Утром я специально вышел из дома попозже. Полчаса крутился под носом у отца, который только и ждал, когда я свалю. Спросил, что помогает от отравлений и, получив в награду долгий задумчивый взгляд и пачку имодиума, всё-таки поплёлся вниз, всячески притормаживая и морально приготовившись к тому, что сейчас снова сяду в лужу.

Я почти угадал. Максим сидел под дверью. Правда, на сей раз он был во всём чёрном, но волосы всё так же были скручены в узел за спиной.

- Эй, - окликнул я его.

Максим дёрнулся и, сев на асфальт, пополз прочь. Я продолжал удивляться его какой-то… чудоковатости, что ли. Ну прёт на тебя такой баран как я. Что можно придумать глупее, чем ползти от него чуть ли не карачках? Если уж драпать, то в полный рост и бегом. А если принимать бой, то стоять на месте и смотреть твёрдо, даже если откровенно знаешь, что тебе наваляют.

В общем я только покачал головой.

- Вот, - протянул я ему.

Он проследил взглядом за моей рукой, достававшей из кармана имодиум, и как-то обмяк.

- Это я так, на всякий случай.

- Для профилактики? – спросил он устало.

- Ну… и это тоже.

Максим уже немного взял себя в руки. Встал и теперь отряхивал штаны. Надо сказать, чёрное ему хоть и шло заметно меньше, но тоже смотрелось комильфо. Как с картинки. Узкие такие брючки на узких бёдрах и опять водолазка, такая же узкая, только ещё и покороче, так что при некоторых движениях между ней и брюками мелькала полоска белой кожи.

Он закончил отряхиваться и замер.

- Послушай, Норрис…

Я поморщился. Кликуху эту придумал мой долбоёб Пашка, когда я пять раз из пяти кинул его на маты. У любого отмороженного придурка хватало мозгов называть меня только по имени, потому что Пашка – это Пашка. А за козла и врезать могу. И вот этот красавчик, как оказалось, мозгов не имел совсем.

- Слушай, Спидозный, - перебил я его, - я на тебя полдня тратить не собираюсь. Бери колёса и гони мой суппорт.

- Твоё – что? – растерялся он.

- Суппорт. Ну, давай, вспоминай. Ты мне его на днях вернуть хотел.

Максим продолжал стоять и молча хлопать глазами.

- У меня нет, - сказал он растерянно и отступил на шаг назад.

- А у кого есть? – я, напротив, шагнул вперёд.

- Я не выкидывал! Он дома, я же не знал… Ты сказал…

Он умолк, что-то увидев в моих глазах.

- Адрес, - сказал я ровно тоном, которому очень трудно возразить.

- Я вынесу, - попытался отмазаться он, - подожди тут.

Отмазаться не получилось. Едва он шмыгнул в подъезд, я набрал код и рванул за ним. Нагнал его на третьем этаже, ковыряющим ключом в замке.

Едва завидев меня, он отпрыгнул и вжался спиной в стену.

Я поднял брови и остановился.

- Нашёл, - сказал я спокойно.

И тут произошло то, чего я не мог понять, потому что передо мной, как никак, был мальчишка – пусть и какой-то странный, со смазливой мордашкой и длинными, как у девчонки, волосами.

Максим сполз по стене вниз, уронил лицо на колени и заплакал. Плакал он громко и навзрыд, а я стоял, смотрел и не мог понять, что должен делать.

В конце концов я развернулся и молча пошёл по лестнице вниз.

«Да ну его к чёрту, этот суппорт», – подумал я. И опять на душе было гадко, как в сортире. Хотя что я сделал, я не понимал.

***

Я слушал внимательно, не пытаясь делать вид, что записываю.

Когда Виктор замолк, я глотнул кофе, показывая, что размышляю, хотя всё, в принципе, было ясно и так.

- У вас комплекс вины. Это действительно иногда мешает взрослому человеку выполнять свою работу на все сто. Но вы должны понимать, что вы давно уже не тот мальчишка, который травил в школе аутсайдеров. Уверен, этот Максим сейчас такой же самостоятельный и успешный человек, как и вы.

- Уверены? – Виктор посмотрел на меня с презрением и усмехнулся. – Ничего вы не поняли, доктор. Думаете, можно узнать человека, задав ему пару вопросов.

- Нет, - я спокойно покачал головой, - я как раз думаю, что чтобы разобраться в чужой душе, требуется очень много времени. Это ваш шеф считает, что я чудотворец. Это не так. Я не могу вас вылечить. Я лишь могу помочь вам разобраться в себе.

Виктор долго смотрел на меня, а затем кивнул.

- Вы правы, - сказал он, - это мне не помешает.

- Простите, я сейчас нарушу правила, но я должен спросить. Вы уверены, что ваша проблема растёт из школьных лет? Хотя в журналах популяризируется мнение, что все проблемы надо искать в глубоком детстве, на самом деле это не всегда и не совсем так. Многие комплексы мы приобретаем, уже создавая собственную семью.

- О, нет, доктор… Дело не в комплексах. Но будьте уверены, корень моей проблемы там. А если и нет… Значит я не умею рассказывать правильно. Чтобы вы поняли, я должен вам объяснить, как всё это началось.

Я кивнул и посмотрел на часы.

- Да, уже поздно, - подтвердил он. – Я должен попытаться выспаться. Вы не посоветуете мне ничего на этот счёт?

- Я пропишу таблетки, но не стоит злоупотреблять. С вашей профессией, мне кажется, использование любых психотропных препаратов может обернуться неожиданными последствиями.

Виктор кивнул.

- Я всё понимаю. Просто иногда мне кажется, что я всё такой же дурак.

========== Глава 3 ==========

Крутило меня всю следующую неделю. Перед глазами поочерёдно стояли то его глаза, то израненные асфальтом коленки.

Я бесился. Не знаю на кого больше – на него или на себя. Не мог понять, какого чёрта он позволяет им это всё. И тем более не мог понять, почему меня так бесит его беспомощность.

Очередной фрик. Да треть школы были такими.

Правда – тут же поправлял я себя – далеко не у всех такие глаза.

На этой мысли меня обычно стопорило и уносило в сторону, потому что она создавала ещё один вопрос – какого чёрта меня вообще интересуют глаза этого мальчишки?

Страшная мысль холодком пробегала по основанию черепа – мне ни разу за все годы не понравилась девушка.

- Пап, а геи – это плохо? – спросил я, не выдержав собственного морального прессинга.

Отец удивлённо посмотрел на меня.

- Геи – это бывает, - сказал он философски.

- То есть, если бы я вдруг… ну, просто вдруг… оказался геем… Тебе было бы пофик?

Я догадывался, как сильно рискую, задавая подобный вопрос, но всегда можно было списать его на мою обычную подростковую дурость – на неё отец мог списать вообще что угодно.

Он долго изучающе смотрел на меня и произнёс фразу, которую я не забуду никогда:

- Вить, ты мой сын и у тебя семнадцать наград, которыми я могу хвалиться перед коллегами. Чтобы меня поразить, тебе надо рассказать мне, что ты трахаешь овечек. Всё нормально, пока все участники процесса довольны. И презики никто не отменял – потому что да, даже геи могут болеть СПИДом.

Меня тогда больше всего удивило то, что он запомнил - что я ляпнул ему первого сентября. И потом, когда я понял истинный смысл всей фразы, мне было очень стыдно за тот, самый первый вопрос.

А ещё после этого разговора я резко успокоился, потому что за всю мою тогдашнюю жизнь не было случая, чтобы мой батя не знал, что делать или сделал что-то не так. И какую бы ересь ни несли пацаны в школе, его мнение значило для меня куда больше.

А на следующий день я опять увидел Максима живьём. И снова целых два раза. Странно, но он если уж попадался мне на глаза, то маячил где-то рядом весь день, и в первый раз я увидел его утром в раздевалке. Он раздевался, стоя прямо у вешалки. В школу он пришел в бежевом пальто до колена, а на шее у него был пушистый белый шарф. Волосы на сей раз были распущены, и я прямо-таки залюбовался этой красотищей. Двигался он как-то… не по-земному. Будто не руки у него были, а крылья. Ломкими такими движениями накинул на крючок пальто – пальто, я заметил, было дорогое, такое даже мне было бы жалко вешать вот так запросто. А может, именно мне, потому что у самого у меня дорогих вещей не было отродясь. Затем медленными круговыми движениями размотал шарф и принялся заталкивать его в рукав. Тоже варварство, если подумать, но тогда так делали все.