Себастьян не верил своим глазам. Тигры заметались по палубе, издавая устрашающий рев. Его люди пришли в панику. Хорошо было только то, что эти звери не делали разницы между своими и чужими. Их смертоносные ядовитые клыки вонзались как в загорелых илайтских пиратов, так и в солдат форпоста. Себастьян опомнился и, выхватив свой клинок, метнулся к ближайшему солдату, которого придавила туша одной из гигантских кошек. Он со всего размаху вонзил меч под левую лопатку тигра, но тот, к его удивлению, даже и не подумал умирать. Как узнал Син позже, у шамасских тигров было три сердца. Твари ужасно живучие, свирепые и ядовитые. Обернувшись, зверь сверкнул красными глазами и низко прорычал. В следующую секунду, оставив свою жертву, он кинулся на капитана, в прыжке выпуская когти. Палуба под ногами закачалась, а в глазах потемнело, когда кошка вонзила свои когти в его плечо, придавливая всей тяжестью к деревянному полу. Из раскрытой пасти дохнуло зловонием, а на лицо упало несколько капелек человеческой крови, стекавшей с подбородка и клыков зверя. Себастьяна затошнило. Он силился дотянуться до своего клинка, который при падении вылетел из рук и лежал сейчас в метре от него, но кошка, яростно прорычав, вцепилась челюстями в его руку, прокусывая ее до кости. А потом темнота.

Очнулся капитан уже в форпосте, в госпитале. Ну, как очнулся… Глаза открыл, но ничего почти не увидел. Все витало в зеленоватой дымке, а в голове было пусто, только противный звон раздавался где-то на задворках сознания. Он слышал чьи-то голоса, но слова теряли смысл.

— Не выживет…

— От яда шамасских тигров нет противоядия…

— Раны слишком глубокие…

— Кровь не останавливается…

— Мы ничего не можем сделать…

Себастьяну захотелось застонать и снова погрузиться в блаженное ничто. Там так пусто, так прохладно, так темно… и нет этого противного комариного писка…

Он не знал, сколько так пролежал, но постепенно голоса стихли. Неожиданно его лба коснулась холодная рука, и он заставил себя открыть глаза. Это получилось на удивление легко… Над ним склонилось лицо ангела. Так, по крайней мере, казалось с первого взгляда. Невероятно синие глаза, они были такого насыщенного оттенка и глубины, что могли сравниться лишь с морской синевой. И мягкие золотистые локоны, обрамляющие бледное лицо. Длинные ресницы цвета меда, бледные щеки, узкие суровые губы, изогнувшиеся в насмешке.

— Си-и-ин, — протянул юноша. — Просыпайся. Пора идти.

Себастьян снова прикрыл глаза, думая, что это наваждение, но, когда открыл опять, видение никуда не исчезло.

— Куда идти? — хрипло произнес он. Язык не слушался, с трудом ворочаясь во рту.

— Как куда? — Юноша выпрямился, тихо усмехаясь. — В Ад… В Рай… Куда бы тебе хотелось, м?

— О чем ты говоришь? — Себастьян во все глаза уставился на сумасшедшего парня. — Ты вообще кто? И кто впустил тебя в крепость? Я раньше тебя здесь не видел.

— Сколько вопросов… — Юноша неодобрительно поцокал языком. — Но так и быть, я тебе отвечу… Слышал о Жнецах Смерти?

— При чем тут они? — Капитан поморщился. — Это все детские сказки.

— Кто тут сказка? Я сказка? — возмутился юноша.

Себастьян оглядел его с ног до головы, только сейчас замечая, что черты лица юноши как будто неуловимы… Постоянно меняются, смазываются, плавятся… Это было жутко. Веяло чем-то потусторонним. А еще его одежда… Все черное: штаны, рубашка, сапоги… Все это никак не сочеталось с такими живыми синими глазами и светлыми волосами, казалось, испускавшими сияние.

— Ну же, Син, расскажи дяде Смерти, ты хорошо себя вел все эти тридцать два года? — насмешливо пропел юноша.

Себастьян безмолвно уставился на него. Если это была шутка, то ему она определенно не нравилась.

— Проваливай из палаты, — холодно произнес он.

— Если я уйду, то ты снова отключишься, — фыркнул блондин. — И вообще, на твоем месте я был бы вежлив… Я тут, понимаешь ли, решил собственнолично прийти и посмотреть на такого-разэтакого тебя… А ты меня прогоняешь?

— Я крайне сомневаюсь, что такой фигляр, как ты, может являться Жнецом Смерти, даже если бы такие и существовали, — так же холодно произнес Синдарилл.

— Ты меня оскорбляешь, — с наигранной обидой бросил юноша. — Разве можно разговаривать со Смертью в таком тоне? Я ведь могу и не захотеть, чтобы ты вообще разговаривал.

Синдарилл предпочел проигнорировать это самоуверенное заявление.

Тем временем мнимая Смерть плавно двигалась по комнате, рассматривая предметы и насмешливо косясь в его сторону. Взяв из вазы на столе амарильскую розу, юноша задумчиво коснулся ее нежных лепестков, и они вдруг сморщились, увяли, а он как ни в чем не бывало повертел ее в руках и поставил на место.

— Я долго наблюдал за тобой, Себастьян Синдарилл… — протянул он. — Ты престранная личность. Я давно не интересуюсь делами людей и ими вообще. Я собирал много душ… Но твоя представляет для меня особую ценность. Я бы долго и тщательно изучал ее, прежде чем отправить туда, куда ей полагается. Но мне…

Тут он прижал палец к губам в нерешительности, словно раздумывал, стоит ли ему продолжать или нет. В конце концов он закончил, поворачиваясь к Себастьяну всем корпусом:

— Хочется поближе познакомиться с тобой при жизни. Поэтому я готов предоставить тебе выбор, Син.

========== Выбор ==========

— Выбор? — Себастьян попытался приподняться на постели, но все тело тут же пронзила адская боль.

Юноша покосился на него с явным интересом и едва заметно покачал головой.

— Я бы не советовал тебе шевелиться… Ты уже труп, Син. На данный момент ты разговариваешь и дышишь только потому, что так хочу я. А теперь я задам тебе вопрос и советую тебе предельно честно на него ответить. Я дам тебе ровно тридцать секунд на размышления.

— Что за вопрос? — процедил Синдарилл холодно.

— Ты… хочешь жить? — Юноша усмехнулся и приблизился к его постели. — Прежде чем ответить… Смотри, Син. — Он протянул ему руку. — Возьми мою ладонь. Поднимись с кровати. Ты можешь сделать это. Сейчас.

Что-то было в его голосе такое, что капитан даже не подумал ослушаться. Завороженно глядя в синие засасывающие омуты, он выпростал руку из-под простыни, которая скрывала его тело, и крепко взялся за протянутую ладонь. Юноша одобрительно улыбнулся и потянул его на себя, продолжая удерживать его взгляд своими невозможными синими глазами. Он отступил на шаг, утягивая за собой Себастьяна, и капитан был вынужден шагнуть следом. Они отступили от кровати, и затем юноша, взяв его за плечи, медленно повернул лицом к постели.

— Смотри, Син. Смотри внимательно.

Себастьян во все глаза уставился на собственное тело, что лежало на кровати неподвижно и бездыханно. Его собеседник, стоявший за его спиной, внезапно очутился возле кровати. Бледные тонкие пальцы коснулись лба мужчины, лежавшего в постели. Осторожно и даже бережно отвели прядь черных волос с глаз. Костяшками пальцев он провел вдоль щеки Себастьяна, пока он сам стоял неподалеку и наблюдал за его действиями. Вот тонкий палец очертил линию его губ…

— Прекрасен… — выдохнул юноша, выпрямляясь и глядя на него. — Ты ведь знаешь это, Син. Ты совершенство.

Тут его бледная рука сдернула простынь с тела, обнажая кучу бинтов, пропитанных кровью. Небрежно шевельнув пальцем, юноша разом отмел все бинты прочь, и те порезанными ленточками упали на пол.

— И это совершенство осквернено, — холодно произнес он.

Себастьян перевел взгляд на собственное тело, покрытое страшными ранами. Вся грудь представляла собой просто развороченную кровавую массу. Шея разодрана когтями. Одна рука прокушена до кости. Остальное скрывали штаны.

— Сам понимаешь, после таких ран никто не выживает, — мягко произнесла Смерть. — К тому же… они пропитаны ядом, против которого нет противоядия. Ты почти мертв, Син. Я — то единственное, что все еще позволяет твоему сердцу биться. Прислушайся… слышишь этот слабый, едва уловимый стук? Это ритм замедляющегося сердца. Твоего сердца, Син.