— И правильно делают. — Тетушка Мардж хлопнула по столу — Все это чепуха, что, мол, детей, пусть и хулиганов, нельзя пороть. Да из сотни придурков девяносто девять заслуживают порку! Не сомневаюсь, тебе там достается часто!
— Да-да, — кивнул Гарри,— очень часто. Тетушка Мардж прищурилась.
— Не нравится мне, как ты разговариваешь, — процедила она. — Что-то ты слишком спокойно рассказываешь про наказания. Сдается мне, слабовато тебя там лупят. На твоем месте, Петунья, написала бы я в школу письмо с просьбой драть этого паршивца посильнее. Такие, как он, требуют особо строгого обращения.
Дядя Вернон забеспокоился. Вдруг Гарри не выдержит и, забыв об уговоре, брякнет Мардж что-нибудь неподходящее?
— Мардж, ты смотрела утренние новости? — поспешил он разрядить обстановку. — Что думаешь о сбежавшем преступнике?
Так вот и поселилась тетушка Мардж на Тисовой улице. И Гарри вдруг понял, что до нее все шло не так уж и плохо. Дяде Вернону и тете Петунье он старался не попадаться на глаза, и это всех устраивало. С тетушкой Мардж такое не пройдет — постоянно требует находиться при ней, чтобы досаждать нравоучениями. И хлебом не корми, дай сравнить его с Дадли. Особенно нравилось ей заваливать толстяка дорогими игрушками. Подарит и смотрит на Гарри — ждет, что он попросит: «Тетушка Мардж, а мне что?» И все время нудит, какое Гарри бесполезное, пропащее существо.
Со дня приезда тетушки Мардж прошло три дня. Все обитатели дома № 4 по Тисовой улице сидели за обеденным столом.
— Ты не виноват, Вернон, что мальчишка неисправим, — утешала тетушка Мардж брата. — Что поделать, коль он уже родился с гнильцой.
От негодования у Гарри задрожали руки, к лицу прилила кровь. «Помни об уговоре и молчи, думай о Хогсмиде. Не обращай на нее внимания», — внушал он себе, уставившись в тарелку.
Тетушка налила в бокал вина и провозгласила:
— С собаками тоже всегда так. У дурной суки — дурные щенки!
Едва она произнесла эти слова, как бокал в ее руке взорвался. По всей кухне разлетелись осколки. Тетушка заморгала, что-то бормоча, по багровому лицу потекло вино.
— Мардж! — закричала тетя Петунья. — Мардж, ты жива?!
— Да не волнуйся, Петунья,— тетушка вытерла лицо салфеткой, — я просто очень сильно сжала бокал. На днях у полковника Фабстера точно так же перестаралась.
Но тетя с дядей не сводили с Гарри подозрительных взглядов. От греха подальше Гарри выскочил в коридор, не дождавшись пудинга.
Тяжело дыша, он прислонился к стене.
Нельзя, нельзя так злиться! Вот уже вещи взрываются! Не дай бог, что-нибудь еще произойдет! Ладно Хогсмид, а если узнают в Министерстве магии?!
Гарри — малолетний волшебник. И ему законом запрещено заниматься колдовством за пределами школы. Тем более прошлым летом он уже провинился, за что и получил от Министерства официальное предупреждение. Примени он опять волшебство, на Тисовой улице, его точно из Хогвартса исключат.
Услышав, как Дурсли встают из-за стола, Гарри заспешил к себе в комнату.
Следующие три дня прошли спокойно. Всякий раз, когда тетушка кидалась на него, Гарри, стиснув зубы, думал о своем пособии по уходу за метлой. Наверное, взгляд его при этом стекленел, потому что тетушка Мардж высказала догадку, что Гарри, ко всему прочему, еще и умственно отсталый.
Наконец-то настал последний день пребывания тетушки Мардж на Тисовой улице. По такому случаю тетя Петунья накрыла праздничный стол, а дядя Вернон откупорил бутылки с вином. Все так увлеклись супом и жареной форелью, что на Гарри никто не обращал внимания. На сладкое был лимонный торт-безе, но удовольствие всем испортил дядя нудным рассказом о дрелях, которые производила его фирма «Граннингс». Потом тетя Петунья подала кофе, а дядя Вернон принес бутылку бренди.
— Мардж, не соблазнишься, а?
Тетушка выпила уже не один бокал вина, и лицо у нее налилось кровью.
— Плесни чуток,— хрипло хихикнула она, протягивая рюмку. — Ну что так мало? Лей еще... еще... Ага, вот теперь будет.
Дадли лопал четвертый кусок пирога; тетя Петунья держала чашку кофе, оттопырив мизинец. Гарри собрался уходить, но дядя Вернон так сердито на него посмотрел — пришлось остаться.
— Уф!.. — Тетушка облизнулась, поставив на стол пустую рюмку. — Потрясающий ужин, Петунья! Мне, с дюжиной бульдогов, готовить некогда. Дома ем готовое из магазина.
Смачно рыгнув, она похлопала себя по животу. Под твидовым пиджаком ему было явно тесновато.
— Прошу прощения. Люблю я упитанных мальчиков! — Тетушка подмигнула Дадли. — Ты, Дадлик, вырастешь и будешь такой же большой, как папа! Ну-ка, Вернон, налей еще бренди!
— Пожалуйста.
Тетушка мотнула головой в сторону Гарри, и у того екнуло сердце.
«Открываю пособие», — пронеслось у него в голове.
— Фу, скелет! Смотреть противно! Подобные особи встречаются и у собак. Год назад я велела полковнику Фабстеру утопить одного недоноска. Такой же был слабак!
«Гарри, вспоминай заклинание! Двенадцатая страница... Ага, вот оно, если заклинит задний ход...»
— Всегда говорила: дурная кровь — дело безнадежное. Рано ли, поздно ли, она даст о себе знать! Я ничего не хочу сказать плохого о твоей семье, Петунья, — тетушка хлопнула ладонью величиной с лопату по костлявой руке тети Петуньи, — но согласись, сестра у тебя была никудышная! Всю семью опозорила! Сбежала с каким-то прохвостом, и вон смотрите, что получилось!
Гарри уставился в тарелку. В ушах зазвенело.
«Крепко держите метлу за рукоять», — твердил он про себя. Что было дальше, он не помнил. Голос тетушки Мардж сверлил голову не хуже дрелей дяди Вернона.
Тетушка схватила бутылку бренди, плеснула себе еще и забрызгала скатерть.
— А я ведь совсем ничего не знаю про старшего Поттера. Кем хоть он был? Работал ли?
Лица у дяди с тетей так сильно напряглись, что Дадли оторвался от пирога и с удивлением глянул на родителей.
— Он не работал. — Тяжело вздохнув, дядя покосился на Гарри. — Он был безработный.
Тетушка опустошила полрюмки.
— Неудивительно. Бездельник! — Она вытерла подбородок рукавом пиджака. — Нищий дурак, который...
— Ложь,— вдруг отчеканил Гарри.
В комнате воцарилась тишина. Гарри сжал кулаки. Никогда еще он не был так зол.
— Еще бренди! — взревел бледный как мел дядя Вернон. — Марш спать! — шикнул он на Гарри.
— Нет, Вернон! — Тетушка Мардж икнула, выбросив вперед руку. Крошечные, налитые кровью глазки впились в Гарри. — Продолжай, мальчишка. Ты, я вижу, гордишься своими родителями? Бедные! Погибли в автокатастрофе! Наверняка были оба пьяные!
Неожиданно для себя самого Гарри вскочил со стула.
— Они погибли не в автомобильной катастрофе! — закричал он.
— Нет, в автокатастрофе, маленький гаденыш!!! — От ярости она надулась как индюк — И взвалили тебя на этих добрых людей! А ты, неблагодарный...
Она замолчала, будто поперхнулась. Ее продолжало раздувать. Полное красное лицо опухло, крошечные глазки полезли из орбит, а рот растянулся до ушей. Твидовый пиджак лопнул, и пуговицы со свистом разлетелись в стороны. Скоро тетушка превратилась в громадный воздушный шар. Юбка лопнула, живот вывалился наружу, а пальцы растопырились, как огромные сосиски.
— Мардж!!! — хором закричали тетя с дядей. Тетушку оторвало от стула, и она поплыла к потолку. Она была совсем круглая, как надувная игрушка, руки-ноги безвольно колыхались, глаз почти не видно, из груди рвалось тяжкое пыхтение.
«Гав-гав-гав!!!»
В комнату вбежал ошалевший Злыдень.
— Прекрати!!! — Дядя схватил тетушку за ногу и едва не взлетел сам. А Злыдень кинулся на дядю и тяпнул его за ногу.
Воспользовавшись суматохой, Гарри выбежал из столовой и помчался в чулан под лестницей. Заклинанием отпер дверь, схватил чемодан, бросил его на порог и ринулся наверх к себе в комнату. Вынул паркетину под кроватью. Схватил наволочку с книгами и подарками, не забыл пустую клетку и бросился вниз к входной двери.