Я наклонилась, легко толкнув его плечо своим.

– Это мне тоже нравится.

Шепли просиял и открыл корзинку, достав накрытую тарелку с сыром и крекерами, а потом бутылку зинфанделя (*сорт калифорнийского вина) и два пластиковых бокала для шампанского.

Я подавила смешок, и Шепли хихикнул.

– Что? – спросил он.

– Просто…это самое милое свидание, на котором я когда –либо была.

Он налил вино.

– Это хорошо?

Я положила сыр на крекер и надкусила, кивая, и затем отпила вино, чтобы смочить горло.

– Определенно ставлю тебе пятерку за старание.

– Хорошо. Не хочу, чтобы это было настолько мило, что я окажусь во френдзоне , – сказал он, почти про себя.

Я слизнула крекер и вино со своих губ, глядя на его. Воздух между нами изменился. Он стал тяжелее…наэлектризовался. Я наклонилась к нему, и он безуспешно попытался скрыть удивление и возбуждение в своих глазах.

– Можно тебя поцеловать? – спросила я.

Его брови взметнулись вверх.

– Ты хочешь…ты хочешь поцеловать меня? – Он осмотрелся, – Прямо сейчас?

– Почему нет?

Шепли моргнул.

– Просто у меня, эм…никогда не было девушки…

– Тебе со мной неловко?

Он быстро замотал головой.

– Это определенно не то, что я сейчас чувствую.

Он накрыл ладонью мою щеку и притянул к себе, не колеблясь ни секунды. Я немедленно открыла рот, пробуя влажность внутренней стороны его губ. Его язык был мягким, теплым и имел вкус сладкой мяты.

Я промычала, и он отстранился.

– Давай, эм…я сделал сэндвичи. Тебе нравится ветчина или индейка?

Я коснулась своих губ, улыбаясь, а затем сделала невозмутимое лицо. Шепли выглядел возбужденным в самом хорошем смысле этого слова. Он протянул мне квадратик, завернутый в вощеную бумагу, и я осторожно развернула уголок, продолжая тянуть, пока не увидела белый хлеб.

– Слава богу, – сказала я, – Белый хлеб лучший!

– И не говори. Терпеть не могу цельнозерновой.

– К черту белизну и калории!

Я развернула бумагу и попробовала бережно приготовленную индейку и швейцарский сыр с чем –то, что пахло фермой, зеленью и помидорами. Я посмотрела на Шепли в ужасе.

– О боже.

Он перестал жевать и проглотил.

– Что?

– Помидоры?

Его глаза наполнились ужасом.

– Черт. У тебя аллергия? – Он лихорадочно огляделся, – У тебя есть уколы? Отвезти тебя в больницу?

Я откинулась назад, широко открыв рот и схватившись за горло.

Шепли навис надо мной, не уверенный, где до меня дотронуться или как помочь.

– Черт. Черт ! Что мне делать?

Я схватила его за рубашку и притянула к себе, стараясь что –нибудь сказать. Наконец, я смогла заговорить.

– Рот –в –рот, – прошептала я.

Шепли напрягся, и затем его мышцы расслабились.

– Ты надо мной прикалываешься?

Он поднялся, а я рассмеялась.

– Иисусе , Мерик , я чуть с ума не сошел!

Мой смех утих, и я улыбнулась ему.

– Моя лучшая подруга называет меня Мерик.

Он вздохнул.

– Я точно останусь во френдзоне.

Я подняла руку над головой, накручивая длинные локоны, чувствуя холодную траву под рукой.

– Лучше предотвратить это настойчивой привлекательностью.

Он выгнул бровь.

– Я не уверен, что могу с тобой справиться.

– Не узнаешь, пока не попробуешь.

Шепли расположился на руках по обе стороны от меня, и затем наклонился, прикасаясь своими губами к моим. Я потянулась вниз, подбирая юбку, и улыбнулась, когда кромка ткани поднялась выше коленей. Его губы боролись с моими , в то время как он одним плавным движением расположился у меня между ног.

Его руки так хорошо ощущались на моей коже, а мои бедра сжимались и двигались в ответной реакции. Он просунул руку под моим коленом, подтягивая его к своему бедру.

– Святое дерьмо , – сказал он мне в губы.

Я притянула его ближе. Твердость под его молнией прижалась ко мне, и я промычала, чувствуя плотную ткань на кончиках пальцев, когда расстегивала пуговицу на его джинсах.

Когда я забралась внутрь, Шепли застыл.

– Я не взял…Я не ожидал этого. Совсем.

Свободной рукой я вынула маленький пакетик из своего лифчика без лямок.

– Вот это хочешь?

Шепли посмотрел вниз на квадратик фольги в моей руке, и выражение его лица изменилось. Он сел назад на колени, наблюдая, как я поднимаюсь на локтях.

– Дай угадаю, – сказала я, пробуя на вкус едкость своих слов. – Мы только познакомились. Я проявляю сексуальную инициативу, и принесла презерватив, так что это значит, что я шлюха , и это делает тебя совсем не заинтересованным.

Он нахмурился.

– Скажи это. Скажи, о чем думаешь, – произнесла я с вызовом. – Выкладывай как есть. Я приму это.

– Эта девушка эффектная и веселая и скорее всего самое прекрасное создание, что я когда –либо видел в жизни. Как именем господа я умудрился быть с ней в эту секунду? – Он наклонился, наполовину в замешательстве, наполовину в священном трепете. – И я не уверен, тест ли это, – Он посмотрел вниз на мои губы, – Потому что, поверь , если это так, то я хочу его сдать.

Я улыбнулась и притянула его, чтобы снова поцеловать. Он наклонил голову, охотно подаваясь вперед.

Я держала его на расстоянии, всего в дюймах от своего рта.

– Может я и спешу, но мне нравится, чтобы меня целовали медленно.

– Я могу это сделать.

Губы Шепли были полными и мягкими. От него исходила нервозность и неопытность, но то, как он меня целовал, говорило совершенно о другом. Он чмокнул меня, задержавшись на секунду, перед тем как отстраниться, и затем поцеловал меня снова.

– Это правда? – прошептал он, – Что девушки, которые спешат, обычно ненадолго задерживаются?

– В этом вся соль спешки. Ты не знаешь, что будешь делать, пока не сделаешь это.

Он выдохнул.

– Просто сделай одолжение, – сказал он между поцелуями. – Когда будешь готова уйти, отпусти меня спокойно.

– Ты первый,– прошептала я.

Он положил меня назад на одеяло, заканчивая то, что начала я.

Глава 1

Шепли

Америка была похожа на ангела, прижав к уху телефон; на ее лице блестели слезы. Даже если это и не были слезы счастья, она все равно была не менее красивой.

Она нажала на экран и положила телефон между своих перекрещенных ног. Толстый ярко розовый чемодан лежит на кровати ; ее изящные пальцы и длинная оливкового цвета юбка напоминает мне о нашем первом свидании – оказавшееся и нашим первым днем встречи …наряду с несколькими другими первыми разами. Я влюбился в нее тогда , но сейчас я любил ее еще больше , спустя семь месяцев и одно расставание , даже с размазанной тушью и с красными глазами.

– Они поженились, – Америка нервно рассмеялась и вытерла свой нос.

– Я слышал. Тогда, я полагаю, Хонда стоит в аэропорту? Я могу завезти тебя туда и поехать за тобой обратно в квартиру. Во сколько они прилетают?

Она шмыгнула носом, раздражаясь.

– Почему я плачу? Что со мной не так? Я даже не удивилась. Ничего из того, что они делают, больше не удивляет меня!

– Два дня назад мы думали, что они мертвы. Теперь, Эбби жена Трэвиса … и ты только что впервые встретилась с моими родителями. Это были длинные выходные, детка. Не занимайся самобичеванием.

Я коснулся ее руки, и она , казалось , расслабилась , но это не продлится долго , прежде чем она ощетинится снова.

– Теперь ты связан с ней родственными узами , – сказала она, – Я же просто друг. Все кроме меня связаны. Я посторонняя.

Я обхватил ее рукой вокруг шеи и притянул к своей груди, целуя ее волосы.

– Очень скоро ты тоже будешь частью семьи.

Она оттолкнула меня , в ее хорошенькой маленькой головке возникает очередная беспокойная мысль.

– Шеп , они молодожены.

– И что?

– Подумай об этом. Они не захотят иметь соседей по комнате.

Мои брови взлетают вверх. Что, черт возьми, мне делать? Как только мне в голову пришел ответ, я улыбнулся.