Брэндон. Ну, говори.

(Серьезно, так и сказал. И люди все равно с ним общались.)

Доминик. Привет.

Брэндон. Ой, привет. Черт. Слушай! Ты поблизости сейчас?

Доминик. Буду.

Брэндон. Ну, тогда подъезжай ко мне.

Доминик. Ты забыл? Я твою квартиру через Скайп видела. В этом свинарнике я с тобой спать не стану даже в скафандре.

Брэндон. А, значит, все-таки решилась. Никогда еще не видел таких разборчивых шлюх.

Доминик. И много ты таких, как я, видел?

Брэндон. Нет. И, блин, тебе же лет почти столько, сколько моей мамаше. И все равно, горячее я еще никого не…

Доминик. Как трогательно. И заруби себе на носу – я не шлюха. Я предоставляю услуги интимного характера.

Брэндон. Я даже не в курсе, что это значит.

Доминик. Меня это не удивляет. А теперь иди обналичь чек, или что ты там собрался делать, и приезжай.

Брэндон. Когда?

Доминик. Сейчас.

Брэндон. Прямо сейчас?

Доминик. Прямо сейчас. Я в городе буду только этим вечером. В отеле я с тобой встречаться не буду, так что лучше бы тебе найти какое-нибудь другое место, и поживее – я долго ждать не собираюсь.

Брэндон. Ну а если отель очень приличный?

Доминик. Разговор окончен.

Брэндон. Да ничего не око…

Она бросила трубку.

Брэндон выругался. Швырнул пульт в стену. Что-то пнул. Сказал: «Единственная разборчивая шлюха из всех, кого я трахал, а? Знаешь что, чвак? Да ты себе десяток таких можешь купить. И кокса еще. В Вегасе».

Ага, он в самом деле назвал себя «чваком».

Зазвонил телефон. Должно быть, он его швырнул вместе с пультом – звонок звучал откуда-то издалека, и я услышал, как он с грохотом рванул через комнату. Не успел он добежать, как звонок затих.

«Твою мать!» — заорал он. Во всю глотку – будь у меня в машине опущены окна, я бы и так его расслышал. Еще через полминуты он начал молиться.

«Слышь, чвак, я знаю, что всякой фигней занимался, но реально – сделай так, чтобы она перезвонила, а? А я и в церковь схожу, и зелени им отвалю, и вести себя буду лучше. Только, чвак, пусть она перезвонит».

Ага, он действительно назвал Бога «чваком».

Дважды.

Мобильник и звякнуть толком не успел, как он уже раскрыл его.

– Але?

– Никаких вторых шансов не будет.

– Знаю.

– Давай адрес.

– Черт, я…

– Ладно, пока.

– Семьсот тридцать три, Марлборо-стрит, между Дартмутом и Эксетером.

– Номер квартиры?

– Без номера, там все мое.

– Буду через полтора часа.

– Да тут такси быстро не поймать! И час пик скоро.

– Тогда крылья отращивай. Увидимся через полтора часа. На минуту опоздаешь – меня там уже не будет.

У него оказался «астон-мартин» DB9 2009 года выпуска. Стоимость – двести тысяч. Долларов. Пока Брэндон выезжал из гаража, расположенного через два дома от его квартиры, я пометил машину в своем списке. А пока он ждал на перекрестке, сделал пяток фотографий Брэндона за рулем. Он вдавил педаль газа так, что автомобиль рванул словно шаттл, направляющийся к Млечному Пути. Следовать за ним я не стал. Он так вихлял из ряда в ряд, что даже идиот вроде Брэндона просек бы, сядь я ему на хвост. Да и незачем – я точно знал, куда он направляется, и знал путь короче.

На месте он оказался спустя восемьдесят девять минут после звонка. Взлетел по лестнице и открыл дверь своим ключом – это я заснял. По внутренней лестнице не бежал, а летел; я – за ним. Нас разделяло не больше пятнадцати футов, но он был так взвинчен, что пару минут вообще меня не замечал. На кухне второго этажа, пока он открывал холодильник, я щелкнул еще пару снимков. Он обернулся и прижался спиной к окну.

– А ты, мать твою, кто такой?

– Да не так уж это и важно, кто я.

– Папарацци?

– Да на фиг ты им сдался-то?

Я сделал еще пару снимков. Он чуть отстранился, чтобы как следует меня разглядеть. От испуга, вызванного необъяснимым появлением на его кухне незнакомца, он перешел к оценке уровня угрозы.

– Не такой уж ты и здоровый. – Он вскинул голову. – Я твою сучью жопу отсюда на раз выкину.

– Не очень здоровый, это да, – согласился я. – Вот только мою сучью жопу ты ниоткуда не выкинешь. И я не шучу. – Я опустил камеру. – В глаза мне посмотри.

Он так и сделал.

– Врубаешься, о чем я?

Он полукивнул.

Я закинул камеру на плечо и махнул рукой:

– В любом случае я уже ухожу. Так что давай, держи хвост пистолетом и постарайся больше в кому никого не отправить.

– Что ты будешь делать с фотографиями?

Я дал ответ, от которого сердце у меня заныло:

– Да в общем-то ничего.

Он выглядел баран бараном – наверняка привычное для него ощущение.

– Ты ведь на Мейлзов работаешь, да?

Сердце заныло еще сильнее.

– Нет, не на Мейлзов. – Я вздохнул. – Я работаю на «Дюхамел-Стэндифорд».

– Это что, юридическая фирма?

Я помотал головой:

– Безопасность. Расследования.

Он уставился на меня – отвисшая челюсть, прищуренные глаза.

– Нас наняли твои родители, идиот. Они посчитали, что рано или поздно ты выкинешь какой-нибудь кретинский номер, потому что ты, Брэндон, – кретин. И сегодняшний день должен подтвердить все их опасения.

– Я не кретин, – возразил он. – Я в Бостонском колледже учился.

Надо было сострить в ответ, но я почувствовал, как на меня наваливается усталость.

Вот до чего я дошел. До этого.

Я направился к выходу:

– Удачи, Брэндон.

На лестнице я остановился:

– И кстати, Доминик не приедет.

Я обернулся и облокотился на перила:

– Кроме того, ее зовут не Доминик.

Его шлепанцы влажно прочавкали по кухонному полу, пока он наконец не появился в дверном проеме надо мной:

– А ты почем знаешь?

– Потому что она работает на меня, идиот.

Глава 2

Покинув Брэндона, я поехал на встречу с Доминик в «Устрице Нептуна» в Норт-Энде. Когда я сел за столик, она сказала: «Весело было», раскрыв глаза чуть шире обычного.

– Рассказывай, что там происходило, когда ты подъехал к его дому.

– Может, сначала заказ сделаем, а?

– Напитки уже несут, так что давай выкладывай.

Я рассказал. Принесли напитки, и мы проглядели меню, остановившись на сэндвичах с омаром. Она пила легкое пиво, я – минералку. Я напомнил себе, что минералка полезнее для здоровья, особенно вечером, но все равно где-то в глубине души саднила мысль, что я продался. Кому и за что, я не совсем понимал, но ощущение это тем не менее не проходило. Когда я закончил свое повествование о встрече с Брэндоном-в-шлепанцах, она хлопнула в ладоши и спросила:

– И ты правда назвал его идиотом?

– Я его много как называл. В основном обошелся без комплиментов.

Принесли сэндвичи. Я снял пиджак, сложил его и бросил на ручку стоявшего слева стула.

– Я, наверное, никогда не привыкну к тому, как ты теперь выглядишь, – сказала она. – Весь такой цивильный.

– Ну, времена меняются, – ответил я и откусил от сэндвича. Наверное, лучший в Бостоне сэндвич с омаром – а вполне возможно, что и лучший в мире. – С одеждой-то все просто. Вот с прической гораздо тяжелее.

– Но костюм хороший. – Она коснулась моего рукава. – Очень хороший. – Вонзив зубы в сэндвич, она продолжила осмотр: – И галстук неплохой. Матушка выбирала?

– Вообще-то жена.

– Ах да, ты же женатый, – сказала она. – Жаль.

– Почему жаль?

– Ну, может, не тебе…

– А моей жене.

– А твоей жене, – согласилась она. – Но некоторые из нас еще помнят, что когда-то ты был гораздо более, ммм, игривым, Патрик. Помнишь эти дни?

– Помню.

– И?

– И вспоминать их гораздо приятнее, чем было проживать.

– Ну, не знаю. – Она вскинула бровь и отпила пива. – Насколько я помню, ты жил вполне себе нормально.