Когда на следующее утро Чик вошел в столовую отеля позавтракать, его смуглое лицо заострилось, глаза беспокойно бегали. Не успел он сесть за стол, как к нему присоединилась Карен.
- Вчера вечером я видела Марка Де-Грасса. В коридоре.
- Он вас видел?
- Я уверена, что нет. Когда я услышала его шаги, то подумала, что это вы хотите мне что-то сказать, но тут же закрыла дверь. Мистер Боудри! Сегодня что-то должно случиться? То есть я хочу сказать, сегодня утром?
Прежде чем он смог ответить, вошел Эл Конвей и направился прямо к их столику.
- Карнс рано утром приехал в город, Боудри. Мы встретились на тропе между городом и ранчо.
- Что он сказал?
- Немного. Только взглянул в мою сторону и сказал что-то про работу, которую нужно сделать. Как только он скрылся из виду, я обогнул холмы и тоже приехал в город.
Конвей повертел в руках шляпу.
- Боудри, мне не хочется, чтобы вы неправильно подумали: я не убивал Берта Рейми. Он был хорошим человеком. Одним из лучших.
- Я знаю, Эл. Хотя какое-то время не был уверен. Ты ведь воровал скот то тут, то там, Эл, и на твоем месте я бы не снимал слишком часто лассо с седла и сменил бы кольцо от подпруги. Видно, что ему случалось калиться на костре.
- Спасибо. - Эл заколебался. - Но могу я помочь? Этот Де-Грасс...
- Что насчет Де-Грасса? - Марк вошел в комнату и встал за Конвеем. Что ты собирался сказать, Эл?
- Он хотел сказать, - вмешался Боудри, - что с вами лучше не шутить, Марк. Присаживайтесь.
Де-Грасс молча с презрением смотрел на Чика.
- Вам лучше сесть, - сказал Боудри, - потому что вы влипли в это дело по уши.
Де-Грасс беззаботно пожал плечами.
- Думаете, это я убил Рейми, так что ли?
- Сядь! - Голос Боудри прокатился по маленькой комнате. - Садитесь, Марк!
В руке у Чика Боудри вдруг оказался револьвер, которого там не было секунду назад. Марк коснулся языком неожиданно пересохших губ.
Де-Грасс осторожно сел в кресло, держа руки на виду.
- Вы зарегистрировали клеймо в Эль-Пасо, клеймо "Очки". Оно зарегистрировано на ваше имя. Вы перегоняли скот со здешних пастбищ на ваше ранчо на реке Канадиен.
Де-Грасс снова облизал губы. Револьвер, появившийся ниоткуда, полностью вывел его из равновесия. Он вдруг понял, что не его это дело бахвалиться оружием в присутствии Чика Боудри.
- Это для Карнса. Мы работали вместе.
- Но клеймо зарегистрировано только на ваше имя. Ведь поменять "О-О" на "Очки" очень просто. Вы хотите сказать, что Карнс крал собственный скот?
Дверь тихо открылась, и Боудри посмотрел в глаза Ли Карнса.
- Я вижу, он у вас в руках, Боудри. Он собирался обманом завладеть моим ранчо. Он крал моих коров, а я и не догадывался!
Карнс посмотрел на Де-Грасса.
- Где деньги, которые ты украл? Я нашел мешок, в котором их везли под твоим матрацем!
Де-Грасс вскочил на ноги.
- Врешь! Я не крал!...
Он потянулся за оружием - слишком поздно!
Ли Карнс уже держал револьвер в руке, и он выстрелил раз, другой. У Де-Грасса подкосились колени, он сделал попытку выпрямиться, все еще вытаскивая револьвер, который стал вдруг слишком тяжелым. Затем Де-Грасс упал, пытаясь что-то вымолвить, но губы никак не хотели его слушаться.
Некоторое время стояла тишина, затем Ли Карнс перевел взгляд на Боудри.
- Вот ваш убийца, а с ним и ваше дело. Оно закончено.
До этого Чик Боудри сидел не двигаясь, теперь он встал на ноги.
- Конвей? Проводите мисс Рейми на улицу, пожалуйста.
Боудри поднял свою шляпу с низкой тульей и плоскими полями и надел ее.
- Вы правы, Ли. Мое дело закончено. Я арестовываю вас за убийство Берта Рейми, за попытку мошенничества и подлога и за убийство рейнджера Томкинса во время ограбления банка "Вальверде".
- Вы сошли с ума! - запротестовал Карнс. - Что значит эта чепуха насчет "Вальверде"?
Чик стоял лицом к Карнсу по другую сторону стола, чуть выдвинув левое плечо. Карнс еще держал в руке оружие. Расстояние между ними было минимальным.
- Вы подставили Де-Грасса. Вы подложили ему этот мешок из-под денег, рассчитывая, что я его найду. Вы заставили его зарегистрировать клеймо "Очки", зная, что это будет дополнительный уликой, и все это время вы и не думали возвращать деньги банку. Вы задолжали банку, вы задолжали Рейми, поэтому и украли пятнадцать тысяч и убили своего управляющего. Теперь банк может предъявлять к вам претензии и отобрать ранчо за долги, но вас это не волнует, потому что вы успели перегнать скот на ранчо "Очки" на Канадиан. Вы рассчитывали, что я обнаружу, что Марк зарегистрировал клеймо, но вы еще раньше зарегистрировали его на себя в Таскосе. Я дал запрос в оба города по телеграфу. Но я все же не мог определиться до тех пор, пока не вспомнил подкову, которую видел в кузнице. Вот тогда весь ваш подлый план стал ясен. Точно такое же дело вы попробовали провернуть шесть лет назад в округе Даммит. План не удался, поэтому, когда вы уносили ноги, вы ограбили банк "Вальверде" и убили Томкинса.
Ли Карнс нацелил револьвер на Боудри.
- Я убил одного рейнджера, убью и другого! - крикнул он.
Боудри так и не убрал свой револьвер в кобуру, держа его с правой стороны, невидимой Карнсу. Тот не успел закончить, как Боудри толкнул стол, и его противник потерял равновесие. Пока Карнс выпрямлялся, поднимая оружие, Чик Боудри выстрелил.
Карнс остался стоять, опершись о стену и глядя на Боудри.
- У меня все было готово, - сказал он. - Я же выигрывал.
- У вас не было ни единого шанса, Карнс, - сказал Боудри. - Вы причинили зло слишком многим и оставили слишком много следов.
Карнс медленно соскользнул по стене, оставляя на ней кровавую полосу.
Боудри вытащил гильзу и перезарядил барабан. Он бросил револьвер в кобуру.
В комнату вбежала Карен.
- Ты в порядке, Чик? Ты не ранен?
- Я в порядке. Пошли отсюда!
Сидя на солнце напротив отеля, Боудри медленно расслаблялся. На минуту он закрыл глаза.
- Вам причитаются некоторые деньги, - сказал он Карен. - Мы продадим скот, и вы получите деньги, которые должен был получить ваш отец.
Чик открыл глаза и наклонился, положив руки на колени.
- На вашем месте я бы уехал отсюда, - предложил он. - Например, в Сан-Антонио. Здесь женщинам тяжело.
- Я думала купить немного скота и сама основать ранчо. Если бы я могла ...
- Возьмите в помощь Эла Конвея. Хоть он и угнал в своей жизни несколько голов, но он парень честный и не будет обманывать женщину. Эл может помочь вам.
- Ну а я, - добавил он, - так и не научился жить с людьми. Большинство детей учатся жить с людьми, играя с другими детьми. У меня такого не было. Я ничейный. Я был чужаком у команчей и чужаком у своего народа, когда вернулся к нему. Я ничейный. Я - как этот мой никчемный конь. Поглядите на него. Вот вам пример зловредного существа, которое проводит время, греясь на солнышке у коновязи и выжидая момента, чтобы, лягнув, вышибить из вас дух. К тому же он кусается при первом удобном случае. Вы только поглядите на него! Безобразный, как смертный грех! Безобразный и снаружи, и изнутри, но знаете что? Он может обогнать зайца, а если он начнет скакать, то может продержаться весь день и всю ночь. Он может разжиреть на пустынной колючке, а седло какого-нибудь другого ковбоя для него, как торт со взбитыми сливками. Он может залезть на дерево, если ему вздумается или если вы его туда пошлете, и он может переплыть Тихий океан, если вдруг такое придет ему на ум. Он не любит никого, но он и не боится никого, и никто по эту сторону ада не сможет задать ему трепку. Мне такие нравятся.
Боудри поднялся.
- Насчет Конвея, мэм... Он хороший парень. Со временем он построит вам прекрасное ранчо, а такая красивая девушка, как вы, может сделать из него вполне смирного мужчину.
Позже, когда несколько пыльных миль уже остались позади, Боудри произнес: