– Спасибо, – тихо сказала Даша, хотя с языка рвались совершенно другие слова. Горькие, несправедливые... С трудом, но она сдержалась, ведь эта женщина ей совсем не знакома, возможно, подобным образом она пытается скрыть свое горе. Даша представить себе не могла, чтобы кто-то мог сейчас испытывать иные чувства. И женщина на том конце провода, видно, поняла ее состояние, потому что спросила уже другим голосом, скорбным и до боли знакомым:
– Вы кто? Родственница? – Это была Мира, секретарь Дмитрия Олеговича, но что она делает в Союзе, порог которого уже лет десять не переступала ее нога после того непотребного, злобного письма, подписанного сворой негодяев, смевших называть себя писателями? Однако в равной степени ее ненависть распространялась и на Дашу, потому что она знала об их отношениях с Арефьевым гораздо больше, чем кто-либо другой...
Но сейчас она явно не узнала ее. И Даша не решилась представиться.
– Просто читательница, – произнесла она глухо, – мои соболезнования...
– Дама, – голос Миры вновь стал сухим и бесцветным, – я понимаю ваши чувства. Но вы не одиноки в этом. Не занимайте телефон.
Даша поспешно опустила трубку на рычаг. Она так и не поняла, узнала ее Мирка или нет. Похоже, не узнала, но обращение «дама»? Слишком знакомо это прозвучало... Уничижительный тон, презрительные интонации. Именно так зловредная секретарь Арефьева обращалась к ней при встрече: «Эта дама... Вы, дама... Дама в шляпе...»
– Крыса! – выругалась Даша. – Старая вонючая крыса!
Она потянулась к начатой пачке «Мальборо», но вспомнила вдруг свой зарок не курить больше двух сигарет в день и ни в коем случае на пустой желудок. Под ложечкой тотчас заныло, Даша поняла, что от голода, потому что последний раз она ела вчера в самолете, то есть почти двадцать часов назад. Она открыла холодильник и тупо уставилась на его полки. Пластиковая бутылка с местной минеральной водой, пакетики сока, несколько флаконов в боковом отделении. Она перебрала их. «Мартини», коньяк «Московский», виски... Странное сочетание, хотя... вполне обычный гостиничный набор. Где ж все-таки пельмени? Она приобрела их, чтобы сварить на ужин, потому что знала – в номере есть крохотная кухонька, но забыла про все, лишь перешагнула его порог. Тогда звонил телефон, и она бросилась к нему, но лучше бы не подходила...
Даша огляделась по сторонам. Так и есть. Яркий пакет валяется в прихожей у порога. Она заглянула в него. Пельмени, естественно, превратились в безобразное месиво, которое она, брезгливо сморщившись, отправила в мусорное ведро. Следом полетел пластиковый контейнер с дурно пахнущим салатом оливье и пакетик прокисшего в жаре молока. «Вот и позавтракала», – мрачно констатировала она и тут вспомнила, что в стоимость номера входит завтрак или ужин по усмотрению жильца. Она нашла в списке, висящем на самом видном месте над телевизором, телефон гостиничного ресторана и заказала еду в номер.
К ее несказанному удивлению, заказ приняли безоговорочно и даже безропотно выслушали ее инструкцию по приготовлению чашечки настоящего, ни в коем случае не растворимого, черного кофе. Обязательно в турке, полторы ложечки... кусочек рафинада... И никаких сливок...
Завтрак принесли через полчаса. За это время Даша успела принять душ, высушить феном волосы и сделать макияж. Обычный утренний обряд. Все это она делала механически, стараясь думать о чем угодно, только не о том, что Дмитрия Олеговича уже нет в живых. Взгляд то и дело останавливался на телефоне. Нужно позвонить... Но кому? В Союз писателей? Ни в коем случае! Оляле? Но он наверняка еще спит. Раньше одиннадцати он трубку не берет, даже гори все вокруг ясным пламенем. Таньке и Маньке? Те, вернее всего, уже в Союзе. Как можно обойтись без главного распорядителя Татьяны Сергеевны Гусевой? И когда еще представится ей подобный случай проявить свои организаторские таланты?
Даша обхватила голову руками и застонала. Ну как она могла не почувствовать, что ее Ржавому Рыцарю плохо? Третий инфаркт, как она его боялась! Еще неделю назад перед отъездом в Москву требовала по телефону, чтобы он непременно лег в военный госпиталь, подлечился, отдохнул. Но он спешил закончить второй том воспоминаний и смеялся над ее страхами...
Слезы опять потекли по щекам, и Даша бросилась в ванную подправлять макияж. В этот момент постучали в дверь номера, и она так и встретила официанта с поплывшими ресницами и жалкой улыбкой на лице.
– Сегодня омлет с грибами, – сообщил молоденький мальчик со свежей розовощекой физиономией и в форменном сюртучке. На его баджике значилось: «Сева», и Даша произнесла его имя про себя. Оно звучало сочно и по вкусу смахивало на омлет, который и внешне выглядел очень аппетитно.
Молодой человек расставил тарелки, разложил ножи и вилки, достал и расправил сложенную конвертиком льняную салфетку.
– Кофе? – спросила Даша.
Официант снял с турки колпачок-утеплитель из веселенького, в цветочек ситца.
– Все в наилучшем виде. Как дома, с пылу с жару, – произнес он радостно и столь искренне, что Даша невольно улыбнулась в ответ.
Сева явно копировал трактирных половых той эпохи, которая казалась Даше немыслимо далекой, а ему наверняка античной древностью. Он ловко нарезал омлет, посыпал его зеленью, налил кофе в крохотную фарфоровую чашечку, намазал тосты маслом, выложил на тарелочки бутерброды с ветчиной и крохотную шоколадку. Все это заняло не более двух минут.
Даша покачала головой. Куда столице до подобного сервиса!
– Кушайте на здоровье! – Сева выпрямился. – Приятного аппетита!
– Вам повезло, что я люблю омлет с грибами, – заметила Даша и вежливо поинтересовалась: – А как насчет других гостей, у которых на грибы аллергия? – Ей вдруг захотелось найти хоть одно упущение в обслуживании, чтобы не впадать в эйфорию по поводу такой предупредительности.
– Дарья Витальевна, – молодой человек расплылся в улыбке, – мы запомнили ваши вкусы еще с тех пор, когда вы у нас останавливались. А для остальных гостей у нас есть несколько вариантов: с ветчиной, помидорами, сыром... И бутерброды тоже по желанию...
– Удивительно, – Даша улыбнулась, – как я это упустила? Вчера по старой командировочной привычке купила пельмени...
– Если желаете, наш повар приготовит их. Как вы любите? С бульоном, уксусом, сметаной?
– Спасибо, но пельмени пришлось отправить в мусорное ведро. Я забыла положить их в холодильник.
Паренек скривился.
– Понимаю. Вы очень расстроены. Сегодня утром сообщили, что умер Арефьев. Я слышал, – он приложил руку к груди, – вы были очень дружны с ним.
Даша в удивлении подняла брови.
– Вы знаете Арефьева? Никогда не думала, что его читает молодежь!
– Мы его повести в школе проходили. Наша учительница литературы Галина Михайловна просто фанат какой-то книги Арефьева. Мы даже ездили после десятого класса в Сафьяновскую, работали на строительстве библиотеки. Дмитрий Олегович приходил к нам по вечерам и пел песни у костра под гитару. Здорово было!
– А вы читали его последний роман?
– «Забытые под снегом»? – Сева виновато пожал плечами. – Пробовал, но не смог осилить. Слишком тяжело. Вы правы, наверно, мы привыкли к тому, что легче.
– К моим книгам, например, – усмехнулась Даша. – Это действительно гораздо легче.
– Нет, у вас другое! Моя мама ваши книги раз по десять перечитала, и подружки в очередь стоят. Папка на экскаваторном работает, сроду книжек в руках не держал, кроме тех, что по автомобилям, и то, смотрю, читает. У вас правда другое.
Паренек искренне хотел сделать ей приятное, и Даша протянула ему пятьдесят рублей:
– Возьмите, Сева, это за комплимент!
– Спасибо, – официант покраснел, – честно сказать, я здесь недавно и еще не привык к чаевым. – Он замялся. – Вы долго пробудете в Краснокаменске?
– Пока не знаю, но никак не меньше недели, – ответила Даша.
– Тогда в самый раз, – обрадовался Сева. – У мамы скоро день рождения. Я куплю ей ваши последние книги в подарок, а вы подпишете их, если нетрудно?