Серафима. Говорят, у нее в театре какие-то неприятности.
Лопоухов. А я что, театрами заведую? Нет, это им, наверное, опять на
дачу чего-нибудь не хватает. Или теса, или железа. Пусть Самсон сам где
хочет достает. Я Синице никаких указаний давать не буду. Ох эта мне Синица, Синица!.. Вот ведь невелика пташка, а коготки показывает!
Аглая Ивановна. Да как он смеет? Удивительно, что ты его до сих пор
терпишь!
Лопоухов. А я и не потерплю. Найду подходящего человека - выгоню эту
Синицу. Изыму из аппарата! (Смотрит на жену и дочь.) А вы что такие?
Серафима. Какие?
Лопоухов. Красные. Поругались, что ли?
Аглая Ивановна. Тут у нас свои разговоры были... женские...
Лопоухов. Женские? Ну-ну...
Уклейкин (приоткрывает дверь из кабинета). Не помешаю, Степан
Феофанович?
Лопоухов. Заходи, заходи! Ну, как там у тебя? Готово?
Уклейкин. Подходим к финишу. Осталось только резюмировать и переписать.
Мать и дочь, переглянувшись, выходят.
Лопоухов (Уклейкину). "Резюмировать"... "резюмировать"... Ты мне
поменьше таких-то слов вписывай. Ты попроще пиши, как народ говорит. Я ведь
с народом толковать буду. Ну покажи, что там у тебя... Большой доклад
получился?
Уклейкин. Чистого тексту, как вы читаете, минут на сорок пять. Плюс
реакция зала: смех, аплодисменты... Около часу выйдет, Степан Феофанович.
Лопоухов. Юмор есть?
Уклейкин (мрачно). Есть, Степан Феофанович. Есть! Перед зеркалом читал,
сам смеялся.
Лопоухов, надев очки, вникает в написанное Уклейкиным.
Уклейкин (перегнувшись через плечо начальства.) Цитатки я разбросал по
всему тексту. Хорошие подобрал. Сверил. Вот, обратите внимание, любопытная
цитатка из "Робинзона Крузое". Просто блеск! Насчет проявления личной
инициативы и мобилизации внутренних ресурсов. (Показывает.)
Лопоухов. Из кого, из кого цитатка?
Уклейкин. Из "Робинзона Крузое". Вы не беспокойтесь, Степан Феофанович, не подведу! Очень она к слову будет, эта цитатка! Это в том месте, где вы
подвергаете критике наш деревообделочный комбинат.
Лопоухов (приподняв очки). А я его критикую?
Уклейкин. Обязательно! Вот здесь. (Показывает.)
Лопоухов (прочитав указанное место). А не слишком ли я его, а?
Уклейкин (убежденно). Не слишком, Степан Феофанович. Нисколько не
слишком! Я бы даже сказал, что вы их щадите. Вышестоящие организации осудили
порочную практику комбината. Резко осудили.
Лопоухов. Я что-то не слышал.
Уклейкин. Готовится специальное выступление газеты. Вы не беспокойтесь,
уж я вас не подведу! Себе дороже.
Лопоухов (в раздумье). Тогда, может быть, мне следует их как следует?
А? Критика - вещь полезная, от нее никто еще не помирал. (Смеется.)
Уклейкин. Завидный у вас характер, Степан Феофанович! Хорошо вы критику
воспринимаете: с вас как с гуся вода!
Лопоухов. А ты, Уклейкин, критику принимаешь?
Уклейкин. Принимаю, Степан Феофанович. Принимаю, когда прописывают. Три
раза в день по столовой ложке. Ну, а больше-то не рекомендуется. Может иметь
обратное действие! (Смеется.)
Лопоухов (возвращаясь к теме доклада). Так добавь сюда еще две-три
ложки. Да покрепче!
Уклейкин. Добавлю, Степан Феофанович! (Делает карандашом пометку в
докладе.)
Лопоухов. С критикой как будто нормально получается. А как с
самокритикой? Не скажут, что маловато?
Уклейкин. Что вы, Степан Феофанович! Никак не скажут! Уж я постарался.
Учел прошлые нарекания. Учел!.. Вы эти странички пропустили? Двадцать
вторая, двадцать третья, вот тут еще половинка... (Показывает.) Я здесь со
всей принципиальностью, со всей, так сказать, резкостью обрушился. На вас
лично, на товарища Кареглазова... Одним словом, останетесь довольны.
Лопоухов. Вот за это, брат, спасибо!
Уклейкин. Так ведь для дела, Степан Феофанович!
Лопоухов. Ладно. Перепишешь начисто, а если успеешь, то и перепечатаешь
в двух экземплярах: один - мне, один - в наш архив. Черновик порвешь. Ясно?
Уклейкин. Не в первый раз, Степан Феофанович!
Лопоухов. И не в последний... Завтра утром дашь мне доклад. Я его на
свежую голову просмотрю. Может быть, чего забыли. А в основном ничего
получилось? Как твое, личное?
Уклейкин. Боевое, целеустремленное выступление. Просто блеск! Разрешите
идти, Степан Феофанович? Я сегодня в баньку собрался, как бы не опоздать...
Лопоухов. Иди мойся, Уклейкин. Объявляю тебе благодарность. Выпишу
премиальные... (Как бы про себя.) Паршивое это дело - с докладом выступать.
А надо... надо!..
Уклейкин. Надо, Степан Феофанович! На то вы и начальство. А за доклад
вы не беспокойтесь. Не один докладик мы о вами провернули и, как видите, держимся на поверхности. Держимся на волне, так сказать!
Лопоухов. "Держимся"... Ты у меня за это зарплату получаешь.
Премиальные! Пивка!.. (Наливает Уклейкину бокал пива.)
Уклейкин (выпив пиво). Стараемся, Степан Феофанович! Нравится мне с
вами работать! Так сказать, расти под вашим непосредственным руководством...
Получать ценные указании.
Лопоухов. Иди, иди! Не люблю подхалимажа! Иди! Дай знать, когда все
будет готово.
Уклейкин. Супругу поприветствуйте!
Лопоухов. Поприветствуем, поприветствуем...
Уклейкин уходит.
Серафима (появляясь в дверях). Отец, ты свободен? Мне нужно с тобой
поговорить по личному делу.
Лопоухов. Пройдем в кабинет.
Отец и дочь уходят в кабинет. Затем туда проходит Аглая
Ивановна.
Сцена некоторое время пуста.
Аглая Ивановна (выходит из кабинета, останавливается в раздумье
посредине комнаты). Подумать только, такой заслуженный деятель, и вдруг
такое стремление - венчаться! Удивительно! Однако не зря, значит, говорят, будто есть еще ответственные работники, которые верующие. И на пасху
разговляются, и с попом хоронят, и детишек крестят... (Прислушивается к
голосам в кабинете.) А лучше жениха, пожалуй, не найдешь!..
В передней звонят. Аглая Ивановна спешит открыть дверь.
Она возвращается в комнату в сопровождении Ленского.
Ленский хорошо одет. В петлице костюма университетский
значок. Над карманом орденская колодка.
Аглая Ивановна (растерянно). Извините меня, пожалуйста... Я сейчас...
одну минуточку... (Нервно поправляет прическу.)
Ленский. Сделайте одолжение... Я подожду.
Аглая Ивановна быстро исчезает в передней. Ленский
остается один. Осматривается. Входит Аглая Ивановна.
Аглая Ивановна. Так, значит, вы и есть Леонид Аркадьевич Ленский?
Ленский. Кто? Я?.. Да. Это я.
Аглая Ивановна. Как приятно с вами познакомиться! Дочь так много
говорила о вас! Проходите, пожалуйста, садитесь.
Ленский (оглядывает комнату). Благодарю вас. Я уже насиделся...
Аглая Ивановна. Вы очень удачно пришли. У нас все дома. Степан
Феофанович в кабинете. У них там как раз разговор о Симочкой. Это для нас
такая... (Разглядывает Ленского.) неожиданность!
Ленский. Надеюсь, приятная! (Улыбается.)
Аглая Ивановна (не расслышав). Безусловно... безусловно. Кто из нас,
матерей, не желает своему ребенку счастья? Симочка у нас одна...
Ленский (глубокомысленно). Да-а-а... Дети, дети... "Маленькие дети -
руки болят, большие дети - сердце болит...". Так, кажется?
Аглая Ивановна (очарованная Ленским). Симочка у нас одна, так что вы
можете себе представить, как мы переживаем сейчас ее решение выйти за вас
замуж. Вы ведь, кажется, не были еще женаты?
Ленский. Кто? Я?.. Нет. Не был. Пока еще не был.
Аглая Ивановна. Симочка мне о вас рассказывала. Она вами просто бредит.
Вы совершенно очаровали ее.
Ленский (улыбаясь). Она тоже нарушила мой покой...