Иван. Ничего.
Уго. Тебе плохо?
Иван. Да нет, порядок.
Уго. Ты вроде не в своей тарелке.
Иван. Все в порядке, я же сказал. Я всегда такой перед этим.
Уго. Перед чем?
Иван. Перед ничем. (Пауза.) Сяду на велосипед — и вперед. (Пауза.) Слишком я добрый. Я бы и мухи не обидел. (Зевает.)
Входит Ольга.
СЦЕНА II
Те же и Ольга. Ольга ставит чемодан у двери.
Ольга (Ивану). Вот. Ты сможешь его закрепить на багажнике?
Иван. Дай посмотрю. Да, смогу.
Ольга. Уже десять. Тебе пора. Ты получил указания насчет заграждений и дома?
Иван. Получил.
Ольга. Тогда счастливо!
Иван. О неудаче — ни слова. (Пауза.) Поцелуешь меня?
Ольга. Конечно. (Целует его в обе щеки.)
Иван (идет к двери, берет чемодан, оборачивается, прежде чем выйти. С комическим пафосом): До свиданья. Раскольников!
Уго (улыбаясь). Иди к черту!
Иван уходит.
СЦЕНА III
Уго, Ольга.
Ольга. Не надо было поминать черта.
Уго. Почему?
Ольга. Так не принято.
Уго (с удивлением). Ты суеверна, Ольга?
Ольга (задета). Да нет.
Уго внимательно на нее смотрит.
Уго. Что он должен сделать?
Ольга. Тебе это ни к чему.
Уго. Он взорвет Корский мост?
Ольга. Почему я должна тебе все рассказывать? В случае провала, чем меньше ты будешь знать, тем лучше.
Уго. Но ведь ты знаешь, что ему поручили?
Ольга (пожимая плечами). Ну, я-то...
Уго. Конечно, ты удержишь язык за зубами. Ты как Луи — из вас слова не вытянешь, хоть убей. (Короткое молчание.) Почему вы думаете, что я проболтаюсь? Как вы можете мне доверять, если даже не испытали меня?
Ольга. Партия — не воскресная школа. Нам не испытывать тебя нужно, а использовать по способностям.
Уго (показывая на пишущую машинку). А моих способностей только на это хватает?
Ольга. Ты умеешь развинчивать рельсы?
Уго. Нет.
Ольга. Тогда о чем речь? (Пауза. Уго смотрит на себя в зеркало.) Любуешься своей красотой?
Уго. Просто смотрю, похож ли я на своего отца. (Пауза.) Еще бы усы, и не отличишь.
Ольга (пожимая плечами). Ну и что?
Уго. Я не люблю отца.
Ольга. Знаем.
Уго. Он мне сказал: «Я тоже в свое время входил в революционную группу, пописывал в их газете. Потом это прошло, пройдет и у тебя...»
Ольга. Зачем ты мне об этом рассказываешь?
Уго. Просто так. Вспоминается каждый раз, как смотрю в зеркало.
Ольга (показывая на дверь комнаты, где находятся люди). Луи там?
Уго. Да.
Ольга. А Хёдерер?
Уго. Я не знаю его в лицо, но думаю, он тоже там. Кто он такой на самом деле?
Ольга. Он был депутатом Ландштагадо роспуска. Теперь он партийный секретарь. Хёдерер — это не настоящее его имя.
Уго. А как его по-настоящему зовут?
Ольга. Говорю тебе, ты слишком любопытен.
Уго. Как они раскричались! Похоже, ссорятся.
Ольга. Хёдерер собрал членов комитета и поставил на голосование одно предложение.
Уго. Какое?
Ольга. Понятия не имею. Знаю только, что Луи против.
Уго (улыбаясь). Ну, тогда и я против. Совсем незачем знать, о чем идет речь. (Пауза.) Ольга, ты должна мне помочь.
Ольга. В чем?
Уго. Убедить Луи допустить меня к участию в прямых действиях. Хватит с меня писанины, ведь другие товарищи идут на смерть.
Ольга. Ты тоже рискуешь.
Уго. Не так, как другие. (Пауза.) Ольга, я не хочу больше жить.
Ольга. Правда? Почему?
Уго (делает жест). Это слишком сложно.
Ольга. Ты, между прочим, женат.
Уго. Это ни при чем.
Ольга. Ты любишь свою жену?
Уго. Люблю, конечно. (Пауза.) Если подумать, можно с толком использовать человека, который не хочет жить. (Пауза. Из комнаты доносятся крики и шум.) У них там не все ладно.
Ольга (обеспокоенно). Совсем неладно.
СЦЕНА IV
Те же и Луи.
Дверь отворяется. Луи и еще двое мужчин быстро проходят, открывают входную дверь и уходят.
Луи. Кончено.
Ольга. Как Хёдерер?
Луи. Настоял на своем вместе с Борисом и Люка.
Ольга. Что теперь?
Луи (пожимает плечами и не отвечает. Пауза. Затем.) Подонки!
Ольга. Проголосовали?
Луи. Да. (Пауза.) Ему поручено начать переговоры.
Ольга. Когда следующее собрание?
Луи. Через десять дней. У нас еще неделя впереди.
(Ольга показывает ему на Уго.) Что? Ах, да... Ты еще здесь? (Смотрит на него и повторяет рассеянно.) Ты пока здесь... (Уго порывается уйти.) Останься. Может, у меня будет для тебя дело. (Ольге.) Ты его знаешь лучше, чем я. Стоит его попробовать?
Ольга. Стоит.
Луи. Он не сдрейфит?
Ольга. Ни в коем случае. Скорее...
Луи. Скорее что?
Ольга. Ничего. Попробуй его.
Луи. Ладно. (Пауза.) Иван ушел?
Ольга. Да, минут пятнадцать тому назад.
Луи. У нас самые лучшие места — отсюда мы услышим взрыв. (Пауза. Подходит к Уго.) Говорят, ты хочешь действовать?
Уго. Да.
Луи. Почему?
Уго. Просто так.
Луи. Отлично. Но ты ведь белоручка.
Уго. Действительно. Я ничего не умею.
Луи. Так как же быть?
Уго. В конце прошлого века в России были люди, которые вставали на пути великого князя с бомбой за пазухой. Бомба взрывалась, великий князь погибал и убийца тоже. Я способен на такое.
Луи. Это были анархисты. Ты мечтаешь об этом потому, что ты такой же, как они,— интеллигент-анархист. Ты опоздал на пять—десять лет, с анархизмом покончено.
Уго. Значит, я ни на что не гожусь.
Луи. В этом деле нет.
Уго. Не будем больше об этом говорить.
Луи. Погоди. (Пауза.) Может, я подыщу тебе одно дело.
Уго. Настоящее?
Луи. Почему бы и нет?
Уго. И ты по-настоящему доверишься мне?
Луи. От тебя зависит.
Уго. Луи, я готов сделать все, что угодно.
Луи. Посмотрим. Садись. (Пауза.) Ситуация складывается следующим образом: с одной стороны, фашистское правительство регента, который подстраивается под политику Альянса, и, с другой — наша партия, борющаяся за демократию, свободу, бесклассовое общество. Промежуточную позицию занимает Пентагон, который негласно объединяет буржуазных либералов и националистов. Таковы три непримиримые группировки, три группы ненавидящих друг друга людей. (Пауза.) Хёдерер собрал нас вместе сегодня, потому что он хочет, чтобы пролетарская партия объединилась с фашистами и Пентагоном и после окончания войны разделила с ними власть. Как тебе это нравится?
Уго (улыбаясь). Ты шутишь.
Луи. Почему?
Уго. Потому что это чушь.
Луи. Однако об этой чуши мы только что спорили битых три часа.