Антон улыбнулся: – Все в лучших традициях – прекрасную девушку.
Гэрри вежливо рассмеялся. Впрочем, муж Анны не производил на него особого впечатления. Герман знал таких людей: богатенький мальчик, пытающийся показать, что он тоже чего-то сам добился, тогда как на правде все, окружающее его, было делом рук другого, старшего родственника.
После экскурсии по заводу, Герман снова отправился в город по делам. Вечером состоялся очень хороший ужин в честь его отъезда, потом долгие, отчасти бессмысленные, но наполненные теплотой воспоминаниями молодости для профессора Хитрова разговоры. Герман встал наутро с разбитой и полной литературных бредней головой, и Анна с Антоном отвезли его на вокзал. Там они тепло попрощались, и, уже сидя в вагоне, Герман с грустью подумал, что это, наверное, последний раз, когда он видел своего учителя живым. Еще два-три года, – Герман был уверен, что дела будут держать его в стороне так же, как и прежде – и профессора Хитрова не станет, даже не смотря на все усилия его дочери. Однако, дальнейшая судьба распорядилась иначе.
С момента встречи Германа со своим старым учителем – профессором Хитровым – прошло около трех месяцев. За это время Герман перебрался в небольшой университетский городок, где и планировал зазимовать, читая лекции и дописывая свою первую книгу. Гэрри, с его вечно молодой душой, нравились разнузданность и, вместе с тем, ученная степенность, сочетающиеся и университетском городке. Он любил свои занятия, наслаждался обществом студентов, и тихими вечерами, проведенными за своим трудом. Но любому спокойствию рано или поздно должен прийти конец. Для мирной жизни Германа все началось с появления женщины. Нет, не таинственной и прекрасной женщины в красном, а обычной, серой дамочки средних лет. Сначала Герман заметил ее на одной из лекций, да и то не сам, а лишь когда кто-то из студентов указал на то, что данная особа немного старовата для их занятий. Герман тогда лишь улыбнулся, сказал, что знания можно получать в любом возрасте, и более вроде не задумывался над этим, но женщина продолжала появляться на его занятиях. Почти всегда она сидела в углу, ничего не записывая, а просто слушая. Вернее нет, со временем Герману начало казаться, что она даже не слушает, а просто смотрит. Смотрит на него. И в глазах ее всегда выражалось такое презрение…Со временем Германа начало это раздражать, и под конец он решил выяснить, отчего снискал такую нелюбовь у столь непонятной особы. Но дама каждый раз появлялась и исчезала совершенно незаметно, словно была призраком, и поймать ее для разговора никак не удавалось. Пару раз Герман пытался осведомиться у студентов, знают ли они “однокурсницу”, но положительных результатов это не дало. Затем он начал спрашивать у персонала университета, но даже вахтер клялся, что мимо него такая никогда не проходила. Дело начинало нравиться Герману все меньше и меньше, и он уже почти начал верить ведьм, пока, проверяя одну из студенческих работ, не нашел внутри абсолютно пустой листок, содержащий только адрес и просьбу о встрече.
Герман никогда не считал себя самоубийцей, и склонным на риск его тоже нельзя было назвать, поэтому бумажка с адресом было разорвана и положена туда, где ей было самое место – в мусорное ведро. Но через пару дней история повторилась. Причем во всех отношениях – Герман снова нашел записку, и снова она отправилась в мусорное ведро. Так было и через неделю, и через еще пару дней. Наконец Герману все это порядком надоело, и он начал с прежней прытью искать автора записки, а именно – странную женщину с его лекций. В том, что это была именно она – Герман почему-то ни на секунду не сомневался.
Очень скоро записки стали поступать не только в кипе студенческих работ. Один раз Герман нашел записку на салфетке, лежащей за его постоянным обеденным столом. Потом листок лежал на его рабочем столе, и, самая последняя записка была подложена ему в портфель. Текст ее несколько отличался от остальных – кроме привычного адреса и просьбы о встрече, записка содержала следующую фразу: “Пожалуйста приходите, если вы знали Анну Хитрову”.
История насторожила Германа. Более того, он был заинтригован, поэтому, сказав адрес своим близким знакомым, Герман все же направился на встречу с таинственной незнакомкой.
Адрес был адресом съемной квартиры на окраине города. Герман поднялся по грязной и плохо освещенной лестнице, и постучал в дверь. Ему открыла немолодая и слегка поношенная женщина. На ней было серое платье в клеточку, серовато-русые волосы завязаны в пучок, а на увядшем и покрытом морщинами лице все время мелькало выражение озабоченности и какого-то нервного беспокойства. Несмотря на все это, было видно, что некогда эта женщина была миловидна, даже очень. И еще это выражение лица…Герман уже видел его…
Рукой, женщина предложила Герману проследовать за ней на малюсенькую грязную кухню, где она, ни говоря ни слова, поставила чайник, указала Герману на стул, а когда тот сел, устроилась с противоположной стороны стола и сказала:
– Я очень рада видеть вас. Спасибо, что пришли.
– Да, мне тоже очень приятно, но хотелось бы узнать кто вы, и для чего Вам я?
На лице женщины промелькнула неприязнь.
– Моя дочь. Все дело в ней.
Говоря, женщина нервно теребила свои руки.
– Я знаю, что вы были знакомы. Видела вас на фото…Мне очень нужна ваша помощь…Будите сигарету?
Герман помотал головой.
– А я пожалуй закурю…, – дрожащей рукой дама достала дешевую сигарету, потом зажигалку, зажгла сигарету, с наслаждением затянулась…
Герман прервал ее.
– Вы так и не представились.
– Да-да, – снова выражение неприязни, – Меня зовут Екатерина Хитрова. Я была матерью Анны.
– Прошедшее время? – скептически спросил Гэрри.
– Да. У меня есть все основания полагать, что мою дочь убили.
Все тело Германа пронзил холод. На лбу проступили капельки пота. Неужели Анна мертва? Как? Когда?
Эти вопросы вырвались из уст Германа, и Екатерина холодно ответила:
– Она умерла около трех лет назад…
Тут Герман рассмеялся:
– Вы сумасшедшая!
Екатерина вскочила, и на секунду Герману показалось, что она ударит его, но вместо она схватила чайник и дрожащей рукой налила полную чашку кипятку, которую придвинула к Герману. Потом бросила на стол два дешевых пакетика, и, нервно обхватив свою чашку пальцами, сказала:
– Вы не понимаете! Нет, вы ничего не знаете…
– Простите, Екатерина, но я видел вашу дочь около трех месяцев назад, значит, она не могла умереть три года назад…
Катя снова презрительно посмотрела на Германа.
– Вы имеете в виду, что видели женщину, которая сейчас играет Анну.
– Играет Анну?
– Да.
Герман отхлебнул горячего и невкусного чая, и, стараясь скрыть свое раздражение, сказал:
– Возможно…
– Вы каким-то необычайным образом проходите на мои занятия, подкладываете мне записки, а теперь утверждаете, что ваша дочь уже три года как мертва, тогда как я видел ее совсем недавно и в полном здравии.
– Повторяю, вы видели не Анну, – пробормотала Екатерина, но, отхлебнув чаю, продолжила уже более спокойно, – Но я действительно, лучше все объясню. Начнем с того, что вы знали мою Анну. Я видела старые фотографии. И, кроме того, вы знаете ее.
Герман молча смекнул, что под “ее” Екатерина имела в виду Анну-самозванку, как она считала.
– Я приношу свои извинения за конспирацию, но я знаю уборщицу вашего университета, поэтому я могла проходить на ваши лекции через черный ход, и просила ее во время уборки подбрасывать вам мои записки.
– Это было так необходимо? – скептически спросил Гэрри.
Екатерина сглотнула:
– Если бы вы знали все. Я живу в страхе, и не хотела подвергать вас ему. Не стоит, чтобы этот человек видел нас вместе.
– Этот человек?
– Да, мой зять.
Герман тяжело вздохнул: какой бред!
Екатерина затянула еще одну сигарету.
– Три года назад моя дочь вышла за Антона Белого, а через несколько месяцев он убил ее. Я точно это знаю. Сейчас на месте моей Анны другая. Она похожа на нее, но это не Анна. У нее другое тело, другой характер, нет ничего общего с моей дочерью!