Мишель: Я всегда говорю, что мы не можем справится с тем, что владеет нами.
Аннета: Мммм….
Мишель: У меня в таких случаях сразу заклинивает шею. Остеохондроз.
Аннета: Мммм… (еще немного желчи)
Вероника: (возвращаясь с другим тазиком и губкой) Что нам теперь делать с Кокошкой?
Мишель: Я его почищу «Мистером Мускулом»… Проблема в том, как сушить… Можно помыть, а потом немного спрыснуть парфюмом…
Вероника: Парфюмом?
Мишель: Возьми мой «Курос», я все равно им не пользуюсь
Вероника: Альбом покоробится.
Мишель: Можно посушить феном, а потом прижать сверху другими книгами. Или погладить утюгом, как деньги.
Вероника: Ну что ж это такое…
Аннета: Я вам куплю новый.
Вероника: Его невозможно найти! Он давно кончился!
Аннета: Мне очень жаль…
Мишель: Мы все исправим. Вера, дай мне, я сделаю.
Вероника с отвращением протягивает ему тазик с водой и губкой. Мишель принимается за чистку книги.
Вероника: Это переиздание каталога лондонской выставки 53 года, его выпустили 20 лет назад!
Мишель: Сходи за феном. И за «Куросом». Он в шкафу с полотенцами.
Вероника: В ванной ее муж.
Мишель: Он же не голый там! (она выходит, он продолжает чистить) Почти все отчистил. Разок пройдусь по «Долганам»… Сейчас вернусь.
Уходит с тазиком. Пауза. Почти одновременно возвращаются Вероника и Мишель. Он с тазиком чистой воды, заканчивает уборку.
Вероника: (Аннете) Вам лучше?
Аннета: Да…
Вероника: Опрыскивать?
Мишель: Где фен?
Вероника: Он принесет, когда закончит.
Мишель: Подождем. «Курос» в самом конце.
Аннета: Можно мне тоже воспользоваться ванной комнатой?
Вероника: Да-да. Да, да, конечно.
Аннета: Не знаю, как мне извиняться.
Вероника провожает ее и сразу же возвращается.
Вероника: Какой кошмар! Ужас!
Мишель: Ему не стоило доводить меня до ручки.
Вероника: Она тоже ужасна.
Мишель: Не настолько.
Вероника: Она насквозь фальшива.
Мишель: Она меня меньше беспокоит.
Вероника: Они оба ужасны. Почему ты был за них? (опрыскивает тюльпаны)
Мишель: Я был не за них, что ты такое говоришь?
Вероника: Ты выжидал. Хотел, чтобы и волки были сыты и овцы целы.
Мишель: Вовсе нет!
Вероника: Да. Рассказывал, что был главарем банды, о своих подвигах. Говорил, что они могут делать все что хотят со своим сыном… Хотя их ребенок представляет общественную опасность! Это касается не только их семьи!.. С ума сойти, что она сделала с моими альбомами! (опрыскивает Кокошку)
Мишель: (показывая на фотоальбом) «Долганы»….
Вероника: Когда чувствуешь, что тебя сейчас вырвет, иди в подходящее место.
Мишель: Фудзита…
Вероника: (опрыскивает все) Отвратительно.
Мишель: С этими сливными бачками он меня довел до ручки.
Вероника: Ты был прекрасен.
Мишель: Я хорошо его отбрил, правда ведь?
Вероника: Прекрасно. Кладовщик — это было прекрасно.
Мишель: Какая гадость… Как он ее зовет?!
Вероника: Туту.
Мишель: Ах да, туту!
Вероника: (смеются) Туту!
Ален: (возвращается, с феном в руке) Да, я зову ее Туту.
Вероника: Ох… Простите, мы не со зла… Мы любим подтрунивать над чужими прозвищами! А мы как мы зовем друг друга, а, Мишель? У нас еще хуже!
Ален: Вам нужен фен?
Вероника: Спасибо
Мишель: Спасибо. (берет фен) Мы зовем друг друга даржилинг, как чай. По-моему, это уж точно смешнее!
Мишель подключает фен и принимается сушить книги. Вероника разглаживает влажные страницы.
Мишель: Разглаживай, разглаживай.
Вероника: (перекрывая шум, продолжая разглаживать) Как она чувствует себя, бедняжка? Лучше?
Ален: Лучше.
Вероника: Мне стыдно, что я так отреагировала.
Ален: Ничего страшного.
Вероника: Я так расстроилась из-за моего каталога, поверить не могу. В себя прийти не могу.
Мишель: Переверни страницу. Тяни ее, тяни ее хорошо.
Ален: Вы ее порвете.
Вероника: Хватит, Мишель, все высохло. Не знаешь даже почему, в сущности, так привязываешься к вещам. Так глупо.
Мишель закрывает каталог, они накрывают его горкой фолиантов. Мишель сушит альбомы Фудзиты, «Долганов» и т. д.
Мишель: Ну вот! Как новые! А откуда взялось это имя — Туту?
Ален: Из песни Паоло Конте. Ту-ту-ту, чипс, чипс…
Мишель: Я ее знаю! Я ее знаю! (напевает) Та-та-та! Ту-ту! Ха-ха! А у нас даржилинг, как чай — ну, типа дарлинг, даржилинг… После свадебного путешествия по Индии. Тоже по- дебильному.
Вероника: Может, мне надо пойти к ней?
Мишель: Сходи, даржлилинг.
Вероника: Я схожу к ней? (возвращается Аннета) О, Аннета! Я начала волноваться. Вам лучше?
Аннета: Надеюсь.
Ален: Если не уверена, держись подальше от стола.
Аннета: Я оставила полотенце в ванной, не знала, куда его положить.
Вероника: Идеально.
Аннета: Вы все убрали. Мне так стыдно.
Мишель: Все прекрасно. Все в порядке.
Вероника: Аннета, простите меня, я совсем не помогла вам. Я так сфокусировалась на каталоге Кокошки…
Аннета: Не беспокойтесь.
Вероника: Я отреагировала не так, как надо.
Аннета: Вовсе нет. (после неловкой паузы) В ванной я подумала об одной вещи…
Вероника: Да?
Аннета: Может быть, мы слишком поспешно перешли к… Ну, я хочу сказать…
Мишель: Говорите, говорите, Аннета.
Аннета: Оскорбление — это такое же насилие.
Мишель: Конечно.
Вероника: По-разному, Мишель.
Мишель: Да, по-разному.
Аннета: Фердинан никогда не проявлял жестокость. Он не мог сделать это без причины.
Ален: Его назвали стукачом! (телефон вибрирует) Простите! (отходит в сторону, делая Аннете преувеличенные знаки извинения) Да… При условии, что никто из пострадавших не будет высказываться. Ни один пострадавший. Я не хочу, чтобы вы занимали сторону пострадавших! Все отрицаем, а если надо, наедем на газету… Проект пресс-релиза вам отправят по факсу, Морис. (отсоединяется) Если бы меня назвали стукачом, я бы завелся.
Мишель: Может, это так и есть.
Ален: Простите?
Мишель: Хочу сказать, вдруг это правда.
Аннета: Мой сын стукач?
Мишель: Нет, конечно, я пошутил.
Аннета: И ваш тоже, если на то пошло.
Мишель: Как это — наш тоже?
Аннета: Он же выдал Фердинана.
Мишель: Это мы настояли!
Вероника: Мишель, мы совершенно отошли от темы.
Аннета: Неважно. По вашему настоянию или нет, но он его выдал.
Ален: Аннета.
Аннета: Что Аннета? (Мишелю) Вы думаете, что мой сын — стукач?
Мишель: Я совсем ничего не думаю.
Аннета: Если ничего не думаете, то ничего и не говорите. Не нужно никаких ваших инсинуаций.
Вероника: Аннета, давайте сохранять спокойствие. Мы с Мишелем стараемся быть сдержанными.