 Ну что опять? — устало поблёк фиолетовым старший.

 Да она там опять что‑то заметила, — презрительно замигало облачко в виде кольца, — Всё время всякую дрянь находит.

 Вовсе и не дрянь, — возмутилась Младшая, — Смотрите, какое оно многоцветное. Ой…кажется оно тает, — и заметалось над непонятной сущностью, отчаянно посыпая его искорками.

 Все мы когда‑нибудь растворимся, — пухлое стало ещё пышнее от значимости своих цветов.

 Ну что, помогает? — ехидно раскрасился кольцеобразный, наблюдая тщетные потуги Младшей выдавить из себя хоть одну искру. Старшему надоела эта совершенно ненужная остановка и он скомандовал: — Так, встали все Кольцом Энергий вокруг объекта. Я в верхней точке. Начали…

И пошёл звездопад, насыщая уже практически посеревшие цвета, вдыхая жизнь во что‑то неопознанное, нарушавшее идеальную гармонию строгой красоты.

 Закончили, — старший сделал завершающее действие, — Младшая, ты довольна?

 Да, Старший. А зачем вы пустили в него большую звезду?

 А чтобы он не растаял, когда мы уйдём отсюда. Тебе же этого не хочется?

 Нет, конечно нет!

 Вот и ладно. А теперь продолжим наш путь.

И стайка улетела, нырнув в одну из сфер. Последней скрылась радостно сверкающая Младшая.

Мне казалось, что я растворяюсь, таю как снег в тёплой воде. Постепенно уходила боль, рвущая грудь и голову. Апатия наваливалась катком, напрочь выдавливая все эмоции. Темнота заполнила мир, вязкая, липкая — не пошевелить ни рукой, ни ногой. Наверное это смерть. Но где свет в конце тоннеля? Где калейдоскоп всей моей жизни? Почему никто не встречает и благостно не улыбается или наоборот, зловеще помахивает трезубцем? Выходит — врут 'очевидцы' или процесс идёт неправильно? И вдруг, в беспросветной ночи, вспыхнула искорка, чем сильнее она разгоралась, тем лучше я начинал чувствовать своё тело. Вот по коже понеслись мириады иголок, затем, от макушки до пят прошла волна электрического тока и в завершение удар высоким напряжением. Я такое испытал однажды при попытке отремонтировать старый ламповый телик соседке старушке. Как она там говорила: ' Сынок, посмотри телевизор. Не работает и в нём как тарелки бьются'? Ага, посмотрел…сервиз на 36 персон взорвался — прямо в голове. Точь в точь по словам известного юмориста — 'непередаваемые осюсения'. Чувствовал я себя хуже, чем после усиленного празднования Нового Года — совершенно не хотелось шевелиться, но надо, а то уже спина дискомфорт испытывает. С трудом открыл глаза и упёрся во тьму. Или тьма на меня упала?. И тут краем глаза заметил лёгкое свечение. Со скрипом повернул голову влево…вот честное слово, мозг услышал визг ржавых петель.

— Мама дорогая! — только эта сакраментальная фраза сможет описать фантасмагоричность открывшейся картины. Представьте себе чёрный — чёрный зал с чёрным — чёрным полом, набитый светящимися разноцветными шарами. Трудно сказать какого они диаметра, но если прикинуть расстояние от меня до ближайшего отсвета на полу примерно метров 50–60, то где‑то двухметровыми. Хотя не уверен, могу ошибаться из‑за испытанных экстремальных ощущений. После всего перенесённого можно было бы употребить слова и покрепче, но на пенсии как‑то отвык. Стоп, что такое пенсия и вообще кто я? Думай мозг, думай, вспоминай главное, шевели извилинами, стряхивай иней с мыслительных ветвей. Прапорщик и не такое способен вынести, он может утащить всё. Ага, потеплело — сын, жена, дом, дача…дрова…А дрова причём? Ладно, потом всплывёт. Кряхтя по — стариковски перевернулся на живот и попытался встать на четвереньки. Голова закружилась и я стукнулся лбом об пол. Немного постоял в неприличной позе, пережидая круговерть мозгов в черепной коробке, и медленно стал подыматься, стараясь побороть подступающую тошноту. Появилось ощущение потной одежды прилипшей к телу. Меня повело и пришлось сделать несколько 'танцевальных па', иначе грозила потеря достигнутых результатов. Я неторопливо осмотрелся и озадаченно присвистнул:

— Вот это да…и как всё это понимать?.

Куда пропал голос? А ну‑ка попробую себя в роли радиста с микрофоном:

— Раз, раз…один, один…проверка, проверка, — слышу, но только в голове. Похлопал ладонями друг о друга — тишина. Во как, чем дальше, тем интереснее. Меня стала несколько нервировать такая ситуация, да и стоять на месте — тоже не выход. Мысленно перекрестился и потопал к приглянувшемуся шару с сине — зелёными пятнами. Шёл и считал шаги, на всякий случай. Вышло ровно сто тридцать. Шар оказался около трёх метров в диаметре — значит расстояние здесь трудно определить на глаз. Обошёл вокруг и задумался. Похоже на большой глобус и все пятна один в один земля и вода. Присмотрелся ещё раз…точно, вон вроде как горные цепи выпирают хребтами. Осторожно подвёл к шару ладонь и зелёное пятно резко приблизилось к его поверхности. Я коснулся пальцами зелени, засунул руку до самого плеча, а затем медленно вытащил — она была мокрая. Капли воды постепенно испарились, но не это поразило меня, а вид руки. Осмотрел вторую — тоже самое. С возрастающим волнением расстегнул рубашку, путаясь в пуговицах — кожа словно оклеена матовой чёрной плёнкой, а поверх наложен рисунок сетки с шестигранными ячейками из очень тонких светящихся линий. И вот, находясь в полной прострации, я сунул голову в шар. Это была действительно планета, и там шёл дождь. Да хороший такой, практически ливень. До самого горизонта, насколько возможно было увидеть, простиралось болото, покрытое сплошным ковром травы и разбросанными в беспорядке кочками. Ближайшая из них резко приподнялась и прыгнула. Я отскочил и, не удержавшись на ногах, покатился. Что‑то шлёпнулось рядом с шаром и, недолго подёргавшись в конвульсиях, замерло. Я немного подождал, на всякий случай, и затем решил осмотреть неожиданного гостя. Вы когда‑нибудь видели жабу с акульими зубами, костяным панцирем и в поперечнике около полутора метров? Вот и я тоже нет. Прикинул какими там должны быть комары и решил — такой мир мне не нужен. Ну его, от греха подальше.

С каждым шагом, с каждым осмотренным шаром только крепло желание найти родную Землю. Я, по жизни, человек упрямый, и если не получается сейчас, значит надо передохнуть и с новыми силами двигаться вперёд, на 'амбразуры', вот только чувствую, что происходит что‑то неладное с организмом. Сначала стало просто хорошо, затем весело, потом ощутил себя всемогущим (где там боги, подать их сюда немедленно)… Эйфория долго не продлилась, чего и следовало ожидать — наступающая слабость перешла в ноги и я начал падать, всё чаще и чаще. Перед последним подъёмом долго лежал и копил силы, а что он будет последним, тут и к бабке не ходи — потом уже не встать. Сумрак накрывал сознание, когда кое‑как удалось добрести до смутно белеющего пятна и рухнуть в него. Треск ломаемых веток прозвучал райской музыкой — значит всё таки выбрался из смертельного места.

Глава 2. Раз, два, три, четыре, пять — я иду искать

Новый мир встретил меня крепкими объятиями шипастого куста. Хорошо, что переход оказался не где‑нибудь посередине моря — океана. После непродолжительной борьбы я почувствовал себя подушечкой для иголок, а куст лишился части своих шарообразных колючек. Ну чистый репейник какой‑то. Эх, хорошо лежать на мягкой травке, раскинув руки и ноги. Глаза тонут в насыщенной синеве неба, а вокруг лес шумит щебетом невидимых пичуг. И что‑то такое разлито в воздухе, что я почувствовал себя батарейкой. Вот мой исходный заряд пять процентов и мигает в красном секторе. А теперь сменился на оранжевый и подрос до двадцати. Я задремал и как абонент стал недоступен. Проснулся от назойливо припекающего светила и вполне бодрым. Вот только неприятные ощущения в желудке намекнули, что еда туда попадала неизвестно когда. И скоро ли попадёт — тоже вопрос. Осмотр близлежащей территории выявил поляну, окружённую с трёх сторон неприветливыми кустами, с четвёртой — полоса невысоких деревьев с густой кроной. А за ними возвышались настоящие корабельные сосны. Утверждать не буду, но довольно похоже. Идти было всё равно куда и я направился в их сторону. При ближайшем рассмотрении пышные деревца оказались вылитой иргой. Даже вкус ягод соответствовал, только немного слаще. Меланхолично жевал и вслушивался в птичий треск. Вот похоже на сороку — трещётку, стрекочет недовольно на кого‑то. Слева тонкий посвист, а справа вроде как дятел барабанную дробь выдаёт. Сначала быстро, а потом скорость снизилась до тук — тук — тук — тук. Странный какой‑то дятел, стучит как лошадь копытами. Копыта — лошадь, лошадь — люди. Эта аналогия заставила нырнуть под низкие ветви и затаиться. Сразу за соснами лежала накатанная дорога, сбегавшая с холма вниз к поселению. На глаз до него было километра 3–4, но разобрать можно было только желтоватые крыши. В мою сторону действительно двигалась лошадь с повозкой. Чуть позже рассмотрел, что это двуколка, а за крупом коняшки мелькали две головы.