Дарья Кузнецова

Эпилог к концу света

Глава 1

«Если утро начинается со ржания пары молодых ослов, страшно предположить, чем закончится день», - думая так или почти так, я, на ходу затягивая шнурком косу, беззвучно покинула шатёр, чтобы оценить обстановку снаружи. Я даже представить не могла, что с утра пораньше могло вызвать подобный приглушённо-глумливый хохот этих молодчиков, но понимала: ничего хорошего.

Тонкое полотнище палатки защищало от дождя и ветра, а вот звуки как будто даже усиливало, так что привлекшие моё внимание весельчаки вполне могли находиться достаточно далеко. Это, прямо скажем, было в их интересах, потому что дурачиться рядом с моим шатром могут только смертники. Особенно если веселье связано со мной или моими вещами: вся команда знает, что Стеваль Жгущая шуток в свой адрес не понимает и быстро напоминает незадачливым весельчакам, почему она гораздо шире известна как Стерва Злющая. Да и вообще, ссориться с единственным целителем в команде – идиотов нет.

Как оказалось, желание жить пара матросов утратила не до конца. За моим «домом» они только прятались, и то лишь потому, что располагался он на краю лагеря, а объект наблюдения находился за пределами последнего. Глянув поверх голов парней, я увидела на поляне аборигена, который пытался собирать не то ягоды, не то какие-то травы.

Местные мужчины вообще не отличаются крепким телосложением, особенно в сравнении со своими крупными женщинами, полногрудыми и широкобёдрыми; они, высокие и тонкие, похожие на вешалки, кажутся забавными и нелепыми. Но что поделать, у аборигенов явный матриархат, женщины крупнее и сильнее, выполняют всю тяжёлую работу – обрабатывают землю, выделывают кожу, – а мужчин довольно мало, и они на подхвате. На наш взгляд, конечно, выглядит дико, но они-то так привыкли.

Объектом веселья матросов был совсем ещё мальчишка, худенький и невысокий, с всклокоченными, коротко остриженными чёрными волосами – видимо, длинные гривы полагались только взрослым. И вот этот долговязый сверчок, состоящий из одних конечностей, двигался как пьяный: то и дело падал, спотыкаясь на ровном месте, тыкался носом в траву, и каждое такое движение сопровождалось взрывом хохота притаившейся парочки.

Приглядевшись, я обнаружила и причину неуклюжести мальчишки: травинки будто сами собой сплетались, ставя ему подножки или дёргая за длинную бахрому штанов, а потом распрямлялись и невинно покачивались под налетающим с моря ветерком.

Сами собой, ну да.

Я отошла на шаг, оценив композицию. Весельчаки выглядывали на pазных уровнях: один согнулся ниже, придерживаясь за край шатра, второй – стоял позади и вытягивал шею, тоже инстинктивно наклонившись и оттопырив зад для равновесия; выглядело заманчиво. Уши обоих возбуждённо подрагивали.Конечно, проигнорировать предложенную мишень я не сумела, и тяжёлая кованая подмётка сапога впечаталась в филей со смачным шлепком, придав ускорения. Вскрикнув от неожиданности, один осёл повалился вперёд, погребая под собой сообщника.

– Да я тебе клинок сейчас в за... - Взбешённая жертва моего сапога, перекатившись по земле, подскочила, красноречиво придерживая место удара, и осеклась на полуслове. Лицо его вытянулось и слегка побледнело.

– Ордиэль и Абсерваль, кто бы сомневался, - нараспев проговорила я, хотя личности весельчаков не вызывали сомнений изначально: в команде полсотни голов, а таких обиженных умом всего двое. – Значит, развлекаемся?

– Стеваль, ну мы же ничего такого... - виновато заблеял мелко трясущийся Абель.

Зелёна мать, ну какой всё же трус!

Впрочем, оба хороши. Корабль нагрузили ими, кажется, с единственной целью: хоть на короткое время избавить родные леса от этого позора, сопроводив сие действо благородной формулировкой «чтобы возмужали и набрались мудрости в полном опасностей странствии». Вопрос, чем провинились все остальные члены экипажа, конечно, остался без ответа.Как, впрочем, и в случае со мной, но я хоть пользу приношу.

– Скучаем, значит? - продолжила я прежним сладким голосом и потянула из ножен клинок. - Ну так я сейчас развеселю. Оружие к бою, помёт Бездны!

– Стеваль, но мы безоружны! – поддержал приятеля Одэль.

– Этo ваши проблемы! С ребёнком справились? Молодцы! – похвалила я, доставая одного из балбесов клинком плашмя. Теперь за задницу держались оба. - Самое время подобрать противника посложнее и показать свою мощь женщине. Ну же, дохлятина, вы же сильные маги, травой повелеваете!

Гоняла я их долго. Нет, взмолились о пощаде шутники сразу, следом попытались сопротивляться пассивно, то есть сжавшись на траве. Но благословлённая Алой Девой сталь и сдобренные моей руганью пинки неизменно оказывали бодрящее действие.

Прекратил потеху, как ему и положено, капитан. Видимо, он с утра пораньше зачем-то поднимался на корабль, поэтому начало веселья пропустил. А вот потом, привлечённый хохотом и подначками (эта парочка утомила своей дуростью всю команду), обнаружил добрую треть подчинённых на той самой поляне, где местный мальчишка, утёкший в самом начале воспитательной акции, занимался собирательством. Оставшаяся часть команды, очевидно, занималась чем-то полезным в других местах.

– Сталь, можно отвлечь тебя на минуту? – окликнул капитан. Явно нехотя: Лераль, конечно, мужик что надо, чистого металла, но даже он бы с большим удовольствием понаблюдал за показательной поркой. Однако он потому и капитан, что умеет наступать на горло собственным желаниям.

– Мази не дам, - предупредила я охающую парочку, которая, потирая синяки, предсказуемо поспешила удрать. Вложив клинок в ножны, я подошла к капитану. - Ты по делу или порядка для?

– И то и другое, - он улыбнулся уголками губ и жестом предложил пройтись.

И внешностью, и характером Лераль – буквально эталон иналя, сына лесного народа. С красивым породистым лицом и зелёными глазами, высокий – аж на ладонь выше меня, - жилистый, очень сильный и быстрый, в поединке он делает меня минуты за две, иногда за пять. Но такому не стыдно проигрывать, Леля я уважаю вполне искренне: он твёрд, благороден, смел, умён и обладает потрясающей выдержкой. Да ещё холостой. В него влюблено почти всё женское население столицы за редким исключением вроде меня. Собственно, именно поэтому мы с ним давние, но эпизодические любовники: он знает, что я не потащу его к жрецам и горяча не только на расправу, а я знаю, что он умеет сделать женщине приятно и держать язык за зубами.

– Для начала скажи, что они опять натворили? - уточнил капитан.

– Ничего такого, над мальчишкой-дикарём издевались. Нет, не подумай, без особой жестокости, просто из травы подножки ставили. Но они так заразительно ржали у моего шатра, что я решила поддержать веселье, – вкратце пояснила я. – Что там произошло помимо этого?

– Собственно, речь всё о тех же дикарях, - посерьёзнел мужчина и нервно дёрнул ухом. - Меня настораживает их поведение. Вчера всё было спокойно, а сегодня – они явно собираются сняться с места, и собираются, мне кажется, весьма поспешно.

– Ну не так уж поспешно, – возразила я. – Они ведь вчера закончили сбор урожая.

– Если бы они бросили свoё хозяйство, мы бы с тобой разговаривали не здесь, а на корабле, - парировал Лель. - А сейчас они не бегут, они организованно отступают.

– Погоди, и правда! Они же вроде какой-то праздник готовили, – сообразила я. – Передумали?

– Попробуй выяснить, – попросил мужчина. – Может, они хоть тебе объяснят, потому что больше никто ничего не понял. Вестников с приказом возвращаться я в любом случае разослал всем группам, лучше перестраховаться, но и уточнить масштабы проблем нелишне. Сделаешь? Ты этих дикарей лучше всех понимаешь.

– Я не назвала бы это пониманием, но – попробую, - нехотя согласилась я. Тащиться по солнцепёку к дикарям, да ещё до завтрака, не хотелось совершенно, но... не могу отказать, когда вежливо просят. Воспитание, будь оно неладно.