– Слушай, – с выражением неподдельного участия на лице влез ангел, – зачем долго ждать? Давай я сам ее хорошенько тресну! Сразу поумнеет, гарантирую! И даже чувство самосохранения появится.
Вот гад! Нет поблизости приличных врагов, так он уже об меня руки почесать размечтался.
Алекс раздраженно махнул рукой:
– Лучше бы ты сказал, что нам с этим талмудом судьбоносным делать, потому как делить свою хранительницу с этой кучкой макулатуры я не намерен. Самому мало!
Я фыркнула. Как всегда, моя судьба решается без моего непосредственного участия. Обидно.
Надо срочно исправлять такую вопиющую несправедливость.
– Все просто, – заявила я, вставая и направляясь к книге. – Кого она признает, тот и есть новая бережиня.
– Та, – поправил меня Габриэль. – Бережиней может стать только женщина.
Тем лучше, круг поиска сужается.
Подойдя к книге, я некоторое время просто стояла и разглядывала ее. Красивая. И кожа на обложке такая мягкая, словно не многовекового фолианта касаешься, а человека за руку берешь. При этой мысли меня прошибла нервная дрожь. И цвета моего любимого опять же, красного. Нет, скорее бордового, но все равно красиво. Да еще как подумаешь, что там внутри судьбы тысяч людей, вообще голова кругом идет.
Все, пора завязывать с этим созерцанием, а то я так точно до чего-нибудь додумаюсь. Я тряхнула головой, отгоняя наваждение, и осторожно открыла книгу. Сердце тревожно замерло в предвкушении.
Капризничать она не стала и позволила заглянуть под обложку. Вот какая, не то что некоторые! Я скрипнула зубами, с досадой вспомнив руководство по магии крови, невесть зачем прихваченное из Боллаты, так без дела и валяющееся в сумке. Не забыть бы спросить властелина.
Этим прикосновение к великому и ограничилось. Я задумчиво пошелестела девственно-чистыми страницами, правда, сильно пожелтевшими от времени. Старательно, просто до боли в глазах, вглядывалась в пустоту, но так ничего и не увидела. Что и требовалось доказать.
– Это не я! – радостно провозгласила я, возвращаясь на свое место.
Рядом вздохнул с облегчением Алекс.
Вот только у книги (или у судьбы, а может, у обеих сразу) имелось собственное мнение по данному вопросу. Не успела я усесться, как она, шелестя страницами и помахивая обложкой, слетела со своего места и, заложив крутой вираж, опустилась прямо в центр нашего полукруга.
Мамочки! Я нервно пискнула и поспешно заползла за Алекса. А потом вообще вцепилась в него едва ли не крепче, чем он в меня недавно. Просто так, на всякой случай. Мало ли.
Но новых действий летучая книга не предпринимала, продолжая просто лежать на полу. Мы все невольно принялись напряженно всматриваться в нее. Даже я, осмелев, осторожно высунулась из-за плеча властелина. Ничего не изменилось. Пустые страницы. Может, она только в особых случаях что-нибудь показывает?
– Линка! – окликнул Габриэль нашу мелочь.
– А я вообще читать не умею! – беззаботно заявила малявка.
Действительно, нашел кого бережиней объявить! С таким же успехом мог бы и сам ею заделаться. Или вон Лапусу предложил бы.
– Давайте поскорее уйдем отсюда, – тихо проговорила Люба. – Мне здесь как-то не по себе.
Женщина первой поднялась и направилась к выходу. Мы ее горячо поддержали. В конце концов бережиня, ее книга и вся прочая судьбоносная дребедень – это вообще не наши проблемы. Я уже раз десять пожалела, что поддалась на уговоры интуиции и сунулась сюда. Вечно из-за моей безголовости друзьям страдать приходится.
Ага, уйдешь тут, как же! Книга снова зашелестела, взлетела, нагнала Любу уже на пороге и, захлопнувшись, отвесила ей ладный подзатыльник. Ух ты, не хуже чем у Габриэля получилось!
Женщина слабо ойкнула и уходить раздумала.
Мы дружно замерли, ошарашенно взирая то на Любу, то на лежащую у ее ног книгу. Не уверена, что хочу знать, что все это значит.
И отчего это вид у нее такой виноватый?
– Извините, – прошептала женщина, еле сдерживая слезы.
– И далеко ты собралась? – усмехнулся ангел. Весело ему, видите ли. Посмотрела бы, как бы он заговорил, кабы его не пойми кем сделали!
– П-просто… я не хочу… здесь… – Люба, уже не таясь, захлюпала носом.
– Да я про то, что ты собственность свою забыла, – пояснил ангел, поднимая книгу и вкладывая ее в руки перепуганной женщине. И, довольно бесцеремонно вытолкнув ее за дверь, припечатал: – Бережиня. Нашли кому доверить. Всегда знал, с бабы никогда проку не будет.
Но книга явно считала иначе: следующий подзатыльник получил уже ангел. И самое интересное – мгновенно заткнулся. Наконец-то и на него управа нашлась! Всегда бы так.
– Откуда ты вообще про этих бережинь знаешь? – спросил Алекс, запрыгивая в седло. Судя по всему, ни в библиотеке Академии, ни в его личной о бережинях не было ни слова, иначе не блестели бы сейчас так азартно глаза травника. Едва властелин понял, что на его хранительницу никто не претендует, в нем заговорил бывший маг.
– Чему ты удивляешься? В ангелах ведь тоже есть толика крови богов.
Какие, однако, щедрые эти боги! Интересно, им самим хоть что-нибудь осталось?
– Но в Любе-то ее нет, – резонно заметил Дармир. В отличие от властелина он вполне адекватно отнесся к новому статусу жены. Во всяком случае, не стенал, руки не заламывал, волосы на себе не рвал, на окружающих не кидался и вообще старательно делал вид, что так и было задумано. Сдать бы к нему Алекса на перевоспитание. А то, чувствую, еще немного, и он меня к себе цепями прикует, сказав, что так оно и было.
– Теперь есть, – как ни в чем не бывало заявил ангел. – Можете считать, что провидение выкинуло хитрый финт.
– А что ты там видишь? – Пожирающее меня любопытство наконец вылезло наружу.
Люба ничего не ответила, но на ее лице крупными рунами было написано, что она бы предпочла больше никогда не видеть эту книгу. Сунув злополучный фолиант за пазуху, женщина отвернулась. Надеюсь, она не считает меня виноватой в том, что стала бережиней?
– Просто я подумала, – обиженно проворчала я, – раз уж ты стала владелицей судьбоносной книги, почему бы нам это не использовать?
Впереди уже замаячил Великий путь. Наконец-то! Мы и так слишком много времени потеряли по моей глупости. Я не удержалась и обернулась: ни избушки, ни тропинки за нашими спинами уже не было. Даже следы лошадиных копыт, и те пропали. М-да, какие только тайны и загадки не встретишь на свете…
– Как использовать? – подала голос Люба. Все же, несмотря на шок от столь резких изменений в жизни, она не могла не понять, что в моих словах есть определенная доля здравого смысла. Да и домой ей хотелось не меньше моего.
– Ты бы могла написать в Книге Судеб, что мы победили Власа…
– Закатай губу обратно, – посоветовал вредный Габриэль. – Бережиня не пишет Книгу Судеб, она ее читает. А кто в ней пишет, даже богам неведомо.
Ну вот и помечтать уже нельзя!
– Тогда скажи…
– И уж тем более она не гадалка, – довольно грубо одернул меня ангел. – Ксюша, уймись уже наконец. Не до тебя сейчас.
Я обиженно засопела, но отстала. Вот так всегда: я тут для них стараюсь, а они… Можно подумать, мне больше всех надо!
Как я и ожидала, ни до каких эльфов мы к вечеру не добрались. И вовсе не потому, что не успевали. Просто одна крылатая личность ни в какую не возжелала тащиться на ночь глядя «в этот эльфятник». Мол, до утра ушастые никуда не денутся, а значит, можно отложить посещение эльфячьего царства как минимум на несколько часов. Ангел свернул в небольшую деревушку всего в каком-то часе езды от Светлого леса, и нам волей-неволей пришлось следовать за ним. Не бросать же этого болезного одного. А то он, чувствую, таких дел натворит, что форменное безобразие, учиненное мной у храма, покажется невинной шалостью.
Выторгованная отсрочка на Габриэля плодотворного действия не оказала. С каждым шагом он все больше мрачнел и к тому времени, когда мы въехали в деревушку, напоминал коршуна, готового в любой момент броситься на добычу. Прямая напряженная спина, цепкий взгляд, сжатые в тонкую нитку губы. Скулы заострились, из-за чего и без того худое лицо вытянулось еще сильнее. Образ довершали крылья, которые ангел специально расправил во всю ширь.