- Ну так что? Нет, если ты занят, без проблем, я приглашу кого…
- Я согласен! - выпалил в трубку Хью. Краска ударила в лицо. Он согласился. Он рискнул, но если это провокация…
- Тогда там, через полчаса, - и Миккельсен повесил трубку.
Дэнси сидел на кровати, все еще не веря в происходящее. Следовало все взвесить. При неблагоприятном развитии событий он мог потерять друга (ладно-ладно, “коллегу по работе, с которым очень хорошо работается вместе”). Мог потерять интерес к работе. Сильно усложнить съемочный процесс. Мог, в конце концов, словить в челюсть. При благоприятном же развитии он удовлетворит свое желание и переспит с ним…
Волна возбуждения вновь тугим жаром толкнулась ему в низ живота. Дрожь прокатилась по телу, и Хью закрыл глаза. Возможность этого показалась как никогда реальной. Соблазн велик, но следовало действовать осторожно…
К тому же было еще кое-что. Кое-что на самом дне сердца Хью Дэнси. А что если… что если это не просто желание? Что если, утолив его, он не насытится? Что если зависимость от ироничного датчанина станет не только психологической, но и физической? Что если… что если влюбленность перерастет в нечто большее?
Об этом думать не хотелось, потому что такие мысли были подобны падению в бездну. Наивно надеяться, что приземление выйдет мягким…
***
Такси, в котором ехал Хью, обогнуло Квин-парк, и британец заметил тойоту Мадса, аккуратно припаркованную между небольшим грузовичком и автобусной остановкой. Дэнси сглотнул. Зачем Мадс приехал за рулем, если они собрались пить?
На противоположной стороне улицы сиял неоновой вывеской бар: на светящемся четырехлистном клевере крепились витиеватые буквы “Lucky’s”.
Внутри было шумно, людно и стояла плотная завеса сигаретного дыма. Дэнси растеряно замер в дверях, не зная, в какую сторону податься и где искать Мадса, но тот объявился сам, буквально материализовавшись из толпы. На нем были темные джинсы, майка с каким-то анархическим рисунком и рубашка с закатанными рукавами поверх. Волосы датчанина слегка растрепались и постоянно падали на глаза. Сейчас Хью не дал бы ему больше сорока.
- Я уже устал ждать, - сказал Миккельсен, ведя его за собой к дальнему столику, - Пятница, сегодня народу тут немерено, но я отхватил нам лучший столик.
В этом углу действительно было хорошо: музыканты шумели в противоположном конце паба, так что можно было спокойно общаться, не надрывая связки. На столе стояли два высоких стакана с пивом. На запотевшем стекле - поистершаяся символика бара. Воздушная пена манила Хью не меньше, чем сильное тело Мадса. Хотя бы одну жажду Дэнси мог утолить прямо сейчас. Он сделал глоток.
- Я там еще чесночные гренки заказал, но если ты что-то хочешь, можешь дозаказать, - датчанин сел напротив Хью.
- А почему ты вообще решил выпить? - Дэнси чуть не добавил “со мной”, но вовремя прикусил язык. Это прозвучало бы жалко.
- Холостяцкие гуляния, - Мадс подмигнул ему, - Ханне с детьми улетела в Данию - чья-то там свадьба, я не вникал. Главное, я до среды - свободный человек.
- Мне польстило, что ты позвал отметить это событие именно меня, - Хью улыбнулся, опустив глаза.
- Мне кажется, что между нами есть какое-то непонимание.
Дэнси резко поднял на него взгляд. Мадс с легким прищуром смотрел на него в ответ.
- А почему ты на машине, если собрался пить? - неловко перевел тему британец. Он почувствовал, как горят уши.
- Я живу в двух кварталах, - Миккельсен чуть улыбнулся, - Ты разве не был у меня ни разу?
Невинный вопрос. Но Хью готов был поклясться своей карьерой, что за этим было что-то большее.
- Нет, я просто знал, что ты где-то в этом районе живешь, - пожалуй, слишком весело ответил Дэнси, - Пойду, закажу себе еще.
Свои 0,5 он выпил за три минуты. Встав из-за стола, он направился к бару. В ожидании своей очереди (у стойки толкалось человек тридцать), Хью голову себе сломал, не было ли все это со стороны Мадса подкатами к нему. Но, с другой стороны, днем Миккельсен ясно дал понять, что считает нетрадиционные отношения чем-то отвратительным. Казалось, он противоречит сам себе. И мучает британца заодно. Вот знать бы наверняка…
Вернувшись с пивом, Дэнси с удивлением обнаружил Мадса, весело болтающим с какой-то малолеткой. Девчонке было не больше двадцати пяти, и она что-то восторженно тараторила датчанину. Тот лишь смущенно улыбался и кивал ей. Девушка буквально таяла от его обаяния. Хью остановился у соседнего столика, за которым веселилась группа студентов, и наблюдал за ними. Девушка протянула Мадсу листок бумаги, на котором Миккельсен поставил свой размашистый автограф. Девушка кивнула ему, тряхнув золотистыми кудрями, и собралась уже было отойти, когда датчанин вдруг схватил ее за руку и чуть потянул, как бы прося наклониться. Девушка вся покраснела и послушно наклонилась. Мадс что-то шепнул ей на ухо. Вежливая улыбка датчанина стала какой-то хищной. Девушка еще гуще покраснела, захлопала ресницами, что-то смущенно пролепетала и поспешно ретировалась.
- Кто это был? - спросил Хью, хотя, конечно, догадывался.
- Прелестная поклонница, - Мадс лениво потянулся, вновь став похожим на довольного кота.
- А что ты ей сказал?
Мадс усмехнулся, хитро глянув на друга. Похоже, он не спешил с ответом. Этих нескольких секунд Дэнси хватило, чтобы осознать, что скребущее чувство внутри - это ревность.
- Секрет.
Глаза датчанина смеялись. Он наслаждался смятением Дэнси. Хью плюхнулся на свое место, борясь с досадой и разочарованием, а Мадс глазами искал в толпе упорхнувшую фанатку.
- Шикарная у нее задница, - мечтательно произнес мужчина, - А голосок такой невинный, просто ангельский…
Дэнси сжал челюсть так сильно, что заныли зубы.
- А ты никогда не думал о том, чтобы развлечься с фанаткой? - Миккельсен подмигнул ему, - Строго запрещено, конечно, но рискнуть можно.
- А ты рисковал? - Хью накинулся на свое пиво, будто желал запить злость алкоголем.
- Как тебе не стыдно такое спрашивать, я семейный человек! - с наигранным возмущением произнес Мадс и рассмеялся. На вопрос он не ответил. Хью прибить его был готов.
- Слышал, хиатус на неделю перенесут? А я уже билеты на побережье купил, - заговорил о работе Миккельсен.
Разговор потек по безопасному руслу, и Хью расслабился. Они поговорили про работу, про гонорары, про перспективы, потом про политику, про обострение конфликта в Восточной Европе, затем Мадс рассказал ему забавные случаи из своей “балетной юности”, на что Хью поведал не менее забавные случаи из своей “модельной юности”. Время летело пущенной стрелой.
После очередной кружки уже изрядно захмелевший Хью произнес:
- Черт, Мадс! Почему мы никогда раньше не отдыхали вместе? Мне так нравится!
Датчанин, который, к слову, выпил гораздо меньше, тонко улыбнулся.
- Досадное упущение, которое легко исправить.
Он достал из кармана пачку сигарет, а Дэнси между тем понесло:
- Знаешь, что мне в тебе нравится? Что ты со стороны выглядишь спокойным и даже холодным, но если подпустишь к себе, сразу выясняется, что ты очень веселый и интересный, можешь поддержать любую тему. С тобой я забываю о времени и даже о деньгах. Интересно, на сколько мы тут уже нагуляли, а то у меня не много с собой налички!
Хью беззаботно рассмеялся, совсем потеряв голову.
- Да, верно говорят, armod og kærlighed ere onde at dölge*, - произнес Мадс, с прищуром глядя на беззаботного британца.
Хью чуть напрягся. Фраза на датском, словно загадка сфинкса, манила и пугала одновременно. Вдруг пришло осознание, что он сболтнул лишнего. А обещал держать себя в руках!
- Что это значит? - он смущенно улыбнулся.
- “Счастливые часов не наблюдают”, - не моргнув глазом ответил датчанин. Он положил сигарету в рот и щелкнул зажигалкой.
Хью расслабился. Но, как выяснилось, рано.
- Будешь? - внезапно предложил Миккельсен, протягивая ему пачку.
Дэнси уставился на его руку, будто мужчина держал не сигареты, а пистолет.