Екатерина II, опершись о перила, смотрит с моста в речку, оттопырив свой зад.

— А!!! Кто это? — шепчет она сквозь зубы от приятной боли.

— Поручик Ржевский, — клацает тот каблуками.

— Продолжайте, полковник Ржевский! А-а-а-а… Хорошо, генерал Ржевский!

Бедного и усердного чиновника из украинских казаков Дмитрия Трощинского Екатерина за труды наградила хутором, а потом прибавила еще 300 душ. Испуганный Трощинский вломился к царице без доклада:

— Это чересчур много, что скажет Зубов?

— Мой друг, его награждает женщина, а тебя — императрица.

Чувственный сластолюбивый век Екатерины II сменился суровыми годами царствования Павла I. Нравственная строгость павловской эпохи возникла не на пустом месте. Наследнику престола Павлу Петровичу было восемь лет, когда в ропшинском заточении был убит его отец, свергнутый император Петр III. В то, что он умер собственной смертью «от геморроидальных колик», как об этом было сказано в официальном сообщении, Павел не верил. Прямой виновницей убийства отца он считал свою мать, императрицу Екатерину II, нагло и незаконно узурпировавшую власть в результате дворцового переворота. Кроме того, Павел был сыном внука Петра I, а значит, прямым потомком великого императора, из чего вытекало, что он имеет больше прав на русский трон, чем его мать, не имевшая вообще ни капли династической крови Романовых. С этим неистребимым чувством незаслуженной несправедливости и мучительным ожиданием «своего часа» он прожил целых 42 года, вплоть до смерти Екатерины II, случившейся в ноябре 1796 г. Все это не могло не сказаться на его характере. Он был болезненно вспыльчив и совершенно непредсказуем. Его поступки были столь же необъяснимы, как и неожиданные приступы гнева. Отсюда и официальные указы, более похожие на анекдоты, и анекдоты, смахивающие на правдоподобные факты петербургского быта.

Павел приказал генерал-губернатору Петербурга приготовить приказ, в котором определялось количество блюд, которые может иметь за обедом и ужином каждый из подданных российских, глядя по своему чину и классу службы.

Павел, встретив однажды майора Якова Петровича Кулькова, спросил его:

— Господин майор, сколько кушаньев подают у вас за столом?

— Три, Ваше Императорское Величество.

— А позвольте узнать, господин майор, какие?

— Курица плашмя, курица ребром и курица боком, — ответил Кульков. Император расхохотался.

В царствование императора Павла в Петербурге было только семь французских модных магазинов; он не позволял больше открывать, говоря, что терпит их по числу семи смертных грехов.

Какой-то гвардейский полковник в месячном рапорте показал умершим офицера, который отходил в больнице. Павел его исключил за смертью из списков. По несчастью, офицер не умер, а выздоровел. Когда живой мертвец увидел это, тогда он подал прошение Павлу. Павел написал своей рукой на его просьбе: «Так как об офицере состоялся высочайший приказ, то в просьбе ему отказать».

Павлом был издан указ о том, чтобы обыватели столицы извещали полицию за три дня об имеющемся у них пожаре.

Павел встретил не по форме одетого офицера и написал об этом записку генерал-майору Скалону: «Офицера сего нашел я в тронной зале у себя в шляпе, судите сами».

Однажды к Павлу обратилась с просьбой дама, имевшая неприглядную внешность. — Я не могу отказать в просьбе своему портрету, — ответил император.

Однажды император Павел Петрович после аудиенции, простившись с католическим митрополитом Сестрженцевичем и уже идя во внутренние покои, заметил в одежде одного пажа что-то неформенное. Государь, бледный от раздражения, крикнул Палену:

— Отведите сейчас же эту обезьяну в Петропавловскую крепость.

По уходе государя Пален подошел к Сестрженцевичу и сказал, что должен исполнить волю государя. Растерявшийся митрополит безропотно покорился своей участи. Когда затем Пален приехал во дворец доложить об исполнении приказа, ошибка объяснилась.

Однажды, при неудачном спуске корабля «Благодать», царь Павел I нашел в ботфорте листок со стихами:

Все противится уроду,

И «Благодать» не лезет в воду.

Однажды государь Павел Петрович, выслушав далеко не глупые ответы придворного шута Иванушки на вопрос «Что от кого родится?», обратился к нему:

— Ну, Иванушка, а от меня что родится?

— От тебя, государь, родятся чины, кресты, ленты, вотчины, сибирки, палки, каторга, кнуты…

В ночь с 11 на 12 марта 1801 г. в результате дворцового заговора Павел I был убит в собственной спальне. То ли был задушен шарфом одного из заговорщиков, то ли скончался от предательского удара в висок серебряной табакеркой. Ужас всей этой истории, покончившей с непродолжительной жизнью императора, состоял в том, что даже его гибель породила в обществе анекдоты, слушая которые, добропорядочные подданные Российской империи не знали, что делать: плакать или смеяться.

Павел просил ворвавшихся в его спальню убийц повременить, ибо он хочет выработать церемониал собственных похорон.

Император скончался от апоплексического удара табакеркой в висок.

Сразу после гибели Павла I на престол взошел его сын Александр. Александра I любили буквально во всех слоях русского общества. В народе его прозвали «Благословенным». Ему пели дифирамбы профессиональные поэты, о нем слагали наивные легенды и сочиняли трогательные анекдоты. Петербургские дамы, что называется, сходили с ума при одном упоминании о своем императоре. Один такой анекдот сохранился в бумагах И. В. Помяловского, хранящихся в Российской национальной библиотеке:

Государь Александр Павлович прогуливался однажды по саду в Царском Селе; шел дождик, однако это не помешало собраться толпе дам посмотреть на царя, обожаемого женским полом. Когда он поравнялся с ними, то многие в знак почтения опустили вниз зонтики.

— Пожалуйста, — сказал государь, — поднимите зонтики, medams, не мочитесь.

— Для Вашего Императорского Величества мы готовы и помочиться, — отвечали дамы.

Во время триумфальных Заграничных походов русской армии во главе с Александром I в 1812–1814 гг. волна всеобщей любви к русскому императору прокатилась по всей Европе. Иногда это принимало самые экзотические формы. Немецкие дамы ввели в моду так называемые «Александровские букеты», состоявшие из цветов и растений, начальные буквы названий которых должны были составить имя русского императора: Alexander (Anemone — анемон; Lilie — лилия; Eicheln — желуди; Xeranthenum — амарант; Accazie — акация; Nelke — гвоздика; Dreifaltigkeitsblume — анютины глазки; Ephju — плющ: Rose — роза).

Однако сам Александр Павлович властью тяготился. Он искренне переживал, что не удались либеральные реформы, затеянные им в самом начале царствования. Но главное, с годами у него все более обострялся комплекс вины за гибель своего отца — Павла I. Не без основания он считал себя причастным к событиям марта 1801 г. Смерть отца от рук коварных заговорщиков почти на глазах сына и, по существу, с его молчаливого согласия не давала покоя.

Состояние императора в последние годы его царствования остро чувствовали в обществе. И когда он в декабре 1825 г. скончался, в стране распространились слухи о том, что Александр не умер, а удалился в Сибирь и под видом старца Федора Кузьмича «испрашивает у Бога прощение» за участие в убийстве своего отца. Нам же в память об этих тяжких переживаниях остался с той самой поры анекдот:

Однажды камер-паж Александр Башуцкий находился с товарищами в Георгиевском зале Зимнего дворца. Молодежь расходилась, начала прыгать и дурачиться. Башуцкий забылся до того, что вбежал на бархатный амвон под балдахином и сел на императорский трон, на котором начал кривляться и отдавать приказания.