– Надеюсь, так и будет, – кинув на меня заинтересованный взгляд, лейтенанта явно интриговали такие мои предсказания, сказал тот.

Мне удалось не разочаровать лейтенанта. Второе судно стало сбрасывать ход, и мы отвернули, очень вовремя, к заметному облегчению команд миноносцев. У нас крейсер как раз предназначался для охоты на такие вот миноносцы, так что ситуация была патовой. Скорее всего, мы взаимно уничтожили бы друг друга. Несмотря на овеянную славой храбрость британских моряков, погибать они всё же не хотели. Думаю, именно из-за этого, не обращая внимания на бедственные сигналы двух тяжелогружёных судов, что дрейфовали в стороне, те кинулись нагонять конвой. В общем, бросили нам добычу, чтобы мы тут застряли, пока конвой уходит. Как доложил наш радист, им пришёл приказ уводить остальной конвой. Правда, не думаю, что их капитанов это спасёт. В глюках о них было мало информации, но вроде старшего над миноносцами сняли и уволили с позором из флота. Но информация не точная, через третьи руки дошла до меня. Да и глюки всё же.

Дав возможность миноносцам догнать конвой, тот как раз добрался до горизонта, мы, сделав полукруг, направились к первому из двух английских судов. Тот ход сохранил в отличие от собрата, шёл на двух узлах, однако это нисколько не помешало нам притереться к его борту, снова сдирая краску, и спокойно высадить абордажную команду. В этот раз бойцы действовали куда увереннее, всё же некоторые знания закрепились в их памяти, да и прошлые ошибки были учтены. Тут груз так же был военного назначения, стрелковое оружие, боеприпасы и даже пулемёты. Все пулемёты по моему приказу стали поднимать на палубу, как и ящики с боеприпасами. Ракетой был дан сигнал Гаранину приблизиться, погрузка будет осуществляться на американца. Благо там была грузовая стрела.

Скоро, как я говорил, должно было стемнеть, поэтому половина абордажной команды вернулась обратно на борт «Отрока», и тот, отойдя от борта английского судна, поспешил ко второму транспорту, пока наш угольщик к нам шёл на максимальном для него ходу. Всё же Головизнин не успел. Когда тот начал сближаться, из трюма второго транспорта показался дым и языки пламени, а от его бортов отходили лодки, полные людей. Так что лейтенант дал почти в упор пару выстрелов ниже ватерлинии, чтобы наверняка, и направился к нам обратно. Команда этого судна – несмотря на его вооружение, было видно три орудия – не стала рисковать и сама уничтожила его.

Когда крейсер вернулся, Гаранин ещё был на подходе, я перешёл на борт «Отрока» и стал инструктировать лейтенанта по дальнейшим действиям. Понятно, что тот тоже устал и адреналин уже не гуляет по его крови, но работы предстоит ещё много. Так что, хорошенько проинструктировав командира крейсера, что ему делать дальше и когда меня будить, я с частью абордажной команды направился отсыпаться, на ночь у меня в планах много работы, и я собирался отдохнуть, чтобы набраться сил. Вот остальным требовалось поработать за двоих, всё же на такой крейсер требовалась команда в полтысячи человек, а в наличии было едва половина, но я надеялся поправить эту проблему в моряках и офицерах за счёт «Маньчжура».

Особо ничего невозможного лейтенанту я не поручал. Требовалось с прибытием угольщика перегрузить на его борт пару сотен английских винтовок и все наличные в грузе пулемёты. Вот боеприпасов – много. Часть амуниции, включая бинокли. В общем, всё из списков, что я дал Головизнину. Аврал по перегрузке закончится уже в полной темноте. Дальше – отойти от борта англичанина, подорвать его, чтобы он затонул, – английская команда должна быть уже в шлюпках, – и на полном ходу оба корабля по плану двинут к берегам Китая. Точнее, к Шанхаю.

В моих глюках истории с «Маньчжуром» не было, это уже моя идея. А команду мне удалось пополнить случайно, встретив через три дня русское судно, принадлежавшее Добровольному флоту. Там с него было снято с два десятка палубных матросов, десяток кочегаров и, что немаловажно, полноценная рота казаков с офицерами. Они мне были нужны. Совершив переход через Тихий океан из Америки, судно имело проблемы с машинами и сейчас ремонтировалось, дрейфуя в полутора сотнях километрах от нас, счастливо избежав чужого внимания. Насчёт него я из своей истории ничего не помню, не мелькала о нём информация. Вот в глюках я присоединил этот пароход к себе. Правда, быстро пожалел и избавился от него. Мало того, что тихоходное, так ещё постоянные поломки. В общем, балласт.

Ничего, ремонтироваться тому ещё три дня, так что успею наведаться в Шанхай и пообщаться с и. о. командира «Маньчжура» лейтенантом Лазаревым. Кроуна на борту канлодки уже не было, с небольшой частью команды он смог незаметно перебраться в Порт-Артур, где адмирал Макаров назначил его начальником штаба Тихоокеанской эскадры. В принципе всё как и в моём мире.

Разбудил меня стук в дверь. Я перевернулся на спину, протерев ладонью лицо, прогоняя сонную одурь. Иллюминатор был зашторен, думаю, как крейсер, так и угольщик, следуя моему приказу, идут в режиме светомаскировки, и включать в каюте свет я не стал, мало ли, вся операция может сорваться от любого пренебрежения к ней, никто не должен знать, что мы здесь.

Легко встав, я подошёл к двери и открыл её. Там стоял тот же рыжий вихрастый посыльный, только сейчас в тусклом свете одиночного ночника на его лице была заметна печать сильной усталости. Матрос вытянулся и, отдавая честь, с рукой у виска (научили-таки) доложил:

– Ваше благородие, командир крейсера «Отрок», его благородие лейтенант Головизнин сообщает, что появились огни Шанхая. Он приказал поднять вас.

– Передай лейтенанту, – кивнул я, – что я сейчас поднимусь на мостик.

– Есть, – снова козырнул тот и, немного неумело развернувшись, быстрым шагом направился к ближнему трапу.

Команда уже изучила боевой корабль и стала свободно ориентироваться в лабиринте внутренних проходов и отсеков.

Умывшись, я протёр полотенцем торс, оделся, взял приготовленный портфель и направился в боевую рубку, которую сам же и обозвал мостиком. К сожалению, мостиков у рубки не было, что не давало вести хорошее наблюдение за водами вокруг, так как видимость через узкие щели бойниц была так себе, особенно в бою.

Взбегая по трапу, я поправил скрытую пиджаком кобуру с одним из бельгийских пистолетов, который взял с собой, и вошёл в рубку, где меня дожидался пошатывающийся от усталости лейтенант, тяжело ему было одному управлять кораблём.

– Шанхай, – указал он вперёд. – Шлюпка готова, солдаты, которых вы отобрали, тоже.

Я стал изучать едва виднеющуюся береговую линию.

– Хорошо. Сейчас я покину борт корабля по своим делам. Что вам делать дальше, вы в курсе.

– Так точно. Отойти в открытые воды, лечь в дрейф и отдыхать, выставив наблюдателей.

– Отойти миль на сорок, – уточнил я. – Всё же здесь довольно активное транспортное движение, поэтому не стоит попадать на глаза местным торгашам. Быстро сдадут. В дрейф ляжете подальше от их традиционных маршрутов. Они в основном у берега ходят. Редко когда далеко забираются. Может, только американцы, но они тут нечасты. Если повезёт, так никого и не встретите… Как потом действовать, помните?

– Да. Как стемнеет, вернуться к устью входа в порт Шанхая и встретить вас.

– Сигнал?

– Три раза должна мигнуть сигнальная лампа. Промежуток между сигналами – три секунды.

– Всё верно.

В это время подбежал боцман и сообщил, что лодка спущена и отобранные мной люди уже в ней. В общем, не стоит задерживаться. В этом я был прав, даже ночью тут было движение. Правда, в основном каботажников, серьёзные грузовые суда ходили днём, особенно те, капитаны которых плохо знали здешние воды, а таких в последнее время хватало, поэтому поторопимся. Кстати, перехваченный нами конвой вышел из Шанхая.

Я спустился в лодку, где сидели два матроса и четыре казака, все в военной российской форме. Это требовалось для скорейшего опознания и переговоров с офицерским составом канлодки. Я не переоделся по той причине, что помимо формы офицера ВМФ Японии у меня были только гражданские костюмы.