Больше всего мне хотелось зареветь, как малышке, но нельзя, ведь со мной говорят на равных…

— Скажи, а ты ему нравишься? Вы говорили об этом?

Не поднимая глаз, я кивнула.

— Тогда вот что, не будем сейчас ничего решать. У тебя есть время все обдумать. Возможно, вам с ним стоит обсудить ваши планы…

Я недоверчиво подняла глаза, мне показалось, что он смеется надо мной.

— Какие планы?

— Это, конечно, не мое дело. Возможно, тебя даже не интересует мое мнение…

— Интересует, — неожиданно для самой себя заявила я.

— Правда? — видно было, как он обрадовался. — Знаешь, у меня ведь есть дочка от первого брака. Ей тоже скоро будет четырнадцать, ее зовут Лена, я тебе не говорил?

— Нет, — покачала я головой. Интересно, какая она, эта Лена? Такая же высокая, полная и шумная, как ее папа?

— Так вот, если бы Лена влюбилась, я бы сказал ей, что сейчас для нее важнее всего учеба. А любовь, если, конечно, это настоящая любовь, должна быть проверена временем.

— Мне эта мысль не нравится, — сказала я мрачно.

— Да, мне бы тоже не понравилась. Но ты вспомни, сколько мы с твоей мамой встречаемся? В любом случае, вам с твоим мальчиком надо будет обсудить это. Давай, ты пригласишь его в гости.

— А если я решу не ехать на море, не менять школу и не бросать… его…

— Тогда я останусь с тобой здесь, — сказала мама, появляясь из-за двери с чашкой кофе в руках.

— Наташа…

— Ты же сам сказал, Сережа. Мне в кухне было все слышно. Чувства должны быть проверены временем. Я люблю тебя, но на первом месте у меня мой ребенок.

— Мам, дядя Сережа, — я почувствовала, что разговор заходит куда-то не туда. — Погодите, не будем все решать вот так! Я очень хочу на море, я не против вашей свадьбы, но кое-что я не могу решить одна.

— Что ж ты мне не сказала, что влюбилась? — с укором спросила мама и выразительно посмотрела на мирно пьющего кофе дядю Сережу. — Я-то тебе все рассказываю.

Дядя Сережа закашлялся, поперхнувшись кофе, и вышел.

— Мама, ты знаешь, я вчера в первый раз в жизни поцеловалась, — тихо сказала я. — Я тебе все-все расскажу…

Миша мне не позвонил — ни сегодня, ни завтра, ни через неделю. Не звонила и Таня, давно вернувшаяся с дачи. Я однажды осмелилась набрать их номер, но, когда подруга сказала «Але!», я смутилась и бросила трубку. Я не знала, что и думать — возможно, бабушка Юры обо всем рассказала Мишиным родителям, а может быть, Миша поговорил с Таней обо мне, как и обещал, и та высмеяла его, сказав, что нечего было связываться с такой клушей, как я. И в самом деле, если ему не нравятся мои очки и косы, стоило ли лезть в мое окно? Единственное, о чем я жалела, так это о том, что была столь откровенна с мамой и дядей Сережей.

Нет, они не приставали ко мне с расспросами, мама бегала по магазинам, готовилась к переезду и к свадьбе, дядя Сережа решал какие-то свои проблемы. Насколько я поняла, сеть кафе-кондитерских «Пряничный дом» в наших и соседних городах передоверялась кому-то, а на побережье Черного моря в Анапе и близлежащих поселках открывалось нечто похожее. Предполагалось, что на это мы и будем жить, потому что мама уходит с работы, и удастся ли ей устроиться на работу там, неизвестно. В общем, взрослые занимались своими делами, словно и не было между нами никакого разговора, словно мама никогда не говорила, что не оставит меня, если я решу остаться в моем родном городе. А ради чего, в самом деле, я отказываюсь от своей мечты — моря? Миша не звонит мне, значит, я ему не нужна…

Я перестала делать «конский хвост», потому что мама сказала, что так я похожа на морковку с очками на носу, вернулась к косичке, и вообще старалась поменьше думать о том, красивая я или нет. Мало-помалу приготовления к маминой свадьбе захватили меня полностью, я даже расстраивалась, когда мои «молодые» старались охладить мой пыл и заявляли, что в их возрасте не пристало разыгрывать из себя жениха и невесту. Сначала они намеревались просто сходить в ЗАГС и расписаться, а потом мы бы вместе посидели в каком-нибудь «Пряничном домике». Но сотрудники кондитерской, когда узнали об этом, решили все обставить как полагается: партнер дяди Сережи договорилась с дизайнером насчет цветов и воздушных шариков, а в один прекрасный день пришла к нам домой с проектами свадебных тортов. Тогда мама сказала, что свадебный наряд все-таки придется искать, но, конечно, не платье с фатой. Мы обошли все салоны для новобрачных, но платья, одинаковые, словно конфетки в кондитерской, маму только расстраивали.

— Если я увижу еще хоть один кринолин, я заору! — тихо, но сердито сказала мне мама.

— Вы бы хотели что-то другое? — услышала нас «продавец-консультант» Тамара. — Я бы предложила вам элегантный брючный костюм в золотистых тонах или цвета слоновой кости.

Я думала, мама сейчас уйдет, хлопнув дверью, какая же невеста в брюках? Но она неожиданно обрадовалась и сказала:

— Вот-вот, что-то в этом роде я и искала.

— Пойдемте, я вам покажу, — Тамара увела маму куда-то по коридору, и я осталась одна. От нечего делать, я побродила по пустому салону, девушка у кассы листала журнал и не обращала на меня никакого внимания. Прозвенел колокольчик — вошли новые покупатели, она занялась ими. Я же подошла к большому овальному зеркалу и начала примерять оставленную кем-то фату.

— Ты выходишь замуж? — вдруг услышала я за спиной голос Миши.

В любой другой день я бы, смутившись, сняла фату и запинаясь, начала бы рассказывать про маму. Но я настолько извелась за эти несколько дней одиночества, и уже была морально готова к отъезду, что решила немножко отомстить. Я повернулась обратно к зеркалу и начала прихорашиваться.

— Да, я выхожу замуж за очень богатого человека и уезжаю с ним жить в Анапу! А что?

— С ума сошла, — отреагировал Миша, — думаешь, я не знаю, сколько тебе лет?

— Бывают же исключения.

— У тебя даже паспорта нет!

— Не твоя печаль, — я начала злиться — какой же он дуб, просто невероятно.

Миша помолчал, а потом сказал очень злым голосом:

— Ты никуда не поедешь.

— Это еще почему? — повернулась я к нему. А он обнял меня — прямо в фате, при всех, и сказал:

— Потому что я тебя не отпущу.

Краем глаза я увидела маму вместе с Тамарой. На маме был изящный костюм с блузкой из переливчатого золотистого кружевного полотна и брюками из гладкого шелка, она казалась такой же молодой и красивой, как фотомодель. Немного ее портили квадратные глаза и отвисшая челюсть, но в этом виноваты были мы с Мишей — стоим и целуемся у всех на глазах, вот ужас-то. Я попыталась спрятаться под вуалью, но продавец безжалостно сняла с меня фату.

— Здравствуйте, — сказал Миша очень вежливо, — так это вас можно поздравить?

— С чем? — мама, кажется, начала заикаться.

— С замужеством, — спокойно ответила я.

— Так это и есть твой… Твой…

— Миша, — подсказала я.

— Твой друг, — нашлась мама.

— Да, это я, — подтвердил Миша. — Я вам чем-то не нравлюсь?

Я дернула его за руку.

— Ну почему же, — ответила мама, смерив его взглядом с ног до головы. — С чего вы взяли? Марина, ты уже сказала Мише…

— Да.

— Сказала что? — уточнил Миша.

— Что я уезжаю, — тихо ответила я.

— Погодите, я не понял, кто из вас выходит замуж?

— Мама.

— Миша, вы полагаете, что если я выйду замуж и уеду с мужем в Анапу, я брошу Марину здесь на произвол судьбы? — мягко сказала мама.

— Ты уезжаешь в Анапу? — вдруг откуда ни возьмись подскочила Таня.

— А ты как здесь? — растерялась я. И вдруг узнала в новых покупателях Мишиных родителей, бабушку и дедушку, Танину тетю Лену, для которой они пришли выбрать свадебный наряд всей семьей. И они все стояли и молча наблюдали за тем, что происходило между мной, Мишей и мамой.

— Здорово выглядите, тетя Наташа, — искренне восхитилась Таня.

— Мама выходит замуж за дядю Сережу, — сообщила я, — и мы все вместе должны уехать в Анапу. А когда у Лены свадьба, я забыла?