Джо схватил ее за руку и потащил к винтовой лестнице. Вид на неф с галереи привел ее в восхищение. Джо усадил ее спиной к трубам органа, взметнувшимся ввысь, сел за клавиши и вдохновенно исполнил токкату ре минор.
Милли показалось, что музыка пронзает ее насквозь, проникает в самое сердце, бьется в ее жилах. Божественное ощущение – когда твои кровеносные сосуды превращаются в нотный стан! Увы, этот частный концерт был прерван появлением кюре: удивленный тем, что церковь не встречает его тишиной, он тоже поднялся по лестнице. Обнаружив Милли, сидящую с открытым ртом и объятую восторгом, он сделался подобен экзорцисту, узревшему дьявола. Джо перестал играть и в ответ на вопрос кюре, что это за женщина, забормотал что-то невнятное.
Милли протянула кюре руку, поздоровалась и без малейшего смущения сообщила, что она сестра музыканта. Кюре нахмурился, положил на лавку причитавшиеся Джо тридцать пять долларов и попросил обоих покинуть церковь.
Выйдя на паперть, Джо, тогда еще звавшийся Джонатаном, пригласил Милли вместе пообедать.
Прошло десять лет, но в годовщину знакомства они иногда приносили букет тюльпанов на могилу миссис Гингельбар.
Однажды случилось неприятное событие, еще больше сблизившее Милли и Джо. Оно было связано с ее работой.
Кто-то взломал сервер университетского кампуса. Ректор университета заподозрил неладное, заметив, что студентов не очень-то беспокоит приближающаяся годовая сессия. Еще более странным ему показалось поведение преподавателей, не желавших ставить оценки ниже восьмидесяти. Быстро выяснилось, что кто-то получил доступ к экзаменационным темам.
До этого юридическое бюро университета занималось нехитрыми вопросами: проверкой страховых полисов, выдачей всевозможных справок и удостоверений, составлением различных административных документов (ректор обожал издавать распоряжения о поведении студентов в кампусе, в особенности что-то запрещать). Поэтому, когда ректор ворвался в помещение юридического бюро и объявил, что университет впервые в своей истории вынужден подать иск, да еще уголовного свойства, артериальное давление миссис Берлингтон достигло небывалой высоты, значительно превзойдя средние значения студенческих экзаменационных оценок.
Впрочем, работа над иском заняла у миссис Берлингтон всего полдня, столько же времени ушло у Милли на его оформление. Обе, особенно миссис Берлингтон, предпочли бы, чтобы этот труд потребовал гораздо больших усилий и соответствовал вопиющему характеру упомянутых в иске фактов. Поэтому они, не обсуждая ситуацию напрямую, согласились повременить несколько дней, прежде чем докладывать, что задание выполнено и что юридическая служба готова к отчаянной битве с бессовестными пиратами, посягнувшими на систему.
На протяжении всей этой необычной недели при каждой встрече с ректором в коридоре Милли напускала на себя вид крайней озабоченности, приличествующий сотруднице, которая осознает драматизм создавшейся ситуации. В результате он при виде ее был вынужден изображать подобие улыбки. Какая ни есть, а все-таки улыбка, аллилуйя!
И поскольку миссис Берлингтон, сохраняя это в тайне, уже вернулась к текущим делам, Милли, борясь с нарастающей скукой, решила провести собственное расследование.
Джо Малоне был поэтом и, если б стал преподавателем, любой студент о таком бы мог только мечтать. Но кроме этого, он был превосходным исполнителем, и ему не важно было, на каких клавишах играть – органа, фортепьяно, клавесина или компьютера. Из всего немногочисленного окружения Милли, в которое входили только миссис Берлингтон, сам ректор университета, соседка на Фламинго-роуд миссис Хекерманн и Джо, помочь ей в установлении личности похитителя экзаменационных билетов мог только Джо, ее единственный настоящий друг.
Во вторник, на следующий день после того, как было обнаружено преступление, Милли и Джо устроили под покровом ночи вылазку, не совсем законную, зато необходимую для расследования, которое в случае успеха принесло бы университету неоспоримую пользу.
Милли вернулась в кампус и поставила свой «олдсмобиль» на стоянку в 20.30 – как раз в это время у Джо кончалась смена. Дождавшись его, она позволила ему прямо в машине выкурить сигарету: верх был поднят, зато окна открыты с обеих сторон. Прождав полчаса в полном молчании, они двинулись по аллее вдоль библиотеки, наименее освещенного здания из всех. Благодаря магнитному ключу Милли они без всякого труда проникли в административный корпус, где находился компьютерный зал. Джо решил действовать на месте. Если полиция отреагирует на жалобу и поведет собственное расследование, то узнает обо всех попытках проникновения на сервер извне. Значит, исключалась работа с его персонального компьютера, как и из интернет-кафе города: все они из соображений национальной безопасности были с некоторых пор оборудованы камерами наблюдения.
Джо, постоянно восхищавший Милли своей проницательностью, подозревал, что хакер рассуждал так же. В кибератаках такого рода наилучший способ не попасться состоит в том, чтобы присосаться прямо к зверю, из которого собираешься пить кровь – совсем как клещи, только те предпочитают жестким дискам собак.
Они тряслись от страха, пробираясь в темноте по коридору первого этажа. Необходимо было, соблюдая тишину, уложиться в полчаса между 21.00 и 21.30: в это время уборщики еще трудились на других этажах.
Джо, зажав зубами лампу, открыл дверцу аппаратного шкафа, нашел, куда присоединить свой лэптоп, и защелкал по клавишам. Он запросил память сервера, определил день и час взлома и обнаружил неопровержимое доказательство того, что кто-то здесь действительно хорошо поработал. Хакера, видимо, спугнули, и он ограничился малым, а главное, оставил на месте преступления неопровержимую улику – флешку. Экзаменационные билеты были скачаны с сервера через USB-порт с передатчиком Bluetooth. Джо поднял на смех беспомощных факультетских айтишников, не сумевших обнаружить такие элементарные вещи.
– Их было минимум двое. Один здесь, другой снаружи, скорее всего, под окном – далеко эта штука не пробивает, – прошептал он, забирая орудие преступления.
Милли предположила, что пират оставил на нем свои отпечатки, и Джо теперь оставалась самая малость: проникнуть в сервер полиции для выяснения его личности. Он покосился на нее не без удивления и улыбнулся, растроганный тем, что она считает его способным даже на такой подвиг. Следуя собственному плану, гораздо более простому, он сунул флешку себе в карман, сверился с часами и сказал, что пора сматываться.
На обратном пути им пришлось искать убежища в рабочем кабинете Милли и прятаться там под столом миссис Берлингтон. Один из техников бригады обслуживания изменил своим правилам и взялся обрабатывать линолеум в коридоре полировочной машиной, чем помешал их бегству. Друзья забились под стол и затаили дыхание. Не дышать стало совершенно невозможно, когда Милли извлекла у себя из-за спины предмет, упершийся ей в поясницу, – домашнюю тапку. Представив себе, как серьезная, склонная к поучениям миссис Берлингтон разгуливает в домашних тапочках, Милли так громко прыснула, что Джо пришлось зажать ей рот ладонью. Это был единственный раз, когда между ними возникло напряжение. Этого не бывало с ними прежде, не будет и впредь. Просто Джо почувствовал, как кончик языка подруги скользит по его ладони, вдоль линии жизни. Скорчившись под письменным столом миссис Берлингтон, они обменялись в темноте удивленными взглядами, потом Милли сообщила, что в коридоре все стихло, значит, можно уходить.
Дома у Милли Джо вставил флешку в свой компьютер и бомбардировал ее алгоритмами до тех пор, пока она не сдалась и не выдала ему пароль владельца. Джо торжественно пообещал сделать все возможное, чтобы найти злоумышленников.
Назавтра, устроившись за своей стойкой в кафе «Камбар Кампус Сентр», Джо начал поиски при помощи своего магического средства и мобильного телефона. Он «прозванивал» каждого входящего студента. Поскольку подавляющее большинство заглядывало сюда как минимум раз в день, потребовалось немного времени, чтобы выяснить, что одним из двух хакеров был Фрэнк Рокли. Джо скрывал улыбку, наслаждаясь своим открытием. Фрэнк Рокли был капитаном университетской бейсбольной команды. Джо не терпелось выяснить, как поступит ректор, узнав имя преступника за три месяца до чемпионата университетов, имевшего первостепенное значение для престижа и финансирования данного образовательного учреждения.