- У меня, наконец, стали появляться идеи, - продолжал ее муж. - Мне нужно время, чтобы было что показать, я хочу им предъявить результаты, а не секундный разноцветный всплеск, который невозможно зафиксировать.
Потом он улыбнулся и, подсмеиваясь, добавил.
- Я Генриху, звонил как-то.
- Из космического агентства?
- Ага. Просил вспышку гамма излучения зафиксировать. И назвал свой дом. Долго я еще буду помнить его смех. Но он все-таки согласился, И когда спутник был, сюда повернут, он мне перезвонил. Ну, в общем, включил машину, и как ты догадалась, ничего.
Виктория встала со своего пуфика. И подошла к машине.
- А ты хотел, чтобы она тебе тут сверхновую зажгла? Или может сразу квазар?
Потом девушка направилась к выходу.
- Ох, Адам, дело конечно твое. Ты же знаешь, я тебя в любом решении поддержу, - Вика взяла с подноса остывший кофе и, уходя, добавила, немного грустным голосом. - Поешь. Кофе уже холодный. Я тебе новый сделаю.
Затем она вышла из лаборатории, а Адам, печально посмотрел на остывшие макароны, и придвинулся к ним.
ВОСКРЕСЕНЬЕ
Вика со своим мужем стояла у высоких ворот их дома, и выглядывала на дорогу. Отец Виктории, Борис Федорович, удостоился такой чести, потому как в прошлый свой приезд, благополучно перепутал дома, и проник во двор к соседям, причем к пожилым. А закончилось все тогда, почти двух дневной пьянкой. Соседу он понравился сразу, потому как Борис, был мужчина жесткий, и прямой, и выпить любил, правда, не злоупотреблял. Вдобавок, всегда имел с собой что-то стоящее. У него не было военного прошлого, кроме срочной службы в армии, еще во времена своей молодости. Но все-таки Борис, был поклонник дисциплины и мужской чести. Он сам соорудил продуктовый бизнес, начинал с машины овощей, и закончил большой фермой, с целыми сменами рабочих и личной аграрной техникой, в том числе даже с комбайном. В его глазах Адам, был неким школьным заучкой, которого следует бить по голове портфелем, а не отдавать ему единственную дочь в жены. Они были противоположности. Борис грубый, необразованный, но собранный и дисциплинированный, а Адам был мягкий и умный, зато далеко не пунктуальный и неряшливый. Скорее всего, одной из главных причин Виктории выйти за него замуж, как раз и была эта противоположность. Ведь с детства она, устала смотреть на твердый характер своего отца. Но шли годы, и Борис Федорович старел. Его грозный вид, постепенно превращался в вид ворчливого старика, и больше не вызывал страха. Максимум, раздражение. А Адам, который довольно рано лишился родителей, но, правда, имел сразу двух братьев, не особо радовался угасанию характера Бориса Федоровича, он понимал, что это могло означать, лишь его старость. С годами, он даже по-своему полюбил тестя, но на расстоянии конечно. Но, а сам тесть, просто смирился с выбором своей дочери. Дело в том, что он хотел внуков. Сильно хотел. Но этого зять, не по своей воле, но все же, подарить ему не мог. Было время, когда Борис, предлагал любые деньги, и лечение, и Адам даже начинал его, но уже после первых отрицательных результатов, все забросил. Он, еще недолго, принимал экспериментальные таблетки, но результата и от них не было.
Вот теперь, чтобы избежать новых инцидентов, семья решила заранее выйти ему на встречу, и уже потом проводить в дом. Стояли они молча. Но это не было молчание, вызванным какой-либо обидой, это был знак глубоких раздумий. Вика планировала сегодняшний день, в который ей нужно было уместить и отца и мужа, да так чтобы смесь в итоге не взорвалась. А Адам, в свою очередь, мыслями был до сих пор в лаборатории.
Вдруг, их идиллию нарушил звук открывающейся соседской двери. Они оба сразу с улыбкой переглянулись, и Вика прижала к губам палец, намекая, что соседу вовсе не обязательно знать о приезде Бориса, дабы не спровоцировать его. На дорогу вышли два пенсионера. Низкая, невзрачная старушка, и высокий, но очень худой дед.
- Здравствуйте Михаил Сергеевич и Раиса Максимовна, - с детским озорством в голосе отрапортовал мужчина.
На это оба соседа с легким недовольством, одновременно обернулись на него, а супруга моментально кинулась спасать ситуацию. Она толкнула Адама в бок локтем, и оживленно вставила.
- Ох, дурачек! Вот лет уже сколько, а ума нет. Надо твою кандидатскую назад отнести.
- Да и пожалуйста. Я уже и забыл, где она висит.
Потом Вика обернулась к соседям, и вежливо заулыбалась.
- Прости нас, Михаил..., - но тут она сама запнулась, будучи запутанной собственным мужем, и ее улыбка сменила характер, на ироничный. - Максимович, и Раиса Михайловна.
- Здравствуй красавица, - наконец заговорила старушка, своим ласковым и тихим голосом имеющий какой-то странный акцент похожий на еврейский. Но потом она обернулась на застывшего в улыбке Адама, и более строго сказала. - Что ты нас с этим пятнистым таки сравниваешь. Ты же специально. Я знаю.
И это была правда. Адам уже неоднократно, специально менял местами, их отчества, так чтобы они совпадали с именем отчеством Горабачева и его жены, первого и последнего президента советского союза. Сам же, мужчина был далек от политики, она для него была как космос. Он знал, что политика где-то там есть, но к нему никакого отношения не имеет. А такое, почти, совпадение, Адаму, просто казалось забавным, и он любил ставить на нем акцент. Потом мужчина сделал вид, что ему стыдно и невнятно, с раскрывающей всю неискренность, улыбкой, извинился. Но этого хватило, так как все понимали, что это простое баловство, и никто никого не хотел обидеть. Соседи быстро сменили недовольство на обычное приветствие, поинтересовались делами, и ушли в направление рынка, оставив пару снова в тишине.
Что впрочем, продлилась она недолго. Буквально, как только старики свернули с улицы, сразу же, на нее въехал крупный джип. Это был Ниссан. Признаться, ни Адам, ни Виктория, уже и не помнили точную модель. Для них это был просто джип отца. Он был серого цвета, неуклюже громоздкий, но к тому же, вместительный, как то, любит сам Борис. Джип блестел полиролью, был чисто вымыт, и ухожен. Что было колоссальным трудом, так как машина часто ездит, из села в город, и практически всегда по бездорожью. Вот он подъехал вплотную к воротам, и только тогда остановился. Борис не хотел заезжать к ним во двор, так как надолго оставаться, не планировал. Адам же, собрался, убрал с лица улыбку, но все-таки, подошел поближе к Виктории, и обнял ее за плечи.
- Я вижу, ты сегодня к людям не равнодушный, - тихо сказала она своему мужу, зная, что такой жест заденет отца, но при этом не вырвалась, а наоборот прижалась. - Потерпи полчаса, мы перекусим, и я его уведу.
- Не делай из меня деспота, пусть остается. Хоть на час, - потом он поднял голову и громко поздоровался. - Здравствуйте Борис Федорович. Как дорога?
- Привет профессор, - ответил, выходя из машины, невысокий мужчина лет за шестьдесят, а то и под семьдесят, очень коротко стриженный, но не лысый. Его короткие и редкие, волосы, были полностью седыми, как впрочем, и его двухдневная щетина. Внешне Виктория не особо была на него похожа, тем более ростом. Но вот разрез глаз, и изгиб верхней губы, отчетливо подчеркивали их родство. Ответил Борис на удивление спокойным и даже приветливым, голосом. - Все как в той песне, три изгиба на версту. Привет Белоснежка.
- Привет пап. Проходи во двор.
После этих слов она удалилась, лишь кинув взгляд на задние сидения джипа, на которых лежал маленький венок, из пластиковых цветов. Борис, осмотрелся, и глазами стал выискивать соседей, но никого не обнаружив, медленно, подошел к своему зятю.
- Ну, хоть побрился, - сказал он, не останавливаясь, и прошел следом за дочерью.
Адам лишь снова заулыбался.
- Я даже не буду оправдываться. Вы главное об стог состриженных волос не споткнитесь.
- Все юморишь, - не оборачиваясь, так же коротко ответил Борис Федорович, а перед тем как войти в дом, со знающим видом осмотрел двор, одобрительно кивнул и зашел.