Выжимая из себя последнее, взволнованный Томас бежал по извилистой и ухабистой дороге в ароматном хвойном лесу по направлению к зловещему черному дыму в небе. Теперь и он стал часто спотыкаться на ровном месте, а его взбудораженное сердце, казалось, вот-вот выскочит из маленькой детской груди.

– Ты куда?! – крикнула ему бежавшая навстречу пожилая заплаканная женщина с соседней улицы. – Стой же!

– Вы видели папу? – ловко увернулся от ее рук Томас.

– Беги обратно! Где твои мама и сестра?

Но Томас уже не слышал ее. Он снова бежал и бежал вперед, уже весь грязный и замученный, запыхавшийся и потерянный, не чувствуя ни времени, ни ног, ни тверди под ними. В какой-то момент он в очередной раз споткнулся и с шумными брызгами упал лицом вниз в огромную холодную лужу, намочив прилипшие к лицу длинные волосы, выронив из рук свой игрушечный лук и распугав жирных головастиков. Не в силах встать, он лишь смог немного приподняться на колени и снова упал, хлебнув взбаламученной воды полным ртом. Совершенно неожиданно в этот момент его схватили некие сильные руки и уверенно закинули на чье-то плечо. Знакомый солоноватый запах мгновенно успокоил потерявшегося малыша, и он тут же провалился в затягивающую темноту под ритмичные покачивания бегущего отца.

– Блатишка… Блатишка… – услышал Томас словно издалека.

Сквозь веки он почувствовал кромешную тьму. При этом холод и сырость обволакивали тело с головы до ног, а ощутимый запах старых и затхлых овощей наполняли нос и рот. Мамины теплые руки гладили его по голове, лежащую на ее мягких ногах. На его груди лежала бормочущая себе под нос Ирэн, а взрослые напряженно и тихо обсуждали последние новости:

– Не буду говорить, что я видел. Тут дети, – говорил голос отца. – Но это точно мутанты Арогдора. Все снова повторяется.

Томас в своей жизни редко слышал слово «мутант» и потому не совсем понимал о чем речь. Единственное, он знал, что это некие жуткие чудища и в этом нет ничего хорошего. А вот про Арогдор он знал хорошо. Хотя взрослые редко произносили название этого места, среди детворы было принято пугать им друг друга. Зловещее государство находилось на вершине вулкана, который в ясную и прохладную погоду можно было рассмотреть строго на севере. Так как оттуда всегда шел дым, особенно зимой, Томас считал, что там в расплавленной лаве живут те самые чудовища в виде огромных огненных пауков. С этим все время спорила Ирэн, убеждая, что там живут почти обычные люди. Обычные, но без голов. И если туда попасть, то придется тоже жить без головы, что, по словам смышленой девочки, должно быть, не так легко, и, вероятно, создавало массу неудобств.

– А как же король? – спросила ткачиха, судя по голосу. – Где войска Парфагона?

– Я никого не видел. Там были только сборщики дани. Эти чертовы красавцы, сносящие головы всем нашим бабам. От них толку мало.

– Похоже, что-то неожиданное, – предположил некий знакомый мужской голос.

– А ведь когда-то за мной ухаживал один такой, – мечтательно произнесла пожилая женщина. – Было время!

– Сборщик дани? Не ври, – произнес все тот же мужской голос. – Хоть ты была и красивой бабой, но для них ты все равно страшна как бегемот.

– Правда!

– Не придумывай! Еще и дура.

– Что же нам делать теперь? – перебила спор мама Томаса.

– Либо бежать, либо дожидаться рыцарей, – стал объяснять отец. – Бежать опасно, так как мы не знаем, куда можно бежать. Никто ничего не знает, а мутанты могут быть везде. Салеп ведь ближе к Парфагону, чем мы. То есть, мы отрезаны.

– Остается ждать? Здесь?

– Мы не знаем, когда это закончится. А если Парфагон поражен и уже никакой армии не будет? Одно могу сказать точно: мы не должны попасть в руки мутантов. Это будет конец всему. Вы не представляете, что они делают!

Услышав эти слова, Томас почувствовал странную трансформацию внутри себя. Вдруг все, что существовало в его короткой жизни, ушло на второй план или совсем исчезло. Все стало неважно и незначительно, растаяло как лед на июльском солнце. Взамен появилась только одна ценность – просто жизнь, когда можно быть вместе со своими близкими. Не важно, где и как, но быть всем вместе. Главное – продолжать чувствовать нежные руки заботливой матери, звонкий голос веселой сестры и добрый взгляд умного отца. Все остальное стало не важно, когда все главные ценности вдруг оказались под неведомой угрозой, напугавшей даже взрослых, даже его храброго и сильного отца, который, как всегда раньше казалось, вовсе не способен испытывать страх.

Взволнованный Томас открыл глаза и заплакал, не сдержав нахлынувшие чувства. Приподнявшись, он крепко обнял мать и огляделся. Они сидели при очень тусклом свете свечи в чьем-то погребе. Вокруг были насыпаны небольшими горками прошлогодние сморщенные овощи, в основном, редька, капуста и морковь, а у стены аккуратно поставлены глиняные горшки и кувшины, очевидно, с ценным зерном и мукой.

– Блатишка! – обрадовалась Ирэн.

– Как ты себя чувствуешь? – забеспокоилась мама, но ее тут же успокоил отец:

– Просто перенапрягся. Дайте ему воды и покоя.

– Так что нам сейчас делать? – спросил старый плотник с проплешиной на голове, одетый в измазанную грязью расстегнутую рубаху, черные штаны и такие же, как у всех селян, коричневые кожаные башмаки на ногах. Именно его голос сначала не узнал Томас.

Отец низко наклонил голову и задумался. Только сейчас малыш обратил внимание на кровавые пятна на его серой рубахе, и что на руках и лице виднелись глубокие ссадины. При тусклых отблесках свечи была заметна опустошенность, даже какая-то обреченность в его глубоких глазах. Его любимая кожаная куртка согревала плечи матери и частично прикрывала маленькую Ирэн, которой приходилось хуже других.

– У нас, конечно, есть оружие, – указал он своим охотничьим ножом на арбалет и топор, стоящие в углу погреба. – Но это нам не поможет.

– Я могу еще найти что-нибудь, – предложил плотник.

– Нет. В этом нет смысла! – неожиданно повысил голос отец Томаса. – Даже всем селом мы не смогли бы справиться всего лишь с одним раненым и ослепшим мутантом. Они наверняка не пройдут мимо нас, и потому нужно тщательно подготовиться.

– Сколько у нас есть времени?

– Не знаю. Чтобы разграбить Салеп и все поселения между нами, у них уйдет еще несколько часов.

– Может, нам все же нужно бежать? – почти плача предположила ткачиха. – А?

– Куда? Мы отрезаны от Парфагона, а до Башни совершенства или Башни самовыражения целый день пути.

В этом отец Томаса был полностью прав. Атака мутантов оказалась самой масштабной и неожиданно глубокой за многие годы. Как обычно, ее целью было нанести максимальный урон снабжающей территории неприятеля и пополнить свой запас малолетними детьми, будущими мутантами или обычными гражданами. Собственная рождаемость в Арогдоре была на недостаточном уровне, чтобы компенсировать потери в постоянных войнах с Парфагоном и от высокой смертности.

Также Варнеру Эйзенбергу, многолетнему и жесточайшему предводителю примитивного государства на вулкане, плохая экономическая составляющая правления не позволяла производить достаточно пищи и любой другой продукции. А ведь мощь его армии, каждого мутанта в отдельности, упиралась лишь в количество потребляемой еды. Поэтому совершать такие набеги на врага было просто жизненно важно для самого Эйзенберга и возглавляемого им государства. Именно поэтому его полководец и безжалостный генерал Айвор Джавер совершил внезапную атаку, дерзко отрезав всю северную сторону территорий мирного и цивилизованного Парфагона. Стояла цель полностью опустошить эти земли и восполнить дефицит ресурсов. Также имелась надежда, что беспрецедентная по жесткости операция обескровит короля Альберта Третьего, и все его королевство окажется под угрозой существования.

Посоветовавшись друг с другом, обеспокоенные взрослые решили все же оставаться на месте, попытавшись максимально обезопасить себя в случае вхождения мутантов в родное село. Было решено прятаться в этом же погребе, так как он находился в единственном кирпичном здании селения, принадлежавшем известному на всю округу мастеровитому кузнецу Максу Ланку. Тот, судя по всему, поддался общей панике и бежал в неизвестном направлении. Другие деревянные дома выбирать не стоило, так как армия генерала Джавера всегда сжигала все, что только можно. Этот двухэтажный кирпичный дом они тоже легко разрушат, но зато существовал шанс оказаться живыми в погребе и потом выбраться из него наружу. Кроме того, насыщенный смрад попорченных овощей мог спасти от по-животному острого обоняния мутантов, которым они легко выискивали своих жертв по запаху человеческой плоти.