Однако спонтанный поцелуй все изменил.

Этан утратил способность владеть собой и поддался внезапному порыву. И будь он проклят, если с этим не справится.

Если Тамара уйдет, он потеряет ее навсегда, а это недопустимо. Этан надеялся восстановить в поездке душевное равновесие, которое, как он когда-то поклялся, ни одна женщина – прекрасная или нет – не заставит его утратить.

Обольщение – это одно, но обнаружить, что пошел ко дну сам, – совсем другое.

Добиваясь успеха в делах, Этан научился настойчивости, решительности, усердию и прилежанию. Когда ему что-нибудь нужно было получить в бизнесе, он получал это, используя не только бульдожью хватку, но и изрядную порцию обаяния.

Сейчас он желал Тамара.

Но пока она не оставила ему ни одного шанса.

Потирая висок, Этан сказал:

– Я постараюсь запомнить. Но и вы не забывайте, что зной может испортить всю музыку и…

– Давайте войдем в вагон. Может быть, когда вы комфортно расположитесь, память вас не подведет.

– Вы говорите так, словно я сноб.

– А разве нет? Быть крупнейшим ресторатором Австралии, это… – Она щелкнула пальцами. – Это здорово! Простой миллиардер, добивающийся всеобщего признания. Это ли не снобизм?

– Вперед, смешная девчонка. Пора садиться.

Тамара улыбнулась. Этан взял ручной багаж и последовал за носильщиком. Его поразили происшедшие с Тамара перемены.

Конечно, сохранялся еще некий намек на хрупкость, на печаль. Но после того как молодая женщина перестала браниться с ним, она улыбалась гораздо чаще, чем раньше.

– Вы знаете, что у меня отдельное купе? – спросил Этан.

Она закатила глаза:

– Ну, еще бы.

– Видите ли, я, с моей репутацией, не хочу вас скомпрометировать.

Она опять улыбнулась, и у него дрогнуло сердце. Тамара могла творить с ним такое с самого начала, с самой первой встречи, состоявшейся через час после того, как она познакомилась с Ричардом. Вот такое невезение…

Нужно было поразить ее прямо тогда, чтобы она смотрела только на него, а он подавил свои эмоции и не утащил ее подальше от Рича.

Ни Тамара, ни Ричард не должны были догадываться, что Этан мечтает о женщине, недоступной для него. Он был в этом убежден. Однако соблюдение дистанции – теперь дело прошлое, а предстоящие семь дней представлялись ему поистине захватывающими.

– Поверьте, ваша репутация в безопасности, – заметила Тамара. – Не сомневаюсь, что все эти богатые наследницы, плоскогрудые модели и прочие вертушки, с которыми вы встречаетесь, прекрасно знают, что скучающие старые вдовы им не соперницы.

– Вы не скучающая и уж совсем не старая.

Появившаяся на ее губах улыбка исчезла.

– Да. Но тем не менее вдова.

Этану тяжело было видеть, что Тамара до сих пор не пришла в себя после смерти Ричарда. Он с сочувствием наблюдал, сколько сил она тратит, чтобы наладить свою жизнь. И – нет ему прощения – радовался, что Тамара теперь одна.

Неужели он такой бессердечный? Может быть. Но жизнь научила Этана быть реалистом, а потому он никогда не лгал – ни себе, ни другим. Если, конечно, не считать того, что долгие годы он скрывал свое увлечение Тамара.

– Может, пора покончить с трауром? – осторожно поинтересовался Этан.

Он думал, что молодая женщина одарит его таким же презрительным взглядом, как после нечаянного поцелуя, но она только наклонила голову и внимательно посмотрела на него:

– Вы всегда так прямолинейны?

– Всегда.

– Значит, правильно поймете, если я скажу, что вы мне мешаете, поскольку вторглись без приглашения в мое путешествие.

Этан не без труда прикрыл огорчение усмешкой:

– Все-таки «вторгся без приглашения» – это несколько грубо. Я же говорил, у меня здесь дело.

И еле расслышал ее бормотание:

– Бессмысленное дело.

Переступая с ноги на ногу, Тамара теребила ремень сумочки. Пальцы срывались с кожаной пряжки.

Этан с трудом сдерживался. Тамара Рейн должна принадлежать ему. Но сначала надо добиться, чтобы она смотрела на него как на мужчину, а не как на муху в своем супе.

С его обаянием да при небольшом везении он наверняка добьется успеха. Особенно если вспомнить первый поцелуй. Ведь тот поцелуй обещал очень много…

– Вы уже не расстраиваетесь из-за того поцелуя?

– Нет, он забыт, – быстро проговорила Тамара.

Появившийся на лице румянец тут же предательски изобличил ее. Однако Этан не собирался форсировать события. Он и так слишком быстро получил разрешение присоединиться к ней. Глупо желать большего в первый день.

Этан сдержал торжествующую ухмылку. В момент поцелуя он был готов потерять голову. Стремление к Тамара толкало его на странные поступки. Вот, например, он взял отпуск, что делал крайне редко, и последовал за ней.

– Ах, забыт… Хорошо, давайте затолкаем это в самый дальний уголок памяти и двинемся дальше, хорошо?

К его ужасу, в глазах Тамара появилась боль. От этого Этану тоже стало так больно, будто в живот угодила пуля. Не раздумывая, он обнял ее:

– Черт, извините, Там. Я не должен был говорить о памяти.

Он почувствовал, как она напряглась. Ее ладони уперлись ему в грудь, и тело Этана немедленно на это отреагировало. Желание охватило его.

Этан погладил женщину по волосам, густым и темным, как расплавленная патока. Его так и подмывало зарыться пальцами в эти волосы. Еле-еле сдержался. Он готов был держать ее в объятиях всю долгую-долгую ночь.

– С вами все в порядке? – Этан отодвинулся.

Ему было необходимо сохранять расстояние между ними. Что она с ним творит?!

– Угу. – Тамара спрятала жалкую улыбку, потом расправила плечи и подняла голову.

Такой Этан видел ее на похоронах Рича, и восхищение молодой женщиной оставило еще несколько зазубрин на его сердце.

Она справилась с первым потрясением после внезапного инфаркта мужа, разобралась с проблемами наследования и с ним, Этаном, не нарушив ни единой буквы закона, а позже, через несколько месяцев, обратилась к нему с просьбой использовать «Амброзию» для возвращения к прежней карьере. Все это вызывало у него большое уважение.

Все довольно просто – она потрясающая. И Этан желал ее с невероятной силой, теряя в присутствии Тамара свое знаменитое самообладание.

– Я вижу, вы все еще страдаете, но помните, что, если вам захочется поговорить о Риче, я рядом. Хорошо?

К его удивлению, Тамара поморщилась, и он решил, что это от витавших вокруг резких запахов дизельного топлива, специй и человеческого пота.

– Честно? Я не хочу говорить о Риче. Я свое отгоревала. – Изумрудно-зеленые глаза женщины от мелькнувшего в них пренебрежения на секунду словно подернулись мхом. – Я хочу насладиться путешествием, а потом заняться своим будущим.

Этан знал Тамара как жену, прекрасную хозяйку, позже – скорбящую вдову. Но никогда еще он не видел ее такой твердой и решительной и в глубине души был рад этому. Ему захотелось, чтобы она действительно насладилась поездкой. С ним.

– Похоже на тщательно разработанный план, – заметил он.

Она ответила улыбкой, от которой его опять охватил жар. Этан вынужден был стиснуть кулаки, чтобы не заключить ее в объятия снова.

Все еще впереди.

Тамара лежала, закинув руки за голову, и улыбалась.

Ее укачало в поезде. Она пресытилась ароматами бархатцев и восхитительного чая с добавкой кардамона. Все это, конечно, успокаивало, но в то же время хотелось куда-нибудь спрятаться от суеты и спешки.

При этом – впервые за много лет – она чувствовала себя свободной. Свободной делать все, что захочется. И это было великолепно. Просто фантастика!

С тех пор как Тамара влюбилась в Ричарда, а потом, по требованию родни, вступила с ним в брак, она не испытывала ничего подобного. Это была веселая, бодрящая свобода.

Долгие месяцы она изображала безутешную вдову, хотя смерть Ричарда освободила ее от унижения, горечи и боли.

Тамара злилась: на покойного мужа – за издевательство над их браком, на себя – за то, что оказалась легковерной дурой.