Миронов за тем столом выглядел страшно занятым. Очки в тонкой золотой оправе достойно маскировали аспидскую сущность, интеллигентски облагораживали разбойную физиономию Александра Сергеевича. Не доведись Дусе узнать, кто перед ней таков, решила б однозначно - за плечами дяденьки не лагеря и пересылки, а несколько лет хорошего иноземного колледжа и практика в швейцарском банке.
Мельком взглянув на Землероеву, Саша снял здоровой рукой очки, крепко зажмурился, помассировал, потер пальцами переносицу.
- Очки надо менять, - пожаловался неожиданно. - Ни черта в них не вижу. Ты есть сильно хочешь?
Та-а-ак, с обращением на вы закончено, поняла Евдокия. Попав на свою территорию, Александр Сергеевич оставил политес за дверью ресторана и обратился к упрощенному варианту общения. Чего, впрочем, и следовало ожидать.
- Перекусила б. Маленько.
Миронов нажал на кнопку селектора и дал команду орку-«секретарше» изобразить перекус на две перосны в кабинете.
- Надо кое-что тебе показать, - пояснил Дусе. - Не хочу фотографиями в зале трясти, похаваем тут. Тет-а-тет.
Забавная смесь из иностранщины и фени произвела на Дусю впечатление. «Будто каплю «Шанели» накапали в щи», - пришла на ум строка из эпиграммы Гафта.
- Садись, - предложил Саша и, показывая пример, перешел из-за письменного стола за невысокий столик между двух диванов. - Поговорим.
На столике, видимо загодя приготовленная для беседы с сыщицей, лежала тощая кожаная папочка. Мирон, все так же устало щуря глаза, раскрыл ее, достал несколько фотографий и протянул их Дусе:
- Моя семья. Брат, жена, дети. Теща.
К тому, что особо догадливые потенциальные клиенты приносят в офис детективного агентства пачки фотографий, Дуся давно привыкла - разговаривать предметно легче, если четко представляешь, о ком ведется речь. Миронов, как показалось Евдокии, фотографии либо выбирал не сам, а приказал привезти из дома первые попавшиеся, либо взял те, что случайно завалялись в офисе. Не говорящие фотографии. Групповые и необъективные. Смесь из нужных и посторонних лиц.
Но некоторое представление все-таки получено. Дуся держала снимки в руках, Александр Сергеевич рассказывал:
- Семью я перевез к себе в ноябре.
Довольно быстро уломал, сделала ремарку Евдокия.
- Сын Евгений в этом году школу заканчивает, дочь Анна закончила хореографическое училище, сейчас готовится к просмотру в... какой-то танцевальный коллектив, я точно не помню его название, что-то громкое, известное... Жена - Зося Казимировна. - Усмехнулся: - Только не дай бог Зосю по отчеству окликнуть. Ее в честь какой-то прабабки назвали, Зося считает, что вместе с Казимировной ее имя звучит... мгм... тяжеловато. - Вытянув левую руку далеко вперед, Миронов твердо ткнул пальцем в снимок: - Теща. Инесса. Ее тоже можно без отчества, она у нас Сигизмундовна.
Чуть позже Дуся узнала, что Александр Сергеевич прозвал тещу Лох-несское чудовище. Мирон тем временем хмыкнул.
- Они у меня, Дуся, того... ясновельможные пани. Мы с Зоськой в одном дворе росли, я у нее даже велосипед как-то стырил. Потом вернул, конечно, батя уши мне надрал. - Мирон мечтательно смежил веки и прицокнул языком: - Видела б ты ее тогда... Зачетная девочка. Пианино-фортепьяно, прилизанные мальчики ноты таскают...
Довольно тривиальную историю о барышне и хулигане Дуся услышала позже, в достаточных подробностях и из других источников. Пока же немного удивилась, думая, как ясновельможная красотка умудрилась вляпаться в аспида по соседству?!
Мирон, пока Землероева молча недоумевала, успел похвастаться: жена Гнесинку с отличием закончила, во времена оные даже концертировала по задворкам союзного отечества...
- Александр Сергеевич, сколько времени вы с Зосей прожили врозь? - прервала Евдокия ушедшего в размытые воспоминания авторитета.
Миронов сосредоточился:
- Сколько?.. Первый раз мы развелись в восемьдесят девятом... Я тогда второй раз к «хозяину» попал, за хулиганку... Зося на развод подала. Откинулся быстро, вернулся. У нас уже Аня подрастала. Опять расписались. Чудовище, правда... Инесса то есть, моросить пыталась... Но - девяностые, кошельки пустые, куда б она делась. Женька родился. Вместе прожили до девяносто седьмого... Меня опять «приняли»... - Мирон пунктирно бегал по годам и отсидкам. - Пока на шконке парился, Зося снова на развод подала... Вышел по удо в две тысячи первом... То есть врозь прожили, получается, лет пятнадцать. Да. Когда меня в девяносто седьмом взяли, Женьке года не было.
- Простите, вы пытались снова вернуться в семью? - Предложенные для просмотра семейные фотографии позволили Дусе задавать личные вопросы.
Потяжелевший взгляд авторитета показал - попытки были. Но - безуспешные.
- А почему сейчас Зося согласилась попробовать снова?
- Слушай, а это важно?
Редкий мужчина вот так, влегкую, берется обсуждать свои проблемы с двадцатичетырехлетними малознакомыми Дусями.
- Возможно, - пожала плечами Землероева. - Вы же хотите разобраться в том, что происходит в вашем доме. Или я ошибаюсь?
- Нет, - посуровел Мирон, - сечешь поляну.
- Тогда давайте договоримся сразу - я имею право задавать любые вопросы, вы, Александр Сергеевич, отвечаете на них с максимальной откровенностью.
Сказать по правде, Евдокия могла бы облечь выдвинутое предложение в более удобоваримую, не такую категоричную по тону форму. Клиенты у детективов всякие случались. Встречались гордецы и фанфароны вроде Саши, с такими Дуся и Паршин обращались терпеливо и мягко втолковывая правила работы частного сыска: хотите результат - выкладывайте подноготную. Если заказ примитивный, заказчик настроен только на получение постельных снимков пошалившей жены - извольте, уважаемый, все в наших руках, но потом, пожалуйста, без претензий.
Сейчас же, положа честную руку на сердце, Евдокия вывалила на авторитета слегка завышенные требования и очень надеялась, что тот если не вспылит, то хотя бы на место поставит: «Право тут имею, детка, только я».
После подобной отповеди Дусе останется только убедительно откланяться: «Простите, Александр Сергеевич, не сложилось, не пишется картина маслом, у нас с вами ничего не выйдет, не получится... Адью, ищите себе более покладистых работников, в нашем детективном агентстве существуют некоторые правила...»
В общем, курский соловей перед приоткрытой дверцей клетки.
Александр Сергеевич жевал мозгами Дусину тезу секунд пятнадцать.
И проглотил.
- Лады. Зося согласилась сделать пробный шар.
Даже это крошечное признание - жена изволила лишь попробовать, далось Мирону нелегко. Наверное, Саше казалось, будто он перед женой «на цырлах пляшет», не привык человек под чью-то дудку коленца выделывать, обычно наоборот случалось.
В дверь тихонько постучали, хозяин кабинета немного разозленно бросил «Войдите»; ресторанный официант под присмотром «секретарши» вкатил уставленный закусками сервировочный столик.
Пока расставляли приборы и еду, Евдокия суматошно изобретала, на чем еще можно подловить авторитета и отвертеться от работы. Жуть как не хотелось Дусе связываться с Сашей! Страх как не хотелось вмешиваться в его дрязги и - не дай боже! - оказаться крайней.
С Мирона станется. Коли что, своих пороть не будет - вон как бережно углы обходит - отыграется на Евдокии Землероевой. Хорошо, если реально шкуру не попортит.
Может, предварительно и сразу заболеть на всякий случай? У Линки мама врач... Положит в отделение, правда хирургии, но ради дела можно и гипс куда-нибудь наложить...
Или наврать, что срочно вызвали к родственникам во Владивосток? Дядя-тетя, туда-сюда, проверить невозможно...
А если проверит, не поверит?
Полезные мысли обходили Дусину голову стороной. Красиво уложенные на тарелочках деликатесы вызывали не аппетит, а тошноту. Соглашаясь на перекус, Дуся, по совести сказать, рассчитывала между делом рот чем-нибудь занимать, брать паузу на размышление. Маслянисто лоснящиеся ломти рыбной нарезки выглядели тошнотворно, казались Евдокии застывшими пластами рыбьего жира. Внушительная лоханка с паюсной икрой вообще лакированную собачью какашку напомнила.