– Вы ничего не докажете, – Олежек сам засомневался в правдивости своего высказывания, но отступать поздно.

– Да я тебя как гниду раздавлю! – Полина озверела от такого нахальства со стороны Олега. – В порошок сотру! Или ты сейчас же все рассказываешь или Жора поможет и для тебя чего-нибудь найдут, да и припаяют лет десять. Будешь жить не тужить на тюремных нарах, – Полина так злорадно улыбнулась, что у меня по спине пробежали мурашки.

– Может, я что вспомню. Не мог же ты за годы своей жизни ничем не отличиться? Вдруг окажется, что ты замешан в уличном хулиганстве. Чего по юности-то не бывает? Или ограбил кого еще на улице? Может ты и в бар тот ходил, высматривал жертву? Да мало ли чего можно найти… Благо, дыр в нашем законодательстве навалом, – Жора не отставал от Полины.

Мне стало ясно, что они решили его дожать. Видно, в чем-то он, Олежек то есть, все-таки проболтался, пока я спала.

– Или вон Ольга Андреевна покопается в твоих мозгах, – при этих словах Полины Олег так посмотрел на меня, словно я собиралась проломить ему череп и, вынув его мозги, сварить из них суп. – Она у нас психолог. Вот введет тебя в гипноз! Так что, голубок ты наш, давай выкладывай все как было. Расскажешь все сам – отпустим с миром. А нет – пеняй на себя… Да, и еще: Ираида Сергеевна сухарики тебе носить в зону не будет, это уж ты мне поверь. – Полина развернулась и опять пошла к подоконнику за очередной порцией никотина.

Жора, чтоб не потерять свою значимость, добавил:

– У тебя есть одна минута на раздумья, – и вынул неизвестно откуда взявшиеся у него песочные часы. Перевернул их и поставил на край стола. Наверное, конфисковал у кого-то, а теперь использует для морального давления на арестованного.

По мере того, как песок плавно перетекал из одного отсека часов в другой, Олежек становился все грустнее. Не верил, может быть, что отпустят его Полина с Жорой.

– Ладно, расскажу. А как вы узнали, что это я?

– Вот как расскажешь, так и я тебе, – не слезая с подоконника, ответила Полина.

– Ну так вот. В четверг, когда Ираида ушла к знакомой своей, я и взял золото. Знаю, где лежит оно. Она же при мне в прошлое воскресенье его вытаскивала. Взял и унес к себе на квартиру, пока ее дома не было, а потом вернулся обратно и стал смотреть телевизор…

– Так что ж ты все золото не забрал? То, что на ней сегодня было, ты же оставил. Оно лежало в шкатулке около кровати, по ее словам. Пожалел, что ли? – сарказма у Полины не отнимешь. Сказал же человек, что все сам расскажет, так чего же его теперь ядом-то поливать?

– Она его на себя надела, когда к подруге ходила.

– А если б лежало в шкатулке, ты бы взял?

Провокационный вопрос. Полина его проверяет, – подумала я.

– Нет, не взял бы. Если бы его не было в шкатулке, она бы раньше времени заметила.

Расчетливый, гад! А я его жалела.

– Значит, золото у тебя дома? – подала я голос из своего укромного уголка. – Что же мы тут сидим?

Моим энтузиазмом заразились сразу все и повскакивали со своих мест.

– Поехали, – первым вылетел из кабинета Жора, таща за собой Олежека.

– Мы на своей, – крикнула вдогонку Полина, и мы выбежали вслед за Жорой. Жора загрузил Олежека в милицейский уазик, а мы сели в Полинин «Ниссан» и поехали конфисковывать золото нашей матери.

Проверив, все ли драгоценности на месте, в соответствии с маминым описанием, Полина сложила их обратно в мешочек и убрала во внутренний карман своей сумочки.

– А скажите мне, как вы меня вычислили? – Олег был немного рад, так как видел, что его не собираются везти обратно и «браслеты» сняли, поэтому, наверное, решил поинтересоваться у Полины ходом ее мысли.

– Ты сказал, что грабили «средь бела дня», а вообще-то еще никто не знал, когда это было сделано. Я бы, скорее всего, предположила вечер, когда вы были в театре с Ираидой. Это во-первых. А во-вторых, в четверг ты один оставался в квартире, это уже наводило на мысли. Ну, а в-третьих, ты явно переигрывал с волнением за Ираиду Сергеевну. Хотя ты, наверное, не играл. Только волновался за себя. Понятно? – Олег улыбнулся какой-то горькой улыбкой и кивнул. – А теперь не попадайся мне на глаза, обходи за километр дом Ираиды Сергеевны. А если я тебя где увижу – загремишь далеко и надолго. Я ясно выразилась?

Олег посмотрел на Полину преданным взглядом, и я подумала, что он теперь сам границу белой краской обведет в радиусе километра от дома маман и выходить на улицу будет только ночью.

Глава вторая

Полина

Когда три дня назад мы вернули Ираиде Сергеевне ее драгоценности, я думала, что настали, наконец, спокойные дни: можно будет спокойно спать по ночам, работать как все нормальные люди и так далее… И уж никак не предполагала, что разбудят меня в восемь часов утра – это при том, что у меня сегодня выходной, и я планировала поспать подольше – и начнут нести всякую чушь по телефону.

Конечно, чушь опять несла моя сестра Ольга. Для нее это закономерность. Черт! Но насторожила меня одна маленькая деталь, пока я слушала вздохи, всхлипы и причитания сестры, из которых могла понять только то, что случилось «что-то ужасное» и «злой рок преследует кого-то». Так вот, деталь, которая меня насторожила – это то, что Ольга сама проснулась в такую рань и сделал глупость, разбудив меня.

Как только поток всхлипов на секунду прервался видно, Ольга набирала в легкие побольше воздуха, чтобы продолжить с новой силой, я сразу набросилась на нее:

– Ты что, белены объелась? Если сама не работаешь и не спишь, так дай другим поспать! Ольга попыталась что-то вякнуть на том конце провода, но не успела. Короче, если сейчас же в двух словах не объяснишь, в чем там у тебя дело, я бросаю трубку.

Опять молчание. Ольга собирается с мыслями. Наверное, они у нее куда-то очень далеко задевались, что она их никак не соберет в кучу. Вообще-то она хорошая. Только сентиментальная, и в голове у нее такой же бардак, как и дома. Никогда не найдешь нужную вещь. Поэтому от Ольги очень трудно добиться вразумительного ответа.

– Ольга! – грозно сказала я, уже собираясь положить трубку.

– Ираиду Сергеевну ограбили, – все-таки они, мысли то есть, собрались все вместе, и Ольга более или менее четко смогла их выговорить. А потом опять начались всхлипы, охи и вздохи.

– Ольга! Да прекрати ты, наконец! Что украли-то?

– Драгоценности. Ой-ой-ой…

– Плохое время для шуток! – огрызнулась я и швырнула трубку на рычаг.

Напробовалась, поди, с утра, своей наливочки, «ауру поправила» и вспомнила события трехдневной давности. Черт бы ее побрал, эту Ольгу!

Я скинула простыню с себя – жара стояла несусветная – и накрыла голову подушечкой, но сон не шел. Через пять минут телефон опять зазвенел. Если это снова Ольга, выскажу все, что думаю о ней.

– Полина, послушай, – говорила Ольга, как ни странно, собранно и по делу. Наверно, на бумажке написала и теперь читает. – Ираиду Сергеевну, нашу с тобой маму…

– Могла бы не уточнять. Дальше… – может, и стоит ее послушать?

– Так… маму ограбили. Украли те самые драгоценности, которые мы ей вернули три дня назад. И еще, – Ольга почему-то перешла на шепот, – у нее на кухне… труп. Мамочки мои, да как же это… Ой-ой-ой…

– Ольга, стоп. Не рыдай. С драгоценностями ясно, их опять нет. Олежек запросто мог вернуться и снова взять их. Мы от него отстали, вот он и подумал, что никто теперь его не заподозрит. А труп-то чей?

– Его, – Ольга опять зашептала.

– Кого его? Олежека? – тут было от чего сесть на кровати. – А ты сама откуда это все знаешь?

– Мне Ираида Сергеевна позвонила утром и все рассказала, а я тебе вот звоню.

– Так значит, Олежек все-таки вернулся, и Ираида Сергеевна проявила решительность, а теперь просит помочь ей? – теперь понятно. Значит, надо звонить Жоре, может, он что придумает. – Ладно, встаю. Жди, через полчаса заеду.

Я нажала на рычаг и стала набирать Жорин рабочий телефон.