка, послушный.
Дома у меня бедлам. У входа сидит голодная кошка и издает мяуканье, похожее на хрипы простуженного пьяницы. Я глажу ее по головке и она первая бежит на кухню к своей пустой миске, чтобы показать, какой я негодяй. Эту тварь надо обслужить первой, иначе от ее противного вяканья голова вспухнет. Я подогреваю ей в кастрюле вареной мойвы и вываливаю рыбу в миску, чуть ли не на кошачий длинный нос, который она просунула между пальцев. Теперь займемся ее туалетом. Кошачья кювета в туалете, а вонища здесь такая... даже мой атрофированный нос получает страшную дозу отравы. Выкидываю содержимое прямо в мусоропровод, меняю песок. Кажется все. Нет не все, а что делать с найденным во внутренностях женщины камнем. Опять тщательно промываю его в воде и протираю щеточкой. Ну и камешек, он даже переливается от света этой темной лампочки. Куда его сунуть? И я ничего лучшего не придумал, как липкой лентой прикрепить его к сучку ствола лимонного дерева, удачно расположенного у окна, и прикрыл все листьями. Вот теперь можно подумать о себе. Скидываю с себя рубашку и брюки и начинаю готовить себе еду. Банка консервированного супа, банка фасоли и банка компота, вот мой обед, правда, кое что все равно достается обожравшейся кошке, обожавшей по мимо мойвы, любые консервы. Наш послеобеденный раунд на диване. Я смотрю телевизор, а кошка, вытянувшись, лежит под боком, иногда открывая один глаз для обозрения программы.
Звонок в дверь заставил подпрыгнуть нас обоих. Я открываю дверь и вижу Лидку, в стильной юбчонке и кофте.
- Валька, я готова.
А вот я нет. В трусах и майке,
- Лидочка, я сейчас. Ты заходи. Извини, я еще не одет.
- Ничего, ты очень прелестно выглядишь.
Моя домашняя тварь стоит в дверях гостиной и укоризненно смотрит на Лидку.
- Пошла вон, гости пришли, а ты..., - цыкаю на нее
Кошка нехотя идет в спальню.
- Она меня не любит, - замечает Лидка.
- Кто же тебя такую сексуально озабоченную полюбит...
Острый кулачек попал мне точно между ребер, я подпрыгнул.
- Поосторожней, больно же, а то при вскрытии обнаружат, что меня перед изнасилованием, сначала избили.
Опять удар по ребрам.
- Не возись, пошли, чего с тебя взять то...
Я быстро одеваю рубаху и брюки.
- Готов.
Кафе "Рассвет" не соответствовало названию, это скорее был закат. Везде полумрак в красных тонах. Мы сидим за столиком, поедая скромный заказ, и слушаем потного пианиста, честно отрабатывающего свой хлеб незатейливыми блюзами.
- Мне здесь нравиться, - говорит Лида, - нет бешенных ударников, визжащей музыки, тихо и спокойно.
Словно в ответ, дверь в зал с грохотом открывается и появляется несколько фигур, громко переговаривающихся.
- Вот сюда. Я это место знаю, - громко говорит парень.
- Это то, что нам нужно, - подтверждает другой.
Две женщины из их компании, непрерывно хихикают, и подталкиваемые партнерами, садятся за соседний столик.
- Я сейчас, - могучая фигура идет к стойке бара.
- Покой нам только сниться, - тихо говорю я Лиде.
- Спокойно. Хотела тебе сказать, что ты оказался прав, я действительно нашла у того типа в гортани полу растворившиеся таблетки...