— Пидобиры хуевы! Чтоб вы на Папиных стрингах повесились! — рычал, извиваясь ангел. — Задрали вы уже! Чтоб у вас линька началась и не заканчивалась никогда.
— Т-ц-ц-ц… — парню зажали ангельские уста. — Тихо! Успокойся. А то кляп в рот получишь! — Сартиил заматывал извивающегося ангелочка скотчем.
— Пуф-ф-ти гад, — через прижатую ладонь зашипел Кастиэль и вцепился в нее зубами. С громким ойком, уста ангелочка получили свободу и он заорал. — ЕБАТЬСЯ ХО — О — Ч — У — У - У!!! — ангелов ор затмил иерихонские трубы и прокатился эхом по окрестностям: » Чу… Чу…Чу…»
— Ишь че удумал! — вытаращил глаза Рагуел, снова закрывая рот Кастиэлю, на этот раз очканув совать к зубастому рту руку, приклеил полоску липкой ленты.
— Тебе нельзя! Ты ж ангел! — смачный шлепок прилетел к ангельской заднице.
— Воздержания! — добавил свои пять копеек и еще один горячий по жопе Сартиил.
— Папа приказал, значит надо! — связанного ангела тащили в Модный дом от Творца под вывеской «У БОГА за пазухой».
Дотащив до кельи, озабоченного революционера, наконец, распутали из ловчих сетей и сдернули с заклеенного рта скотч.
— Приведи себя в порядок, демоново семя, — услышал он, сидя на полу, потирая ушибленный зад. — Щас одеяния принесут и марш на подиум, ангелок. Дефилировать!
— Да с него ангел, как с меня стриптизер ночного клуба, — зло шипел Сартиил, захлопывая дверь кельи.
— С твоей попкой это вполне возможно, — Рагуел оценивающе пробежал глазами по филейной части товарища и звонкий шлепок вместе с похабным гоготом пронеслись по гулким коридорам.
— И за что его только папа любит? — не молча завидовал Сартиил.
— Наверное, для себя бережет, — донёсся до ангела удаляющийся голос Рагуела.
— Ну, ничего, я тут торчать не собираюсь! — писал кипятком, оставленный наедине с самим собой, Кастиэль. — Заебали ваши правила! Не матерись, не кури, не пей. Яблоки выдачей и только после девятнадцатого! Да еще и на каждом шагу вывески «NO SEX». А как хочется! — распинался ангел, мечась из угла в угол, — И вилять жопой ради Него я тоже не собираюсь! Обрядить они меня хотят! Хуй демона вам в рыло!
Дверь со скрипом отворилась, и в келью вплыли два молоденьких ангелочка с костюмом, упакованным в пластиковый пакет. Кас только глаза закатил, когда распечатал свой наряд.
— Это что? Кэжуал? — заорал парень на отпрянувшую прислугу, вылезая из коротенькой ризы и кружевных бридж. — Что за нахер! Я же сказал, что Лоли-готикк люблю.
Напяливая узкие черные брюки и белоснежную рубашку с прорезями для крыльев, Кастиэль бухтел:
— В последний раз иду. Задолбало уже. Восемнадцать лет, а все как мальчик на показушках, — парень размашисто шагал из кельи навстречу свету… в гудящий, как улей, актовый зал.
— КАзлопасы! — думал Кастиэль, поглядывая из-за облачной занавески на крылатую публику. — И этот приперся! — взгляд выцепил сидящего в окружении апостолов Батю. – Ну, я тебе устрою! Приказал он! Я тебе что, Сабмессив? Чтоб мне приказывать?
В зале притушили лампады, полилась божественная музыка.
http://www.youtube.com/watch? v=PMLsF8ajI6U
Сидящий в первом ряду партера Бог, оглянулся на окруживших его апостолов и многозначительно изрек:
— А ничего музычка. Креативненько, — наклонившись к главе по безопасности Архангелу Михаилу, тихо добавил. — А за вертушками у нас кто? Завтра на ковер ко мне.
Один за другим, разряженные в пух и прах агнцы божьи вышагивали на помост, представляя взору божественного начальства разного рода фетиши.
Получив пинок под зад и, величественно расправив крылья, Кас, в свою очередь, вылетел на дорожку. Походкой от бедра, натянув на лицо голливудскую улыбку, парень вышагивал босыми ногами по сияющему райскому пути, под названием ПОДИУМ.
Мимо проплывали опостылевше-знакомые иконорожи. Ангелок, как мог держал лицо «я вас люблю», мысленно посылая всех в такие ебеня, куда и Сатана на рождественские распродажи не ездит.
Проплывая мимо Папани, Кас одарил его такой ослепительной улыбкой, что светило чуть не погасло. Творец не сдержал похотливой усмешки в ответ, многозначительно подвигав бровями и украдкой поправив член.
— Вот, кАзлина, все ждешь? Хрен дождешься! — подумал ангелок. Дошел до конца дорожки и, эффектно встав в позу, послал воздушный поцелуй. Прогнувшись, повел рукой по обтянутым в черную кожу ногам, выставив на обозрение офигенные ягодицы.
Обратный путь. Гордо поднятая голова. Улыбка Папе. Юркий язычок по припухлым губам. Бедра вправо, влево… Начало сцены, украшенное перистыми облаками и висящей под потолком радугой. Праздничные декорации венчал лик Самого в центре сияющего золотом экрана.
«Ну все. Пора!» — в лучах софитов Кастиэль развернулся к достопочтенной публике и расправил белоснежные крылья. Через потоки яркого света ангел чувствовал на себе плотоядные взгляды. Но больше всего раздражал один. Парень улыбнулся: «Сейчас или никогда…»
Устремленным на него взорам представилась божественная картина сексуального ангела в обтягивающих стройные бедра черных штанах, в светлой рубашке, которая не скрывала темные ареолы сосков и с указывающим в небо перстом. СРЕДНИМ!
В раю воцарилась мертвая тишина. Даже местный оторва — диджей Орфей захлопнул свои вертушки и, предчувствуя недоброе, сполз под стол. Стоящие поближе к вратам из рая бочком протискивались на выход. Окружающие Бога апостолы опасливо косились на своего босса и вместе со стульями разъезжались, от греха подальше.
Боженька закинул ногу на ногу, целомудренно поправив расшитое 999 пробы платиной одеяние, стараясь скрыть свой внушительный стояк, и сказал:
— Кастиэль… подойди-ка ко мне с-с-сукин с-с… КХМ… Сын божий! — поманил к себе сыночка божественным указательным перстом звереющий Папаша.
— Папа, — Кастиэль указал все тем же, средним, пальцем на своего родителя. — Идите на Хуй!
В следующий миг лицо Творца залилось кагором, вздыбленные хипарьские волосы искрили и потрескивали, как неисправный трансформатор. Воздух вокруг тяжелел, закручиваясь в черные тучи и электризовался. Запах горелой проводки и озона наполнял модный дом.
— Уебу, гаденыша, — вскочив с места, шипел, схваченный за руки Творец. — И спущу в ад, через унитаз, — на нем висело двенадцать апостолов, пытаясь спасти заблудшего агнца, от гнева Господня. Но Батя был в ярости. Стряхнув с себя промоутеров сей акции, выхватил из кобуры молниемет и пальнул в богохуйника.
Разряд в пятьдесят миллионов вольт потряс окружающее пространство. Мощный раскат грома прокатился по небесной канцелярии, на стоянке истерично завыли припаркованные боговоз и архимузины.
Паренек проворно отскочил в сторону. Там, где он только что стоял, зияла дыра. В нее, как пылесосом, засасывало все, что находилось поблизости: облака из декораций, радугу, что висела над сценой, манну небесную с накрытого для банкета стола и Папин священный Грааль.
Оглушенный этой какофонией Кастиэль, поскользнулся на пролитом ладане и свалился с подиума. Отчаянно махая крылышками, пытаясь удержаться в раю, кричал:
— Звоните 911! — но за раскатами грома его никто не слышал. И ангелочка беспощадно затягивало в воронку.
— КАСТИ-И-И-И-Э-Э-ЭЛЬ! — Папин громоподобный глас был последнее, что услышал ангелок, вылетая туда, не знаю куда.
Ливень, как из ведра, застал Бесстиана в голом поле. Небо затянуло могучими тучами. Всполохи молний и оглушающие раскаты грома заставляли поджимать яйца и пригибаться к земле. Бесс драпал, куда глаза глядят, словно за ним гналась дюжина ангелов с проповедями о светлой жизни в загробном мире. На горизонте замаячили крыши доисторических коттеджей. Взгляд парня скользнул по придорожной вывеске, на голубом фоне которой была красным перечеркнута надпись «Мухосранск».
— Слава Богу! — воскликнул Бесс и чуть не перекрестился, несказанно обрадовавшись, что так быстро добрался туда, не знаю куда. В ответ ему не слабо хуякнуло с небес.