— Я сразу должна была догадаться, что моё присутствие тебе в тягость! Ты за вчерашний день даже ни разу не заговорил со мной! — рассердилась Карнетт. — А когда я спросила тебя о девушке, ты вообще едва не убил меня взглядом!

— Карнетт, я не хочу заново начинать весь этот разговор о девушках!

— А чем так плох этот разговор? Что плохого в том, что я беспокоюсь о своём сыне? Знаешь, что говорят мои знакомые о тебе?! А я знаю! Я не хочу слышать эти шёпотки за спиной! Я позвонила одному доктору-психологу, чтобы он принял тебя на этой неделе. И ты пойдёшь к нему! — решительно заявила Карнетт. Дамир почувствовал, что это последняя капля, и, переполнив чашу его терпения, она дала выход его злости.

— Хватит! — Дамир подскочил на месте и ударил кулаком по столу. — Мне это надоело до смерти! Мне надоело, что ты пытаешься меня женить! Что лезешь в мою личную жизнь! Это моё дело — кого любить, с кем спать и с кем быть, тебе понятно? — закричал он, теряя контроль. — Прекрати это!

— Ты такой же, как твой чёртов отец! — закричала Карнетт в ответ, тоже встав. — Эгоистичный, наглый и лживый! — её глаза снова наполнились слезами, она взяла свой розовый платочек и картинно промокнула их. А затем поспешно вышла из-за стола и скрылась за дверью в комнате для гостей. Руки Дамира подрагивали, небольшая венка вздулась на лбу и пульсировала. Через некоторое время дверь комнаты снова открылась, из неё показалась Карнетт с сумочкой в руках. На её глазах не было и следа от слёз.

В гостиную вернулась Анна, державшая в руках конверт.

— Мама, куда ты? — спросила она. Конечно, Анна могла прекрасно слышать весь разговор Дамира и Карнетт, но предпочла не подавать вида.

— Я не собираюсь никому навязываться и оставаться там, где мне не рады! — она покосилась на Дамира, который стоял к ней спиной, и решительно направилась к выходу.

— Мама, ну что ты такое говоришь? — Анна пошла следом за ней. Через несколько секунд она вернулась в гостиную. — Ну что, не выдержал, герой? — спросила сестра, подходя к Дамиру и взъерошивая его волосы.

— Не смог всё-таки. И даже рад, — Дамир сел на место и сделал глоток из кружки, в которой был его любимый горячий шоколад-амаретто.

— Винить тебя не буду, — произнесла Анна и тоже сделала глоток из своей чашки с кофе. — Но всё-таки она наша мама.

— Я знаю, но мне надоели все эти её намёки, и что она вмешивается во всё. Это моя жизнь, и я сам знаю, как ей распорядиться.

Они некоторое время помолчали.

— А как тебе сегодня спалось? — переводя разговор на другую тему, начал Дамир.

— Спала, как убитая. Ничего не помню, а ты? — Анна взглянула на брата с интересом.

— Всю ночь промучился, и сны странные какие-то были, вроде там был парень и…

Анна продолжала с интересом смотреть на него.

— И больше ничего не помню, — Дамир потёр глаза, как будто хотел вызвать образ сна.

— Ну что там был парень, я не сомневаюсь, — хитро улыбнулась Анна, отводя глаза.

— Что? — Дамир повернулся к ней. — И ты туда же со своими намёками?!

— Да ладно тебе. То, что ты гей, для меня абсолютно нормально, — она улыбнулась ему. — Но вот маму это точно убьёт…

— Я не говорил, что я гей! — Дамир покраснел.

— А не надо ничего говорить, — Анна снова улыбнулась. — Достаточно прочесть пару-тройку твоих стихов… ну или быть твоей сестрой, — она посмотрела на Дамира, её глаза как будто искрились.

— А что не так в моих стихах? — Дамир надулся. Анна застала его врасплох. Он не мог сказать, что был расстроен словами сестры. Но та лёгкость, с которой она сказала то, что, как ему казалось, он хорошо скрывает, была неожиданной.

— А то, что они посвящены человеку, но это явно не прекрасная принцесса, — Анна лукаво посмотрела на брата, не переставая улыбаться. — И потом я знаю тебя, Дамир, очень давно. Ты никогда не смотришь на девушек так, как смотришь на парней. Взять даже, к примеру, Тару и Камиля. Тебе со стороны незаметно, но ты смотришь на них по-разному.

— Что?! — Дамир почувствовал, что даже его уши становятся красными и горят. — Я никак не смотрю на Камиля, он мой друг с детства!

— Да, которому ты ещё в детском саду признался в любви и начал целовать его на глазах у мамы и воспитателя, — Анна засмеялась. — Ладно, если серьёзно, то я за тебя и за твоё счастье, и не так важно какого пола будет твоя любовь. Просто, я знаю, что ты ждёшь её, — сестра посмотрела на Дамира, и в её глазах было столько искренности. — Или его, — улыбнувшись, добавила она.

Дамир чувствовал благодарность и печаль одновременно. Он был благодарен сестре за то, что она так просто раскрыла и приняла его тайну и его самого, а печаль — потому что он действительно ждал любви и очень сильно тосковал по ней.

— Что касается мамы, — продолжила Анна. — Она такой человек, и её уже никак не изменишь. Чтобы сохранить хоть какие-то отношения, всё же сходи к психологу. Извиняться тебя просить бесполезно, но сам факт того, что ты прислушался к ней, поможет сгладить сегодняшний конфликт. И это тебя точно не убьёт, — серьёзный взгляд Анны заставил Дамира отступить. Он откинулся на спинку стула и закатил глаза:

— Я подумаю над этим, ладно.

— Вот и хорошо! — она погладила его по тёмным волосам. — О, кстати, тебе пришло письмо, — Анна протянула конверт Дамиру, который взял его и начал рассматривать. — Ты ещё что-то хотел обсудить со мной? — спросила сестра, вставая из-за стола.

— Да, — Дамир немного занервничал, отрываясь от конверта.

— Я уже опаздываю на работу. Можем в обед встретиться в кафе «La Voile» , хорошо? — Анна поправила свои тёмные длинные волосы.

— Хорошо, — ответил Дамир, провожая её взглядом. — Удачных статей!

Оставшись один, Дамир снова вернулся к письму, которое он поспешил вскрыть. Вытащив из конверта сложенный лист бумаги, Дамир принялся жадно изучать послание, поскольку даже и не помнил, когда в последний раз получал письма.

«Здравствуй, дорогой мой и самый любимый Дамир. Я не могу приехать на твой день рождения в Париж, но и пропустить такой праздник, я тоже не могу! Поэтому срочно приезжай к нам! Я очень по тебе скучаю. Ответ «нет» не принимается!

Рада Тильдо де Жане».

Дамир улыбнулся. Ему показалось, что пока он читал письмо, он даже слышал голос своей бабушки. Несмотря на то, что Рада была матерью Карнетт, это были два абсолютно разных человека. Рада всегда была доброй и отзывчивой, особенно по отношению к Дамиру, своему внуку, в отличие от его матери, которая только и делала, что отчитывала его и была вечно недовольна им по поводу и без. Скверный характер Карнетт был причиной постоянных ссор и с Радой, и именно поэтому, как догадывался Дамир, Рада не приехала.

«Но она могла бы просто позвонить, а не отправлять письмо», — он пробежался глазами по письму ещё несколько раз и задумался. Он не мог понять, что именно, но что-то настораживало его. Дамир несколько раз пытался позвонить Раде, но каждый раз голос оператора сообщал ему, что абонент недоступен.

«Расскажу об этом Анне…»

Дамир поднялся в комнату и прилёг на кровать. Несмотря на то, что день только начался, он уже чувствовал себя уставшим. Он не знал, то ли причина в утренней ссоре с матерью, то ли в его тревожных снах, которые мучили его всю ночь.

«Один и тот же сон я вижу уже четыре года… И не думаю, что мне удастся когда-нибудь избавиться от него, но последнее время я начал видеть ещё… Образ этого человека… я даже не уверен, что смог бы узнать его, если бы встретил в реальной жизни. Почему теперь и этот образ преследует меня? И ещё эти голоса… и эта тревога, что мучает меня… Может, всё просто потому, что я не могу найти места в этой жизни? Мне приходится шагать одному, скрывая всё, поэтому и снится всякая чепуха».

Дамир потряс головой, как будто желая избавиться от тяготивших его мыслей, и взглянул на часы.

«Мне нужно идти в издательство…»

Дамир поспешно оделся и вышел из комнаты. В прихожей накинув короткое чёрное пальто и шарф, он вышел на улицу. День был хмурым и прохладным. Дамир сбежал по ступенькам и на секунду задержался у фонаря, повязывая шарф на шее. Плафон фонаря был разбит вдребезги, и осколки стекла лежали на замерзшем тротуаре. Дамир прошёл мимо, пересёк дорогу и свернул в сквер, за которым находилось издательство. Утренняя прогулка по безлюдному скверу сейчас казалась ему самой приятной перспективой из всех. Не то, чтобы он любил одиночество. У него были Камиль, Тара, Асти, Анна. Но почему-то внутри он чувствовал себя всегда одиноким. Когда Анна училась в университете, он был вынужден жить с Карнетт. Каждый день, когда мать задерживалась на работе, для него был праздником. Каждый разговор с Карнетт превращался в скандал, не важно, что было предметом. Единственным приятным человеком, который появлялся в доме Карнетт, была Донна. Она всегда была ласкова и добра с Дамиром, приносила ему разные подарки и даже вступалась за него перед Карнетт. И ещё Дамир любил бывать у бабушки Рады… Только Карнетт не часто наведывалась к ней, потому что её отношения с Радой, как и со многими людьми, были, мягко говоря, натянутыми…