Когда что-то стирают с доски, только я могу это снова вписать.

Спонсор диагноза – буква «Игрек».

– Я завалил её слушания. Ты что, газет не читаешь?

– Если бы ты что-то завалил, то её бы не просто пожурили. На самом деле ты вывел её из себя, и комитет понял, что она – жертва.

– Они всегда жалеют неумелых врачей, которые готовы убить пациента.

– Там все тебя на дух не переносят. Как только ты предложил её уволить, они начали обсуждать размер её премии.

– Без ножа режешь.

– У него нет выбора. Он теперь начальник. Настоящий профессионал. Должен думать о благе всей больницы. Ничего личного.

– Читаешь мои мысли.

– Вот именно. Это всё на листке. Хочет сделать из нас стукачей.

– Не стукачей. Я не хочу, чтобы Хаус загремел в тюрьму. Мне надо знать о его планах.

– Стукачей.

– Он упал, когда играл во флаг-футбол.

– Это он так говорит. Подразумевая под "флагом" пенис, а под "футболом" – проникновение во влагалище.

Я месяц сидел в карцере – весь день могу долбить!

– Ещё мне кажется Тауб взял на работу маленьких "таубеточек".

– Это ещё зачем?

– Я не оставил ему выбора. И вот я подумал, какой идиот за ними присмотрит?

– Их тут нет.

– Что? Я поболтать пришёл. Что за аромат, друг мой?

– Да, легко перепутать. Я как раз ел детей на обед.

– Смотрите, что я нашёл. Котяточки. Интересно, чьи они?

– Отпусти моих детей.

– Нет, мне, правда, интересно. Нужен образец ДНК.

– А где строители?

– Зачем им круглый день работать? Можно только ночью.

– По анализам на кровати нашли… сперму, вагинальные выделения, слюну и фекалии. Человеческие и звериные.

– Прокипяти детишек пару часов.

– Вообще-то он прав. А если бы ты через много лет узнал, что погибшая жена тебе изменяла?

– Я бы не поверил. Если она не призналась, то я могу верить, что это неправда.

– Чего ему так далось, мои ли это дети? Я не уверен в себе. Хаус видит слабость и нападает. Его беспокоит, что другие люди могут просто верить, а не искать физические доказательства.

– Ещё он принимает ставки на то, которая дочка твоя, а которая – нет.

– Вся больница делает ставки на то, мои ли это дети? Я снова в кругу друзей.

– Зачем нам воровать отсюда кабель? У нас в кабинете нет телевизора.

– Я бывший зэк, который адаптируется к новым реалиям. Воровство – мой удел.

Команда старичков победила! Это конечно не состязание. Просто записываю всякие числа, чтобы знать, кому дать прибавку, отпуск и моё уважение.

Если бы все говорили правду, то миру бы за день пришёл конец.

Какая прелесть. Я про твою грудь. Ты её выпячиваешь, когда начинаешь что-то доказывать.

Истина. Неприятно, правда? Ещё истина. Я это заметил, потому что Чейз на неё пялился.

Он не сознается – не хочет оскорблять. Он не скажет, что хотел бы заняться с тобой сексом.

А если честно, то любой встречный мужчина этого бы хотел. Но они врали, потому что если бы ты знала… то не согласилась бы на секс. Это лишь некоторая ложь последних минут. А вот посерьёзнее. Ты всё это понимала, но игнорировала ради приличия. Многие предпочитают игнорировать правду.

– Я убийца. Убил своего партнёра по бизнесу. Выстрелили в голову. Выдал за самоубийство. Он был первым.

– Вы продолжили убивать?

– Троих. Или четверых.

– Не убивайте никого, пока я не вернусь.

Кто больше подходит на роль папы? Тот, кто подкинул своей ДНК, или тот, кто денно и нощно будет учить ребёнка уму разуму? Например, как не перепихиваться с мамочкой после развода.

Любые родители портят любых детей.

– Мне нужно лекарство от диабета второго типа.

– Абсолютно неверное утверждение.

– У меня вялость, набор веса и усталость.

– Симптом диабета – потеря веса. Усталость от вымышленной болезни. А вялость – это синоним усталости.

– Мне нужен инсулин. Я уверен.

– Я бы рад вас убить снижением сахара крови, но я на досрочном.

– Нет, спасибо. Я, пожалуй, не буду проводить субботу без тебя.

– Места в первом ряду.

– Камеры тоже в первом ряду. Если хочешь, могу брызгать на тебя потом, слюной и кровью.

– Я бы взял тебя, если бы мог.

– А я бы один не поехал. Заметил противоречие?

– Она так не суетилась у меня на руках. Может, ей нравится мой голос? Что странно, потому что мы генетически не связаны. Или она просто не чувствует разницы?

– У тебя столько детей. Неудивительно, что ты даёшь ценные советы.

– Верно. Как я могу понять, что тебя презирают и не слушают при выборе имени, что из-за детей ты забыл свой график и что всё это напрасно, потому что дети тебя не узнают.

Либо все родители портят всех детей, либо ты стал таким вопреки нормальному детству.

– У моих родителей много денег… которые получены… нелегально.

– Преступники в высших кругах?

– Началось всё с карт. Покер по-крупному. Потом отец занялся наркотиками. Сначала продавал… потом стал ширяться. Так он опустился до торговли людьми. Обычно детьми. Легче прятать в мелкие ящики.

– Экономил на доставке.

– Доктор Хаус?

– Если вы не слесарь или электрик с хорошими связями – я занят.

– Мой муж приходил к вам в клинику. За лекарством от диабета.

– Соболезную вашему скорому разводу.

Воображаемая медицина – не мой конёк. Но мой воображаемый коллега вообразил, что вызывает меня. Вообразите, как мне неловко.

– У меня не диабет?

– Тяжёлый случай иронии. Еда, которую вы ели от болячек, сама навредила.

– Может я в итоге не все мерзкие гены получил?

– Но вообще вы такой толстый, что и без них диабет заработаете.

– За двенадцать лет активная инфекция пропала… везде за исключением артерий мозга. Там анализ её не достал. Когда шестилетний гадёныш врезал ему по шарам, он пробудил спящие бактерии в тазу.

Наши иммунодепрессанты усилили эффект. Наши антибиотики начали уничтожать сифилис. Но как при тушении пожала появились токсичный дым и пепел. Иммунная система переборщила с реакцией.

Острая реакция Яриша-Герксгеймера.

– Это правда?

– Да, именно Яриша-Герксгеймера. Звучит глупо. А вы о другом? Ясно.