***

Кабинет на третьем этаже встретил меня благосклонной тишиной. Не удивительно ведь на часах высветелись 7:37 по сути за двадцать три минуты до начала утреннего обхода.

Щелкнул и зашумел чайник, готовясь обеспечивать дарование от медицины энергией на целый день. Переодевшись в уже привычный халат, так как осень уже явила свою прохладную сторону но соответствующие службы не спешили с включением центрального отопления по больнице. Не то, чтобы было сильно холодно, но крайний месяц руки периодически приходилось греть об пациентов или горячую кружку…

Стук в дверь практически совпал с её открытием. На пороге показалось вихрастая голова молодого парня с вечной хитринкой в серых глазах.

Юрец или Юрий Алексеевич для пациентов, был всего на два года младше меня и был тем еще хитрованом, вечно норовящий работать поменьше, а зарабатывать, соответственно, побольше.

Вот и сейчас, только увидев его, почувствовал что на меня снова захотят скинуть часть его работы.

– Здарова ребикам! Чего на работу опаздываешь? – сходу «наехал» на меня этот духовный наследник евреев. Сейчас еще и великодушно меня простит и на фоне этого попытается подписать на какую-то дичь…

– Опаздывают те, кого ждут. Не помню чтобы ваша братия кого-то ждала. Ну кроме благодарности в пакете и свечки в церкви –чуть резковато чем следовало бы, ответил я, все еще находясь под впечатлением от утренних происшествий.

– Воу, воу, Серёга, ты чего злой такой? Глюкозка упала или нервы шалят? Так пошли ко мне, у меня есть и лекарства для первого и второго!

– Нас и здесь неплохо кормят, – выдал цитату из одного мультфильма и под чуть насмешливым взглядом залил кипятком чай в кружке. Ах ну да, кружка во первых была минимум на поллитра, а во вторых она была изображена в форме этого самого персонажа произнесшего эту поистине легендарную фразу. Да, я ведь говорил уже что являюсь пропащим кошатником?

– Ну так что ты хочешь? – решил не тянуть кота за яй…Кхм, решил поскорее завершить шутливую перепалку двух коллег.

– Понимаешь, нам пациента привезли по неотложке, подозреваю что ургентный*, но зараза в сознании и уходит в несознанку, мол лечение не нужно, выпустите меня отсюда.

Последнюю фразу Юра произнес с плохо скрываемой злостью и раздражением.

Ну да, встречаются и такие «индивиды». Почти при смерти, но с упорством тупого ослика лечится не хочет. Ладно бы сознание потерял или был в невменяемом состоянии, можно было бы помочь ему, отхватив попутно парочку проблем в виде разбирательств, но часть докторов, особенно тех кто по моложе предпочитают слушать упреки от живых…

Хотя за смерть такого уникума по голове тоже не погладят. Главный врач за порчу статистики может устроить ту еще головомойку.

– А я тут причем? Дай этому придурку пару листков, пускай напишет отказ на имя приёмника* зав.отделением, главболи* и валит на четыре стороны. Если может отказываться, значит может ходить. Может ходить, значит не ургентный и имеет право отказаться от медпомощи.

– Да понимаешь в чем дело…Диагноз у него немного позорный, если он выйдет и потом нам его «теплым» доставят это тот еще скандал будет.

–В смысле позорный? Хрен ему оторвало что ли? Так наоборот, должен поторапливать вашу братию…

Я даже кружку отложил, почувствовал интересный случай.

Есть такая у меня слабость, шастать по отделениям и собирать подобные «истории» Может когда-то книгу напишу, кто знает?

И этот охламон, о моей слабости прекрасно знает, вон даже глазки закатил, всеми силами пытаясь придать себе загадочный вид.

– Ладно, пошли мясник, покажешь этого блаженного, – произнес, доставая ключи и запирая кабинет.

Без двенадцати минут до начала обхода, успею.

– Кстати, ты как вообще узнал что я на месте? Даже переодеться не успел, как ты мне дверь чуть не выломал.

– Оооо! Сергей Александрович, больница - это ведь тесный и дружный коллектив. Чихнул и на другом конце тебе доброго здоровья пожелают…

Угу, дружный. Поэтому ты сейчас по-дружески спихиваешь на меня часть собственной ответственности. Ведь если и меня пациент пошлёт, то уверен, моя фамилия будет тоже фигурировать в отчетах. И даже неважно что я вообще из другого отделения. Наоборот, лишний повод перевести стрелки.

– Что хоть за диагноз у него? – со вздохом, поинтересовался у коллеги.

На что тот опасливо на меня посмотрел, видно что-то в моих словах прозвучало эдакое. А может боится что я уйду, все может быть.

– Да не уйду я, раз уже пошел с тобой, значит выкладывай остальное.

Когда-нить мое любопытство меня погубит…

– Острый аппендицит – спокойно ответил этот...разводила.

– И в чем прикол? Полежит пару часиков и от боли сам попросит сделать ему операцию – нахмурившись, переспросил я.

– Нууу…он скорей всего наглотался обезболивающих с жаропонижающим и у него это состояние, по некоторым его оговоркам, уже третий день.

– Серьёзно? И он продолжает отказываться от госпитализации? Бред.

– А я о чем говорил? Но ведь интересно же – весело закончил разговор коллега.

– Ладно, где он лежит?

– Когда уходил, был в третьей палате… – это уже было произнесено на ходу на котором этот гад умчался кадрить молоденькую интерншу, что была на подхвате у медсестр приемного отделения.

Мдя, полное равнодушие. Все же хирурги особенные люди с необычным мировоззрением. Практически на все сто процентов уверен, что плевать он хотел на жизнь этого пациента. А так как послать на три буквы больного нельзя и противоречит протоколу, он нашел дурачка, что будет уговаритивать пациента вместо себя.

Мысленно вздохнув, я отправился на поиски третьей палаты.

Хотя какая это палата, так комнатушка, без дверей, с умывальником в уголку, ширмой, кушеткой и крохотным письменным столом.

На кушетке лежал относительно крупный мужчина, что с закрытыми глазами часто и мелко дышал. На фоне бледного и осунувшегося лица создавало не очень хорошее впечатление.

– Утро доброе, Уважаемый...– с почти незаметным сарказмом произнес я открывая историю болезни, что лежала углу стола – Иннокентий Петрович. Как ваше самочувствие?

– Зае%сь. Я могу идти? – хриплым голосом произнес мужик, кося глазом в мою сторону и стараясь не сильно морщится.

– После моего осмотра, вы можете быть свободны и вольны выбирать куда вам пойти…– договорив, я подтащил стул поближе к кушетке и помыл руки принялся осматривать пациента.

– Итак, давайте по новой. Где болит, когда заболело, что принимали, почему не пришли раньше? – оттягивая веко пациента, произнес я.

Угу, покрасневшая склера, чуть расширенный зрачок, что немного нетипично для человека у которого сильная боль. Действительно может быть под обезболивающими. И достаточно сильными. Или брал количеством? Хммм...

– Я это все уже говорил! Не вижу смысла тут оставаться – сердито прохрипел мужик пытаясь сесть на кушетке.

– Тише, тише. Я сказал что после моего осмотра можете быть свободным, а значит трусливо убегать не надо. Я ведь не стоматолог, а вы не ребенок? – с полувопросительной интонацией закончил фразу.

Хм, зацепил. Мужик явно из тех, что дает в морду за любое усомнение в крепости его яиц.

– Тогда кто ты пацан? Думаешь нацепив халат ты можешь что-то там мне указывать? Да ты знаешь кто я???

Точно на обезболивающих, действие которых давно закончилось, но остался отходняк. Ну или он действительно блаженный.

Отстранившись от него и поймав его взгляд я произнес максимально жестким и сухим тоном.

– Осмотр еще не окончен. Поэтому отвечаешь по существу. Болит? Сначала болело тут?

С этими словами я аккуратно побарабанил пальцами по животе и после ткнул его в зону эпигастрия скривившись мужик молча два раза кивнул.

Теперь, правая подвздошная область. Беру поправку на впалый живот. Мягко надавливаю пальцами и резко отдергиваю руку.

– Больно бл№%ь!

– Если болит, значит еще живой, – мрачно пошутил я. – Болело при надавливании или после убирания пальцев ?