Однажды Винволд принес свейские стальные наплечники и кольчугу известного московского мастера Никиты. Сам мастер пришел, чтобы увидеть, как его творение будет искалечено этим страшным оружием. Винволд повесил на бревна кольчугу, сверху прицепил наплечники. Взял самострел и пятидесяти шагов выстрелил...
Потом все ходили и смотрели. Наплечник и кольчугу с двух сторон, пробила стрелка. Мастер долго цокал языком, закинул железную рубашку на плечи, и расстроенный уехал к себе в кузню.
За щитами раздались дикие вопли басурманов. Замедлился тяжелый топот копыт.
- Таш-бек... Таш- бек ..., - закричали гортанные голоса.
Тут же тысячи стрел взвились в небо и опять посыпались на росичей. Щиты над головами сразу стали тяжелые. Иногда противная деревяшка проскальзывала в щели между щитами и падала на землю, не найдя, незащищенного куска тела, и плохо было тем, когда стрелка все же впивалась в плохо прикрытую часть... Стоящий сзади Тимошки старый воин, прижал к себе парня и прикрыл его своим щитом. Тимоха все же зарядил самострел и вовремя.
- Самострелы приготовить.
Тимоха приподнял свое оружие и тут же стрела, свалившись с неба, впилась в дерево. Пришлось ее быстро смахнуть.
- Всем внимание. Щиты откло- нить.
Опять прорезь хватает фигуру.
- Спустить курки.
Только нажал на спуск и татарская стрела ударила в шлем, потом свалилась под ноги.
- Щиты поднять. Самострелы заряжать.
Только стал натягивать жилу, новая команда.
- Стрелки из самострелов назад... Копья опустить... Уплотнить ряды.
Самострельщики быстро пробрались за последний ряд. 16 рядов вжались в единый комок. Стрелы прекратили падать. И тут же Винволд скомандовал.
- Самострелы сложить. Всем разобрать по два дротика.
Эти дротики лежат горами за последними рядами росичей.
Вздрогнула масса воинов, первые ряды приняли на себя налетевших всадников.
- Начали, - крикнул Винволд.
Тимоха швырнул дротик в небо, прямо над головами своих, потом следующий... Через пять минут горы оружия не было. Все улетело на татар. Тут же ослабла пружина и татары отхлынули обратно...
Оставшиеся воины Таш-Бека, без своего погибшего начальника, растерялись. Получив жесткий отпор, они бросились назад наискосок к переправе, сминая фланги, пляшущих на конях, легких всадников Каверги. И тут, кипящий от нетерпения Дмитрий, взмахнул мечем и, увлекая воинов, бросился вниз с холма. Каверга и Хазибей сразу отступили и еще больше ввели сумятицу, смешавшись с отступающими воинами Таш-Бека, и уже не могли восстановить порядок среди татар, а те сразу же бросились бежать и все три версты до реки их воины неслись как очумелые. На другом фланге, бывалый Кастрюк, сразу понял в какое дурацкое положение он попал, так как были открыты его фланги. Он спешно, но организованно, стал отступать, грамотно отбиваясь со всех сторон от Дмитрия Полянского, Андрея Ольгердовича и части полка Дмитрия.
У переправы творилось черт знает что. Узкий коридор брода был забит удирающими воинами. Часть нетерпеливых бросилась прямо на лошадях в воду и тут с ужасом поняли, что у противоположного берега нет дна и там берега из жидкой болотины, их лошади не могут на берег взобраться. Эта плавающая масса, свернула по течению, врезалась в переправляющихся и началась сумятица. Крики и вопли неслись по всюду. Русские полки и татарская конница Тахтамыша прижали татар к воде и вырубили их полностью. Мурза Кастрюк еще пытался со своими воинами организовать сопротивление у переправы, но был убит. Ни один высший татарский военноначальник не спасся. Все, включая мурзу Бегича, погибли. Были потери и у русских, но настолько малые, что даже в Синодалах, летописях тех лет, говорится только о трех сотнях убитых.
Наступившая темнота не позволила свежей коннице Боброка переправиться через реку и пустится в погоню за тем, что осталось."
В коридоре меня ждал Дмитрий Константинович. Парторг отвел в сторону.
- Михаил Иванович, вы очень интересно рассказали о битве на Воже, но согласитесь, не слишком ли вы одиозно относитесь к самострельщикам, то есть к самострелам?
- Почему одиозно? Просто наши историки не привыкли упоминать об этом виде оружия. Однако все источники и даже рисунки в наших учебниках истории показывают русских воинов с самострелами. Значит самострел был обычным оружием в русских дружинах. Другое дело, что в то время его мог иметь только богатый воин.
- Допустим. Но всю битву наша история описывает не так.
- Она ее вовсе никак не описывает.
- Тем более. Не уклоняетесь ли вы от наших социалистических норм в развитии исторических процессов.
- Разве здесь надо учитывать именно эти нормы? Мы показываем историю так как она есть.
- Надо, еще как надо их учитывать. Мы с вами творим нашу историю. На примере наших героев должны воспитываться поколения молодежи. Мы их выбираем для них, нашего будущего...
- Разве мы их выбираем?
- Вы где живете, Михаил Иванович? В Советском Союзе. Значит мы подчиняемся законам нашего общества.
- Я все понял, Дмитрий Константинович.
- Рад за вас...
У меня в квартире Женька глушит водку.
- Понимаешь, Марта, выкинула меня.
- Что произошло?
- Она просто не пустила меня к се6е в дом и все.
- Значит надоел.
- Это я то?
Раздался телефонный звонок. Я беру трубку.
- Миша, это я Татьяна. Слушай, ну здорово. Вся кафедра гудит. Наш декан с Дмитрием Константиновичем и профессором Писемским целый час о тебе толковали. А народу то на лекции было, жуть...
- А что говорят?
- Да кто как? Одни говорят, что это сырой материал, а другие восхищаются.
- А ты как?
- Я всегда была твоей поклонницей.
КУЛИКОВСКАЯ БИТВА
На следующий день, только я вошел в преподавательскую, влетела как ошпаренная секретарша и попросила меня зайти к заведующему кафедрой. Членкор Дальский со скорбным лицом встретил меня в своем кабинете.
- Уважаемый, Михаил Иванович, вот же напасть какая, придется временно прекратить занятия.
- Что произошло?
- Пришла разнарядка из обкома партии, нужно выделить на уборку картошки полторы тысячи студентов. Ректор решил нашу кафедру послать полным составом в поле.
- Но...
- И никаких возражений. Вас, как самого молодого на кафедре, ставят старшим над нашими студентами.
Паршивая погода и труд в полусогнутом состоянии, не убивают энергии молодых ребят и девчат. Вечерами футбол, музыка, пляски, хохот и конечно, страстные поцелуи в кустах. Мы уже двадцать дней в этих сырых и вонючих бараках. Но однажды, все же дождь и грязь допекли самых выдержанных и после очередной уборки нудных борозд с картошкой, мы обессиленные лежали на нарах и тут Татьяна предложила.
- Михаил Иванович, что же было перед Куликовской битвой, расскажите.
- Разве вам не надоели эти лекции на кафедре?
- А что? Правда, расскажите, Михаил Иванович, что было после битвы на Воже? - попросили несколько голосов.
- Хорошо. Только чур, не перебивать.
"После смерти Ольгерда, умнейшего и сильного князя Литвы и самого опасного противника Дмитрия, в его княжестве начались раздоры. Толковые советчики князя Дмитрия, пользуясь этим, направили московские войска под руководством опытных военноначальников, захватить города Ржев, Трубчевск и Стародубск на западных рубежах молодого государства. Успех превзошел ожидания, мало того, что взяли города, но и раскололи окончательно Литву. Часть князей литовских ушли под руку Москвы, а другая часть - встала на сторону одного из сыновей Ольгерда - Ягайло.
Итак, это прелюдия.
Сегодня Боброк злой, как никогда. Только что прибыли лазутчики из самой Орды и нечему было радоваться. В горницу входит Бренко и кряхтящий князь Федор Тарусский.
- Здав будешь, князь, - кивает Бренко, - зачем пригласил нас?
- Только что был гонец из Орды.
- Значит Мамай решился?