Видно он слишком пристально на нее смотрел, потому что Лера, будто почувствовав его взгляд, обернулась и застыла. Для Егора этот взгляд темных глаз (а ведь ему запомнилось, что они были голубыми) послужил отрезвляющей оплеухой. "Преподаватель ты или кто? – спросил он себя. – Неужели будешь глазеть на студентку, как озабоченный четырнадцатилетний мальчишка?" И постарался небрежно улыбнуться. В ответ Лера приподняла насмешливо-вопросительно бровь. Ну вот, еще не доставало стать посмешищем для студенток! И Егор разозлился.
Хотя кого обманывать… Злился Егор на себя, потому что не слишком-то помог утренний холодный душ.
***
Он стоял чуть в отдалении и смотрел на меня. Мой вчерашний ступор при виде его мерк перед охватившим меня сейчас волнением. Казалось, что я ощущаю его руки на своей коже, его губы на моих губах и запах его парфюма, преследующий меня со вчерашнего дня.
А он взял и так ехидно улыбнулся. Ну конечно, стоит тут студенточка и тает от его вида. Не смешно ли? Стало обидно. Разве я виновата, что он, подлец, мне столько лет снился? Да фиг я ему еще хоть раз покажу, что от его вида у меня ноги подгибаются. И с трудом сдерживая подступившие слезы, я постаралась сделать вид, что вовсе мне его взглядов и не надо.
Первая часть лекции для меня прошла как в тумане, хотя я все записывала, а материал был уже знаком по практическому занятию. Просто слова Егора Вячеславовича лились через мои уши сразу на листы тетради, минуя мозг. Мозг в это время думал: оно мне надо? И балансировал между "очень надо, это судьба" и "да кому он сдался, пусть валит". Если надо, то что? Соблазнять? Так и представилась картина: Егор посреди моря-океана барахтается в воде с перекошенным от ужаса лицом, а я в виде акулы нарезаю вокруг него круги. Хотя… Нет, это не про него. Егор – капитан корабля, в мундире, стоит, улыбаясь и обнимая шикарную блондинку, а я в виде акулы бессильно грызу обшивку корабля, и в этот момент он мне с ослепительной улыбкой бросает якорь прямо на голову. Вот, это больше похоже на правду. Так что, пусть валит и не смеет мне больше сниться!
***
Глаза невольно все равно возвращались к Лере. Егору казалось, что она жутко чем-то недовольна. Когда же он поймал её взгляд, захотелось спрятаться под стол, уж слишком тот был мрачным и кровожадным. Но лекцию она строчила исправно, не придерешься. В какой-то момент её лицо стало таким одухотворенно-задумчивым, что у Егора перехватило дыхание, образовалась пауза в лекции. Студенты переглянулись, а лицо Леры засветилось каким-то мрачным торжеством, и она с ухмылкой принялась что-то активно черкать в тетради. Егор прокашлялся и продолжил лекцию, только теперь стал прохаживаться между рядами. Аудитория была не большой потоковой, а обычным классом, поэтому сделать это было нетрудно. И он как бы невзначай остановился рядом с Лерой. Её соседка пихала Леру локтем, якобы незаметно от преподавателя. Лера же только отмахивалась и рисовала в лекционной тетради.
– Ну и пламенная же у Вас ко мне любовь, – на эти слова Егора Лера подскочила и закрыла рисунки ладонями, но было уже поздно. Он успел уже все рассмотреть. Художественный талант девушки нельзя было не признать.
***
Когда над моим ухом раздались слова, вся кровь разом отхлынула от лица. Но сердце не забилось в пятки, оно убежало вниз живота, да и кровь вся туда же мигрировала. В голове успела проскочить не оформленная до конца в слова мысль: "Пусть идет всё лесом, хочу!" От резкого спазма желания, так знакомого по снам, я даже вздрогнула. И только потом поняла, что Егор разглядывает мои картинки, и закрыла их руками.
У меня получился уже ряд комиксов, где Егор падает с корабельного мостика за борт, оставляя грудастую блондинку причитать, а потом его ест акула, которой я пририсовала косу на голове. Акула как раз дожевывала его ногу на рисунке, когда Егор что-то надо мной сказал. А что он, кстати, сказал?
– Чегооо? Какая такая любовь??? – довольно неожиданно для себя возмутилась я вслух.
– Пламенная, я б даже сказал – плотоядная. Слишком косичка у акулы знакомая.
– Ой, ну вы еще скажите, что капитан на вас похож, а блондинка, – я ткнула нарисованной тетке в глаз, – вообще вылитая ваша жена!
– Я не женат, это раз. А два: Вы очень хорошо рисуете. Я б даже сказал – слишком. И слишком похоже, – он подчеркнул ногтем родинку на скуле у нарисованного героя. О, какие у него руки. Я довольно болезненно прикусила себе губу, чтобы остановить неконтролируемую волну желания, разлившуюся по телу.
– Это совпадение. Это гипотетический капитан, и гипотетическая акула, – я постаралась улыбнуться непослушными губами, чувствуя, как от его запаха мой мозг подергивается розоватой дымкой, а всё прочее в организме вопило: "Наше! Наше! Хотим! Дай!!!!"
***
"За что же она меня так невзлюбила?" – задавал Егор себе вопрос и не находил ответа. Вчера смотрела на него глазами Фрекен Бок, увидевшей говорящее кресло. Потом хамить пыталась, хоть и выходило это у нее очень мило и забавно. На этой мысли Егор поморщился. Да что это за сумасшествие такое, если даже хамство этой девчонки он считает милым и, чего уж скрывать, возбуждающим? Но вот рисовать его в таком виде… Это вообще что?!
Егор между парами сидел на кафедре и в очередной раз разглядывал рисунки на вырванном из тетради листке бумаги. Вот опять же: зачем попросил листы выдернуть? И ведь выдернула, а на последнем листке ещё и размашисто подписалась: "С плотоядной любовью, Лера". Видно совесть ей при рождении выдать забыли. Ещё бы понять, отчего он при всём при этом её так хочет, что остается только порадоваться за наличие на себе плотных плавок и джинсов.
***
– Демонова, ты дура! Нет, не так. Ты ДУУУРА!!! Художница ты, блин, недоделанная. Анимешница шизанутая. Ты вообще на фига поперлась на информационные технологии? Шла бы в художку!!!
– Лид, ну хватит уже, а? – голова дико разболелась. И я даже знала почему – последствие нереализованного желания. Кровь вернулась к мозгам, притащила с собой гормоны, и теперь они там устраивают сабантуй. – Осознала, каюсь. Голову пеплом посыпать не буду – потом с грязными волосами ходить неохота.
– И главное, я её пихаю, а она вся в творческом процессе, Малевич ты кубический. Автограф-то ты зачем тиснула? – Лида уже начала чуть успокаиваться. Конечно, до конца пары ей пришлось сидеть тихо, только пыхтела на меня очень выразительно, и вот теперь вылила на меня всё, что думала. А я-то ведь думаю так же! Если вообще думаю. Потому что в голове такие картинки проносятся из наших совместных с Егорушкой ночей…Черт, я не досижу до конца занятий. Прости, родной факультет, но мне срочно нужна прогулка и, возможно, даже по магазинам. Чтобы выбить из головы мысли о некоем субъекте.
– Да чтоб я знала зачем. Ты не понимаешь, меня клинит. Вот совсем-совсем клинит. По сравнению со вчерашним это как бледная поганка и ядерный взрыв. Взрыв – это сегодня. Я его хочу…
Лида молча смотрела на меня, даже приоткрыв рот от удивления. Да я сама себя удивляю таким признанием.
– Мнээээ… Прям сильно хочешь?
– Писец как, – покаянно качнула я головой.
– Сильно-сильно?
– Лида! Я уже сказала! Да он когда ко мне подошел, то у меня только одна мысль и осталась: если я его затащу в туалет и там изнасилую, он сильно сопротивляться будет?
– Ты? И изнасилуешь? То есть ты готова лишиться девственности с преподавателем в университетском туалете? Тогда действительно сильно, – я чуть не зарычала на нее. – Что я тут скажу… Затащи и изнасилуй.
– Спасибо, подруженька. Еще бы подсказала как, а еще лучше – подержала бы его, чтоб не вырвался.
– А что, я могу и подержать. Только тебя не смущает, что при интимном акте дефлорации будет присутствовать третий?
– Всё, хватит. Короче, мне нужен шопинг. Ты со мной?
– Ой, а мы что, с занятий сбежим? Тогда я – за. Но просить списать у Машки будешь ты.