— Хорошо. До вечера вы отдохнете, а там организуем выступление. Не волнуйтесь, дворец покидать не нужно, вполне достаточно будет выйти на балкон, никакой опасности. Нелишне опять использовать Память Крови, [4] чтобы снять все возможные вопросы о подмене наследника. Грай, охрану королевы с ребенком возлагаю на тебя, остальные дела передай… кому-нибудь, — велел Ильнар разговорчивому помощнику.

— Какой стремительный карьерный взлет! — ухмыльнулся тот. — Договорились. Есть у меня некоторые соображения, обсудим попозже.

Тагренай Анагор, Грай. Сильнейший боевой маг полусферы Хаоса, правая рука главы Тайной канцелярии, человек, на которого Ильнар надеялся в перспективе свалить всю эту неблагодарную службу. Редкая язва, порой ведет себя как мальчишка, но умеет работать головой. Да, иногда ошибается и совершает глупости, но есть у него одно незаменимое достоинство: верность долгу. Один из немногих ныне живущих, кому Тавьер доверял в полном смысле этого слова.

Впрочем, в свете последних событий отставка начальника Тайной канцелярии откладывалась на неопределенный срок. Лет на двадцать-тридцать, до укрепления власти нового короля, а там уже как Белый [5] решит.

— Делай, обсуждать будем потом, сейчас не до разговоров. Виль, а ты чем порадуешь?

Второй из заместителей и заодно левая рука, Лавиль Ондар. Тоже неплохой кандидат в преемники, очень сильный воздушник, уступающий коллеге всего в одном: в происхождении. У Тайной канцелярии много «особых клиентов», с которыми простолюдину разговаривать гораздо тяжелее. Ондар понимал это лучше прочих и совсем не рвался на руководящий пост. Не из страха ответственности, его просто не прельщала никакая власть, было удобнее оставаться в тени, изображая скромного функционера.

А вот темперамент у него более подходящий для подобной работы. Ильнар часто повторял, что объединить бы их с Граем в одно — получился бы идеальный безопасник.

— Аресты, обыски, облавы, — флегматично ответил Лавиль. — Я решил совместить приятное с полезным. Трясем всех, кто попадается под руку, а заодно наши ребята навели такого шороху среди самых проблемных слоев общества, что стража в ближайшее время останется без работы. Пока их клиентура будет в своих норах отходить от пережитого шока. По делу… Разрабатываем все версии, но, сам понимаешь, о конкретных результатах говорить еще рано.

— Как бы не стало поздно! Ваше величество, — не выдержав, обратился главный безопасник к королеве. — Я все понимаю и очень за вас переживаю, но можно как-нибудь… потише?

Наследник, которому не было от роду месяца и который еще даже не получил имени, совсем не желал проникнуться важностью момента и от хныканья перешел к громогласному истерическому ору. «Вроде бы маленький, а такой пронзительный! — прокомментировал Ильнар про себя. — Королю, конечно, необходим командный голос, но зачем тренировать его на нас и прямо сейчас?»

Но мальчика можно было понять: как и весь дворец, ребенок толком не спал, и это явно не пошло ему на пользу. Вот только Ильнар до сих пор опасался выпустить королеву и наследника из поля зрения, да и остальным придворным было полезно видеть их и помнить, что в стране все еще существует официальная власть.

Королева вспыхнула от смущения — бледное лицо пошло красными пятнами — тихо пробормотала что-то виноватое, закусила губу и уставилась на сына с мольбой, обреченностью и готовыми пролиться из глаз слезами.

— Ваше величество, позвольте? — мягко, ласково обратился к ней накар [6] Давар Фаль, канцлер и министр иностранных дел, опустился рядом с креслом на одно колено и протянул руки к ребенку.

Олира вздрогнула и почему-то вопросительно посмотрела на Тавьера. Похоже, последние события в сознании молодой женщины прочно закрепили за безопасником статус человека, которому можно доверять и которого надо беспрекословно слушаться. Учитывая личность королевы, сочетание это представляло опасность главным образом для начальника Тайной канцелярии: мало ему собственных врагов! С другой стороны, лучше пусть это будет он, а не… иные кандидатуры.

Не заостряя внимания и не пускаясь в объяснения, Ильнар кивнул. У Давара семеро детей, и он никогда не возражал против их общества — куда лучший опыт, чем у женщины, едва оправившейся от первых сложных родов.

Картина получилась… торжественная. Даже красивая, если ее художественно обработать. Простоволосая королева в кресле, рядом — коленопреклоненный вассал, бережно держащий на руках своего будущего правителя. Тавьер сделал мысленную зарубку подкинуть идею придворному художнику: отличный агитационный материал!

— Фаль, раз уж вы вызвались… — продолжил он. — Насколько помню, во всех учебных заведениях сейчас летний отдых, и ваша жена тоже свободна?

— Да. Не понимаю, к чему этот вопрос? — растерялся канцлер, на руках у которого будущий король затих мгновенно. Верноподданный явно вызывал у младенца куда больше доверия, чем родная мать.

— Полагаю, ее величеству в ближайшем окружении понадобится опытная женщина, способная поддержать и наставить. Есть кормилица и няньки, они проверенные и надежные, но все же это прислуга. Ваша супруга не согласится перебраться во дворец? Хотя бы на пару месяцев, пока королева освоится. Понимаю, что это дополнительный риск, но, к стыду своему, вынужден признать, что других подходящих кандидатур на эту роль я не вижу.

Говорить о том, что он в принципе ничего не понимает в воспитании младенцев и ни за что не вспомнит, кто еще из относительно доверенных лиц обладает нужными навыками, Тавьер посчитал излишним.

— Я попробую уговорить Лору, — явно нехотя согласился Фаль. Он не горел желанием подставлять жену под возможный удар, но понимал правоту безопасника. Больше всего молодой королеве чисто по-человечески сейчас нужна была не охрана, а пресловутая моральная поддержка, которую вряд ли могли оказать малознакомые мужчины.

Как женщина справлялась и кто ее поддерживал — если вообще поддерживал — раньше, с момента замужества до скоропостижного вдовства, присутствующие решили не задумываться. Что было раньше — не их дело, а Ерашия Третьего, лезть же в личную жизнь короля — не самое разумное решение.

— Прекрасно. Вы уже придумали, что мы будем говорить послам?

— Тавьер, я знаю свою работу, — мягко осадил безопасника Фаль. — А вам бы лучше подумать о том, как приструнить кабинет и лакката [7] Саварди. Мне категорически не нравится наметившийся в Совете раскол.

— Я, как и вы, для таких дел должностью не вышел. — Ильнар недовольно скривился. — Приказывать министрам имеет право только королева.

Взгляды присутствующих скрестились на молодой женщине, которая стала еще бледнее: кажется, мгновение, и она упадет в обморок. Или закатит истерику.

Тавьер, может, и хотел бы потребовать от нее решительных действий и собранности, призвать к порядку и воззвать к гордости, напомнить о статусе и ответственности. Но не стал: понимал, насколько это бесполезно в сложившихся обстоятельствах.

Да, девочка, возможно, неглупая, и где-то там, за потерянным взглядом и впалыми щеками, вполне может таиться сильный характер. В конце концов, до катастрофы она держалась более чем достойно, ни разу ничем не опорочила себя и венценосного супруга — в отличие от прошлой, покойной королевы. Но пытаться пробудить этот характер сейчас… Вот только безобразной женской истерики ему не хватало для полного счастья!

— Боюсь, сегодня говорить об этом преждевременно, — продолжил Ильнар, обреченно махнув рукой. — Ее величеству нужно успокоиться и отдохнуть. Надеюсь, до вечера она сумеет хоть немного взять себя в руки.

— Никогда не поверю, что у тебя нет пары крупных козырей за обшлагами, — насмешливо крякнул старый министр обороны.

— Ну мы ведь говорим о законных методах, да? — вздохнул Тавьер. — При всем моем неуважении к нашему министру внутренних дел, министр он все же неплохой. Каждого несогласного устранять — так и согласных не останется. Нет, к компромату и грязным методам будем обращаться, только если не получится договориться. Но накар Фаль, безусловно, прав в одном: нет смысла дальше сидеть таким составом и горевать о том, что отправилось к Белому в за… к Белому. Предлагаю начать работать. Грай, напоминаю, безопасность королевы — на тебе. В том числе сегодня вечером, поэтому не трать время зря. И вообще, возьми подготовку выступления под контроль.