«Намного больше, чем вас, норманнский господин».

Это были плохие новости.

Но были и хорошие. Вернее, Рагнар счел их таковыми. До рыбачьей деревеньки было примерно полторы мили, пользуясь местными мерами длины.

Деревня — это кров, еда, теплые вещи и прочие бытовые прелести, нужные всем, в особенности раненым.

Но Рагнар счел деревенский сервис недостаточным.

Примерно в четырех милях, если верить пленным, находился отель получше. Замок того самого тана, который, по заверению старосты, спешил сюда, чтобы доделать то, с чем не справился океан.

— Не врет? — уточнил Рагнар, имея в виду заявление старосты о спешащем сюда тане.

Может, и врет. Надеется, что мы испугаемся и уйдем.

Рагнар подошел поближе, заглянул старосте в глаза и ухмыльнулся.

— Твой хозяин ведет воины сюда? — спросил он на корявом английском. И вдруг рявкнул по-нурмански: — Не врать!

От старосты завоняло.

— Спроси его теперь! — велел конунг.

Я спросил. Рив проблеял, что да, не врет.

— Удача с нами! — объявил конунг. — Теперь у нас есть лошади и возы. Узнай, кто сможет довести нас до гарда здешнего ярла.

Староста указал на молодого парня, босого и одетого… ну, примерно как чучело на поле моего арендатора.

Парень прошептал что-то злобное. Не похоже, чтобы его и старосту связывало что-то хорошее.

Тем не менее рив его спас.

— Этого оставить, остальных убить, — распорядился Рагнар. — Грузите телеги, мы идем в гости к здешнему ярлу.

Мысль здравая. Пока местный феодал с дружиной спешат сюда, чтобы продемонстрировать нам английское «гостеприимство», мы наведаемся к нему в гости. Очень надеюсь, что наши пути не пересекутся.

Мы уложили на телеги раненых и кое-что из имущества, Скальгорм накинул петлю на шею проводнику, дал ему вдохновляющий пендель, и мы устремились навстречу судьбе.

Ну как устремились… Вернее было сказать: побрели. Дорога оставляла желать. Под ногами чавкало, телеги вязли так часто, что временами казалось: лучше бы мы всё на руках несли.

Я тоже толкал. И Рагнар. Нас было слишком мало, чтобы кто-то отлынивал. Толкал, тянул, проклинал погоду, чахлых лошадок, все и всех, включая Рагнара (последнего — мысленно), но толкал проклятые селянские телеги с кривыми колесами.

Но нет худа без добра. Я согрелся. Несмотря на дождь.

Когда надо, викинги двигаются быстро. Существенно быстрее упряжных лошадок. Так что стоило порадоваться, что нас задерживают телеги. Для меня стремительный марш северян — предельная нагрузка. С телегами вышло легче.

Пейзаж, надо отметить, был безрадостный. Унылые поля, ветхие изгороди, хилые деревца. И только когда дорога окончательно превратилась в вонючее болото, впереди наконец показались мокрые черные стены.

Между нами и крепостью — какие-то кривые изгороди, домишки, вид которых нагонял бы тоску и в солнечную погоду, а уж сейчас…

А вот стены крепости, к сожалению, выглядели серьезно.

Более того, черная жижа, которую наш проводник называл дорогой, внезапно уперлась в дорогу настоящую, вымощенную камнем и покрытую грязью не более чем на вершок.

Что ж, я и раньше знал, что римляне строили на века. И что особенно обидно: эта средневековая скоростная трасса шла практически параллельно нашей проселочной.

А еще она, римская, была испещрена следами копыт.

— Сотня всадников выехала, не меньше, — поделился со мной наблюдениями кормчий Орм, который, как и я, тащился в арьергарде.

Хотя нет, это я тащился. Орм — замыкал. Как и положено второму человеку в команде.

Как он определил численность покинувшего крепость отряда, я спрашивать не стал. Может, по концентрации навоза в грязюке?

Телега впереди подпрыгнула на неровности. Все же несколько веков без обслуживания. Тут даже римская via утратит девственность. Телега подпрыгнула. Кто-то из раненых охнул.

— Сотня — это хорошо, — после паузы добавил Орм.

Логично. Чем меньше народу внутри, тем легче будет взобраться на стены.

Вот ни малейшего желания драться. Организм желает только одного: вытереться насухо и лечь и уснуть. Можно даже без ужина.

Но у Рагнарова кормчего — другая логика.

— Много людей, много припасов, много пива.

Мы поравнялись с домишками. Вблизи они смотрелись совсем печально. И сразу становилось понятно: материалом для осады мы здесь не разживемся. Разве что чучел из ржаной соломы наделать для отвлечения внимания.

А вот там может оказаться кое-что интересное. Церковь. Не сказать что выдающееся строение. Тот же сарай, но побольше. С крестом на крыше.

Заметил ее, естественно, не только я. От нашей команды отделилась пара хирдманов. Потрусили к культовому сооружению.

От Рагнара пришла команда: разгрузить две телеги, перенеся раненых на три оставшиеся.

Я решил: сейчас мы разберем транспорт и соорудим несколько лестниц.

Оказался неправ.

Телеги разбирать не стали. На каждую улеглось по четверо вполне здоровых данов, которых обмотали перепачканными в крови тряпками. Кровь взяли у бедолаги-проводника, пережившего своих односельчан совсем ненадолго.

Возничим первой телеги был назначен я.

Вторую принял под управление сам Рагнар.

— Подъедем к воротам, и ты им крикнешь, чтоб открывали. Что у нас раненые.

— Думаешь, они поверят? — усомнился я.

— Надо, чтоб поверили, — с нажимом произнес конунг. — Не хочу потерять кого-то в глупой атаке.

Возразить нечего. Я занял место на передке телеги и потыкал кнутом в круп понурившейся лошадки. Животинка поняла правильно, но сдвинуть телегу смогла только при участии упершихся в задний борт викингов.

Ну, с Богом!

Две телеги поползли по дороге по направлению к крепости. Хирдманы, разделившись на два потока, крались по обочинам дороги вдоль черных изгородей.

Возможно, обитатели хижин их замечали, но поднимать тревогу никто не спешил. Я еще в прошлое мое посещение Англии заметил: здешние смерды не склонны рисковать собственной жизнью ради спасения господ.

Ворота. С виду крепкие. Петли качественные, бронзовые, похоже.

Слева и справа — башенки. Ну как башенки… Скорее, навесы от дождя. В каждой — по бойцу. Издали видны шлемы и наконечники копий.

— Эй там! Открывайте! — заорал я. — Раненых привез!

Появились две головы.

— Чего?

— Раненые, вот чего! — гаркнул я, не поднимая головы, что и понятно: дождь же, а у меня плащ с капюшоном. Оставалось надеяться, что акцент меня не выдаст. — Проклятые норманны высадились, гореть им в аду!

— А господин? — спросили со стены. — Цел?

— Наша взяла. Цел господин. А ты — не будешь, если славные герои умрут под дождем! — Я махнул рукой в сторону разлегшихся на телеге викингов. Один из которых как раз испустил жалобный стон.

— А ты… — начал любопытный, но повелительный голос снизу распорядился:

— Открыть ворота!

И наш диалог, к моему немалому облегчению, прекратился.

Внутри загрохотало, заскрежетало… Створки поползли в стороны.

За ними — с полдюжины англичан. При оружии. И начеку, что неприятно.

Если сейчас меня «опознают», может выйти нехорошо. А если еще вспомнить, что у ребят на стенах наверняка имеются луки…

Ну да акул бояться — в море не купаться.

Я стимулировал лошадку, та поднатужилась… Впустую. Колеса опять увязли. Рагнар неуклюже, безупречно отыгрывая немощного, слез с телеги, сутулясь заковылял к нашему возу, уперся плечом…

Безрезультатно.

И тут рослый англичанин с мечом на поясе совершил ошибку.

— Помогите, бестолочи! — скомандовал он остальным.

И бойцы, прислонив копья (!) к стене, кинулись выпихивать из грязи телегу с ранеными «соратниками».

И умерли.

Троих положил Рагнар, остальных — внезапно «вылечившиеся» раненые. А я метнулся в ворота и прикончил «офицера», потратив на него больше времени, чем рассчитывал, потому что англичанин оказался неплохим бойцом.

Но это было уже не важно. Человек пять викингов ворвались в ворота следом за мной, расхватали брошенные у стены копья и «зачистили» стену.