Крячко не стал тревожить паренька, обошел машину, заглянул с любопытством в кабину, протянул вперед руку, опираясь о руль, и, наконец, отключил орущую автомагнитолу. Потом погасил фары, вытянул портмоне с правами и техпаспортом и отошел от машины. Права он тут же раскрыл, пробежал по ним глазами, запомнил первую и вторую страницы, потом спрятал документы в карман. Вернулся к своим сумкам, подобрал их и медленным шагом приблизился к девушке.

Жертва уличного нападения, сморщив лицо от навалившейся на нее головной боли, коротким взглядом оценила незнакомого человека. На ногах ее кровоточило множество мелких ссадин и ранок. Крячко обратил внимание на то, как быстро ее одежда превратилась в порванные лохмотья. Станислав понял, что девушке немедленно нужна медицинская помощь.

– Вас били, – спокойно пояснил он. – Я имел честь заступиться за вас. Сейчас вызову «Скорую помощь», однако если у вас нет никакого желания ехать в больницу вместе со своими обидчиками, то я вполне удовлетворительно окажу вам первую медпомощь. У меня дома есть аптечка со всем необходимым. Раны достаточно глубокие, их требуется обработать. Да и вообще, вам нужно привести себя в порядок. Возражения есть?

Крячко заметил, что девушка находится в заторможенном состоянии, и отметил для себя, что это может быть признаком какого-нибудь временного нарушения нервной системы.

– Вы как? – сдавленным голосом спросил он.

– Ну… Как будто бы ничего, – безразлично, словно освобождаясь от тяжкого сна, ответила спасенная. – Только ноги разбиты и голова гудит…

Девушка молча подобрала свой зонт, который далеко отнесло от места событий холодным ветром. Он плавал в большой неглубокой луже.

– Вас как зовут? – спросил Крячко, обходя вместе с девушкой автомобиль.

Из одной сумки он достал вчетверо сложенную газету и прикрыл ею голову от разгулявшегося не на шутку дождика.

– Наташа, – ответила она.

Девушка, стряхнула с зонта на землю влагу и песок. Затем вернулась к Станиславу, вся продрогшая и истерзанная. Наташа раскрыла над головой Крячко свой серо-голубой зонтик, чтобы мужчина больше не мок под дождем. Ветер волнами нагонял его косые струи, и поэтому оба, и полковник, и его спутница, поспешили прочь от этого злополучного места, чтобы, вдобавок к неприятностям сегодняшнего вечера, еще и не простудиться.

– Убирайте газету, вас не намочит, – участливо посоветовала Наташа.

Вела она себя несколько замкнуто, но шла, тесно приблизившись к Стасу.

– Не люди, а уроды, – злобно произнесла она. – Голова у меня, как чугунная… Гудит вся. Куда мы? – уже совершенно другим голосом и достаточно спокойно спросила девушка.

– Ко мне, – ответил Крячко.

– Вы в этом доме живете?

– Вроде того.

– Это как розыгрыш какой-то… С трудом могу поверить, что вы так запросто уложили столько народу, – не скрывая своего удивления, сказала Наташа, обращаясь как бы сама к себе.

– Не запросто, а за вас. Это большая разница, – игриво откликнулся Крячко, изредка поглядывая, как девушка с трудом идет рядом с ним, припадая на правую ногу, явно прихрамывая.

Уже подходя к своему подъезду, Станислав достал сотовый телефон, набрал номер «Скорой помощи», потом быстро с профессиональной лаконичностью обозначил место преступления и число пострадавших, поторапливая медиков, чтобы те, не мешкая, выезжали.

Когда Крячко и Наташа скрылись в подъезде панельной громады, из неприметной беседки в непроглядных зарослях акации, которая густо разрослась в соседнем дворе, вышел главный зритель этого происшествия, мужчина лет сорока. Он долго медленно шел, словно опоздавший к поезду пассажир, потом так же долго осматривал место, на котором произошло жестокое столкновение, по-хозяйски оглядел машину. Этот человек был крепкого телосложения, с длинными мелко вьющимися волосами, затянутыми на затылке в хвост. У него были крупные резкие черты лица и злые, даже лютые глаза, которые хранили в своих глубинах потаенную от случайного взгляда месть. Казалось, что человек этот состоит из невидимых глазу мельчайших частиц своих грехов, которые будто материализовались в его внешности. Они сотворили из него всемогущее чудовище.

Крячко открыл дверь и по холостяцкой привычке довольно сильно толкнул ее в глубь темной квартиры, выдернув ключ из замка. Он вытер о лежавший у порога коврик сырые туфли, включил свет и бросил звякнувшую связку на трельяж.

– Мне тоже проходить? – улыбнувшись, спросила Наташа.

– Если хотите, стойте у порога. Рану я обработаю и там, – доброжелательно пошутил Крячко.

Наконец, включив везде свет, он вернулся в прихожую, помог Наташе снять верхнюю одежду и, присев на стоявший в прихожей пуфик, придирчиво принялся рассматривать изодранные ноги девушки.

Он внимательно осмотрел ссадины, осторожно поворачивая икры и колени девушки то в одну, то в другую сторону. Большая их часть требовала немедленной дезинфекции. Стас поднялся, взял девушку за руку, молча перевел в кухню, быстро усадил ее за кухонный стол, а сам отправился на поиски аптечки, которая у него, конечно, была, но редко попадалась на глаза и почему-то все время меняла место своего нахождения. Она оказывалась то за шкафом, то на серванте, то в ящике для грязного белья, то в одиночку, то в компании со старыми книгами на полках, куда Крячко отродясь не лазил.

Станислав придирчиво рылся среди старых вещей, одновременно собирая воедино разрозненные воспоминания о способах оказания первой медицинской помощи при подобных травмах. Он наконец отыскал аптечку, смахнул с нее пыль и отправился в кухню.

– Сейчас я вам обработаю раны, – сказал он. – Они глубокие, но не слишком опасные. К таким вещам надо относиться очень внимательно.

Крячко рылся в замках пластмассового ящичка.

– У вас не найдется чего-нибудь выпить? – спросила Наташа.

– Тоник? Спрайт? – спросил в свою очередь Крячко.

– Подойдет, – ответила она. – Хотя я бы не отказалась и от чего-нибудь покрепче.

– Вас понял, – улыбнулся Крячко. – Я, пожалуй, тоже чего-нибудь выпью. Надо же, просто ужас что творится на улицах. По ночам хоть не выходи из дома. Одна шпана.

– Я с трудом верю вашим словам. Судя по всему, вас тут все боятся как огня, – устало пошутила девушка.

– А вот и нет, – отозвался Крячко. Он раскрыл ящичек, прежде всего выложив на столик два рулончика бинтов. – Меня, в идеале, вообще никто не должен знать. У меня такая работа.

Закрыв и отложив на подоконник аптечку, Стас быстро достал из холодильника две бутылки холодного напитка. Выставив все это на стол, он подал девушке низкий тонкий фужер, а сам занялся обработкой ее ран. На столике выстроились в ряд пузырьки с перекисью водорода, йод, марганцовка, мазь Вишневского. Вскоре раны закрыли стерильные наклейки лейкопластыря. Выглядело это не очень симпатично, но, несомненно, должно было принести пользу здоровью пострадавшей.

Когда все было закончено, все маленькие и большие раны старательно обработаны, Крячко поднялся с колен, отер вспотевший лоб и дружески подмигнул Наташе.

– Ну что, я предлагаю вам немного походить, чтобы освоиться в роли пострадавшей, – сказал он.

– Вы хотите, чтобы я прошлась? – спросила Наташа.

– Да. Мне бы не хотелось, чтобы, уйдя от меня, вы что-нибудь потеряли по дороге из того, что я вам тут налепил.

Девушка, слегка прихрамывая, прошлась по коридору от кухни до прихожей и обратно.

– Отлично. Можете приводить себя в порядок. Ванная комната к вашим услугам, – бодро сказал полковник своей вечерней гостье. – А я пока пошаманю на кухне. Стресс есть стресс. Надо немножко выпить и закусить. Вы ведь не против?

– Вообще-то я не пью, – ответила девушка. Она сложила в прихожей свой зонт и повесила его на вешалку для верхней одежды. – Но думаю, что у нас с вами особый случай…

– Умные слова, – подметил с улыбкой Крячко. Он перегрузил свои приобретения в холодильник и, прежде чем закрыть его, посетовал: – Арбуз жалко. Хороший был арбуз… Ну да ладно! Что теперь поделаешь. Он свое дело сделал.