– И я самая подходящая кандидатура? – пожалуй, века общения с Локи принесли свои плоды. Мысль обжигает глаза огнем, и Тор снова заглатывает горькую жидкость, наждаком проходящуюся по горлу.

– Я слышала, ты ищешь Малха, – игнорируя тон собеседника, спрашивает девушка и внимательно вглядывается в глаза Бога Грома, – это правда?

– Предположим, – Тор равнодушно окидывает взглядом помещение и очерчивает пальцем контур бутылки, – ты что-то о нем знаешь?

– Слышала, – уклончиво отвечает она, – позволь задать встречный вопрос: зачем он тебе? Он страшный человек, многие погибли от неразумного общения с ним.

Бог Грома хрипло смеется и делает два больших глотка янтарного пойла.

– Мне уже все равно. Я ничего не потеряю, если умру.

– Кто у тебя умер? – проницательно интересуется собеседница, совершенно не заботясь о такте. Но Тору даже хочется с кем-то поделиться наболевшим. Хотя бы и с этой незнакомой девчонкой.

– Брат, – коротко выговаривает он приносящее столько боли слово, – его звали Локи.

– Странное имя, – замечает она, делая глоток. – Но красивое. Так звали скандинавского Бога Лжи и Безумия. Ты любил его?

– А раньше он был Богом Огня, – тихо говорит Тор, – как случилось, что он настолько изменился? Это ведь неправильно... Его просто сломали. Все эти интриги, государственные поручения, в которых он играл самые отвратительные лживые роли... А потом, его просто называли предателем и наказывали, в сущности, за чужие грехи... Не за его. Он страдал просто так, по прихоти Одина. Как тут не озлобиться? Как не пожелать иной жизни? Я не понимал раньше. Теперь понял... Слишком поздно. Как и всегда.

– Ты хорошо знаешь скандинавскую мифологию, не хуже моего профессора в университете, – девушка вытягивает ноги под столом и облокачивается на стену, – я тоже не согласна с судьбой Локи, но что тут поделать. Жизнь несправедлива даже к богам. Так что с твоим братом?

– Я люблю его, – пожимает плечами Тор, – и всегда буду. Только его.

– Понимаю... И я так понимаю, к Малху ты идешь за братом? Говорят, он берет в уплату – жизнь.

Вообще, тот факт, что обыкновенная мидгардская девчонка так спокойно рассуждает о магии, мог и должен был показаться странным. Но Тору было плевать. На данный момент его волновала только опустевшая бутылка, которую он, нетвердо шагая, поплелся заменять у бармена.

Вернувшись, он обнаружил девушку сидящей на том же самом месте. Это не вызывало никаких чувств поэтому Бог Грома только смерил ее мутным взглядом и опустился на свой табурет.

– Скорее всего, ты серьезно пожалеешь о своем визите к колдуну. Но я скажу, как найти его.

– Я ничего не просил у тебя, – громовержец прикладывается к горлышку и заглатывает жидкость, уже не чувствуя вкуса. На плечах чудятся холодные руки, круговыми движениями поглаживающие кожу...

– Мне просто интересно, чем закончатся все твои страдания, – цинично ухмыляется собеседница и вкладывает в руку Бога Грома свернутый в несколько раз лист бумаги, – это карта. Дойти не составит труда. Если конечно поймешь куда идти...

И Тор проваливается в алкогольное забытье, грозящее тяжелым похмельем...

Гулкая тишина пугает. Каждый шаг отдается эхом. Тору страшно. Тянущее беспокойство, ощущение, что что-то должно произойти... Бог Грома вдруг понимает, что не помнит, как оказался в этом странном месте. Каменное небо нависает над головой, застывшие навеки тучи грозят обрушиться на голову... Где-то вдалеке, во тьме, рваными всполохами вспыхивает пламя, его отражение видно на скалах.

Под ногами пепел. Обломки, куски цепей, битое стекло... И внезапно по ушам бьет мучительный, полный боли стон. Приглушенный, то ли в попытке сдержать, то ли чем-то посторонним... И свист плети. Этот звук Бог Грома вычислил бы из тысячи других. Звук знакомый с детства. Звук с грязной рыночной площади, звук наказания... И снова вскрик.

Тор дергается в сторону звука и оказывается... в ледяной камере. Холод пронзает такой, что онемевшие вмиг пальцы едва сжимаются.

Бог Грома оборачивается и... тело отказывается служить, шок от увиденного отнимает не только способность скоординировано двигаться, но и связно мыслить.

Локи. Его мертвый брат. А за спиной у него он сам, зеркальное отражение Бога Грома. Мерно опускающее на худую узкую спину плеть с острыми крючками на конце. Маленькие железки впиваются в плоть, рассекают кожу до мяса... И от каждого удара тело трикстера дергается и больше обвисает на цепях.

Тор хочет рвануться к брату, прекратить весь этот кошмар, но ноги, ставшие чужими, лишь подгибаются и он оказывается на коленях, не в силах пошевелиться...

Двойник вдруг прекращает экзекуцию и одним движением отстегивает наручники. Маг безвольной куклой падет на пол, наверняка очень больно ударяясь скулой об обломок льда.

– Понравилось, братишка? – с издевательским участием спрашивает голосом Тора мучитель, – теперь перейдем к твоей любимой части. Хочешь?

Локи лежит без движения, только израненные плечи конвульсивно вздрагивают. Спина изуродована так, что на коже нет живого места. Она буквально изодрана в клочья...

– Хочешь, я знаю... Тебе ведь нравилось, как я трахал тебя, разве нет?

– Ты не мой брат, – хрипло, едва слышно выговаривает трикстер, – мой брат никогда бы не сделал такого со мной.

– Не сделал бы? Сейчас ты увидишь... Я буду трахать тебя, а ты будешь кричать. Моя сладкая, узенькая шлюха...

И вздернув мага на четвереньки, врывается в него.

Из горла Локи вырывается крик, полный боли. Из-под зажмуренных век потоком текут слезы, смешиваются с кровью, катятся по щекам...

И Тор, наконец, собрав в кулак все силы, что были, выдыхает:

– Локи... ты... слышишь?

Бог Безумия широко распахивает глаза, его тело, сотрясающееся от рваных толчков, напрягается, и тонкие разбитые губы выговаривают:

– Тор?..

Двойник сладострастно стонет и проходится ладонью по изуродованной спине трикстера:

– Что, уже зовешь меня по имени? Прогресс... Ты поймешь, какой я на самом деле...

Толчки становятся глубже, по ногам трикстера течет кровь, капает в уже натекшую лужу... А Локи вглядывается в обездвиженного Бога Грома и шепчет, давясь слезами и криком:

– Ты здесь, брат... ты пришел...