Я тихо стоял в сторонке, похоже моего мнения никто не спрашивал, но мне было это и безразлично, если отец разрешит мне рисовать, все равно где это будет.

— Сколько займет по времени? — поинтересовался он.

— Ну обычно на такие проекты уходит от года до двух.

— Я соглашусь только с одним условием, — отец посмотрел сначала на епископа, затем на меня, — если он пообещает каждый день по четыре часа заниматься с оружием.

Хочет заниматься мазней — хорошо, но дворянина я из него все равно сделаю, хоть и худого.

У меня от таких новостей сердце едва не выпрыгнуло из груди, я был готов пообещать все что угодно, лишь бы мне разрешили.

— Даю слово отец, — я прижал руку к сердцу.

— Отлично, когда вы хотите начать? — он потерял ко мне интерес и обратился к падре.

— Думаю чем раньше, тем лучше, — епископ повернулся ко мне, — готов начать завтра?

— Конечно! — лучших новостей я не слышал давно.

— Тогда как соберешься, приезжай ко мне.

Заснул я с трудом и с первыми лучами солнца подскочил с кровати, позволил себя умыть, одеть и подхватив сумку с едой, побежал на конюшню. Я хотел начать немедленно.

Я давно не был в городе, мне было не интересно сюда ездить, поэтому новый собор я увидел впервые. Впечатляющее здание с множеством высоких шпилей, возносившихся на многие десятки метров вверх. Забитую дверь входа открыли специально для нас двое дюжих монахов, которые дежурили постоянно рядом.

— Как тебе? — шедший рядом со мной епископ был доволен эффектом, который произвел на меня храм. Это и не удивительно, ведь я исповедовался и молился в замковой часовне, куда больше четырех человек одновременно не помещалось.

— У меня нет слов, — я покачал головой, которая немного закружилась стоило мне только взглянуть под купол собора. Он был где-то далеко-далеко вверху и все вокруг сияло чистотой и белизной.

— Я принес тебе несколько образцов, — он деловито вручил мне десяток полотен, с изображенными на них внутренними убранствами других соборов, — мастера обычно рисуют эскизы и показывают их прежде чем начинать украшать сам собор. Ты так сможешь?

— Попробую, — я был рад самим фактом того, что буду заниматься любимым делом без всяческих запретов.

— Тогда как закончишь, приходи ко мне, — он обернулся и позвал, — Жеррар!

К нам подошел монах очень маленького роста и такой сухой, что казалось его кожа состоит целиком из пергамента.

— Жеррар наш архитектор, он спроектировал и построил собор, так что сначала посоветуйся с ним о будущем рисунке. Договорились?

— Да ваше святейшество, — я слегка наклонил голову, чувство благодарности к этому человеку у меня зашкаливало.

— Тогда я вас оставлю.

Нужно отметить, что первое время мы тяжело сходились с архитектором, он был против любых моих идей и дай ему волю собор так и остался бы девственно чистым. К счастью мы сошлись на любви к искусству, ведь все равно чем заниматься, рисовать или строить, если в конце работы все это приносит моральное удовлетворение. Так и Жеррар, увидев мои законченные наброски сразу же стал критиковать их, но затем втянулся и не пошло и месяца, как мы согласовали с ним проект будущих рисунков внутри храма, а также получили благословление, как епископа, так и архиепископа наших земель. Его мы и ждали большую часть времени, в нетерпении подгоняя рабочих, которые строили леса под самый потолок.

Когда же все согласования и разрешения были получены, работа закипела такими темпами, что я даже ночевать оставался в соборе, выбираясь из него лишь на договоренные с отцом занятия по фехтованию. Я был так занят своими мыслями по проекту, что чисто механически повторял движения инструктора, не задумываюсь о том, что делаю. Мыслями я был в другом месте, поэтому едва последняя песчинка песка падала на дно нижней колбы, как я сразу бросал все и мчался назад под осуждающим взглядом своего наставника.

Пока кипела работа, было забыто все — дом, Ида, свои увлечения.

Стоны девушки возбуждали меня все сильнее, покачивание её грудей в такт моим толчкам заставили меня еще сильнее схватиться за её бедра и с грудным рыком входить в неё все сильнее и сильнее. Я смог излиться только тогда, когда почувствовал, как мышцы её нутра с силой несколько раз сжали и отпустили мой орган. Едва не закричав от наслаждения я прижался к ней сильнее и чуть подрагивал задом, когда жидкость толчками изливалась внутрь девушки.

Так я простоял несколько десятков секунд, пока дрожь по всему телу не стала успокаиваться, а мой орган не стал уменьшаться и потихоньку выпадать из неё.

— Анри, — девушка потянула меня на себя и я упал на неё, — как мне тебя не хватало!

Ты совсем забыл обо мне!

— Ида, — я улыбнулся и погладил её по волосам, на висках мокрым от пота, — ты все простишь, как только посмотришь завтра на собор! Приедет архиепископ на его освящение и вечером в нем пройдет первая служба. Тебе непременно надо его увидеть!

— Не думаю, что меня пустят в первый же день, — улыбнулась она, рукой проскальзывая вниз и начиная поглаживать мое опавшее естество, — говорят, что только дворяне и первые лица города будут допущены в день открытия.

— Хочешь, я проведу тебя?! — я вздрогнул, ветерок гуляющий в зале охладил мою мокрую спину, да еще и рука Иды заставляла кровь приливать вниз и я опять почувствовал желание.

— Нет! — она испуганно вздрогнула, — и так достаточно косых взглядов, когда я отлучаюсь куда-то надолго! Еще не хватало им узнать про нас!

— Хорошо, тогда послезавтра обязательно! — я был настойчив. Мне хотелось, чтобы она оценила наше с Жерраром творение.

Закончив работу, я сразу же бросился к своей любимой, поделиться новостями.

Нет, конечно мы встречались и во время работы, но эти встречи были слишком коротки, чтобы целиком насладиться друг другом как прежде. Но она понимала меня и я был счастлив. Впервые в жизни я чувствовал себя живым, работая над чем-то важным и нужным, поэтому когда работа была закончена и лихорадка от работы спала, сразу же нахлынули чувства, отодвинутые ранее на второй план. Вот уже неделю, как мы каждый день предавались плотским утехам, я уже и забыл, как это здорово, чувствовать себя рядом с любимой женщиной.

Ида добилась своего и с довольной улыбкой, перекинула через меня ногу, а рукой поправила мой орган, направляя его в себя.

— А-а-ах! — со слабым звуком она опустилась на него и улыбнулась мне, затем закрыла глаза и стала медленно раскачиваться, даря себе и мне медленно накатывающее наслаждение.

Впервые в жизни я видел отца довольным мною, в огромной толпе прибывших посмотреть на новый собор я увидел и тех, на кого он посматривал с нескрываемой радостью и тех, при виде которых он горделиво расправлял плечи. Ведь все стояли внизу, слушая речь епископа, я же, как один из участников строительства стоял наверху. Конечно же во всеуслышание было объявлено, кто работал над собором и кто украшал его. Стоять и сверху вниз видеть обращенные к тебе лица, было необычно, но очень приятно. Я чувствовал себя словно птица, впервые вставшая на крыло, казалось вот еще одно мгновение и я взлечу.

Еще больше восторгов было, когда в освящённый собор стали запускать людей.

Охов и ахов было столько, что даже отец удивленно посмотрел на меня, но ничего не сказал, матушка же прослезилась и горячо обняла. Это поистине был лучший день в моей жизни.

Глава 2

Первые испытания

— Помо… — девичий крик, захлебнувшийся сдавленным хрипом, заставил меня вздрогнуть и окатиться холодным потом. Этот голос я узнал бы из тысяч, кричала Ида.

Я бросился туда, где его услышал и по шуму раздававшейся борьбы нашел угол конюшни, где два моих брата хохоча и глумясь, раскладывали любимую на полу. Сарафан был уже порван, штаны Ричарда были спущены и он коленом раздвигал ноги бьющейся под ним девушки.

— Да успокойся ты, — смеясь, отвесил он её пощечину, — ты сама узнаешь, как это хорошо, почувствовать настоящего мужчину!