— Это Элис, — кивнула Мара. — Жена человека, который построил приют, Билла Рейнора.

Она принялась было рассказывать Карлтону о том, что Элис и Билла связывали истинно партнерские отношения еще в те времена, когда женщин и близко не подпускали к сафари, и как Элис управлялась с хозяйством на дальних форпостах не хуже бывалого охотника-мужчины, и как трагически она погибла еще совсем молодой…

Но тут Мара заметила, что Карлтон уже давно ее не слушает. Кажется, окончательно утратив всякий интерес к фотографиям, он пробежал взглядом по обеденным столам и барной стойке. Затем, нисколько не смущаясь присутствием хозяйки, переключил внимание на кухонные шкафчики — начал исследовать их с пылом первооткрывателя. Мысленно Мара повторила одно из правил, которые поведал ей Джон сразу же по прибытии сюда три года назад:

— Обращайся с ними как с детьми. Пусть делают, что хотят.

(Он имел в виду приют. На сафари все было совсем по-другому.)

Послышался звон стекла. Таким звуком обычно сопровождаются тосты. На сей раз он сопровождал появление Кефы. Хаус-бой нес поднос с напитками. Мара предложила гостям присесть. Карлтон, как ей показалось, полностью отрешился от происходящего, поскольку после ее слов он не только не сел, а наоборот, встал у входа, оглядывая веранду. «Собирается уходить», — подумала Мара.

Доди оказался более сговорчивым и тут же плюхнулся на софу. Мара устроилась напротив в плетеном кресле, скрестив ноги в лодыжках, как полагалось по этикету, и слегка склонившись в одну сторону. Когда Кефа передавал Доди пиво, Мара успела отметить отсутствие конденсата на стенках бокала и вопросительно подняла бровь: почему пиво не из холодильника? Но Кефа, которому был адресован вопрос, уже ускользнул. Незыблемым правилом приюта было держать напитки в прохладе — почему его проигнорировали на сей раз? Только тут она вспомнила, что на следующий день после того, как Джон отбыл в Дар-эс-Салам, она сама распорядилась отключить все холодильники для того, чтобы сэкономить керосин.

Но Доди то ли не заметил оплошности, то ли попросту не подал виду. Напротив, приложившись к бокалу, он изобразил умиротворение. Во всяком случае, Маре показалось, что она одна в этом доме пьет желтоватую жидкость комнатной температуры.

А Карлтон по-прежнему молчал. Пауза затянулась. Даже Доди начал проявлять признаки нетерпения: отставив бокал, он стал нарочито покашливать, будто готовился произнести речь.

Но вместо него подал голос Карлтон.

— Вот оно! Неподдельное! — Он потер руки. — Мы снимаем ваше жилище на пару недель, а может, и на более длительный срок. Все предыдущие заказы отмените. Поверьте мне, вы не прогадаете.

Карлтон еще раз оглядел помещение и ткнул пальцем куда-то вдаль позади веранды. Мара невольно проводила взглядом указующий перст: сверкая на солнце, там виднелась озерная гладь. На дальнем берегу к водопою подошла семья жирафов. В стороне от них паслись зебры.

— Животные есть, — добавил он, обращаясь к Доди. Лицо его вспыхнуло лихорадочным румянцем. — Здесь мы снимем всех животных.

Мара удивленно вскинула голову.

— Прошу прощения, — сурово вмешалась она, — но «снимать животных» вблизи приюта строго воспрещено.

Она махнула рукой в сторону горизонта, где за равнинами вздымалась багряная горная гряда.

— Сразу за холмами находится ближайший лагерь. Мой муж доставит вас туда, как только вернется. Он покажет вам, где водится крупный зверь, «большая пятерка» [3]. А кроме того, крокодилы, импалы [4]…

— Мы приехали вовсе не для того, чтобы охотиться, — возразил Карлтон.

Мара с недоумением уставилась на него:

— Зачем тогда?

— Мы снимаем фильм.

Женщина скользнула взглядом по лицу Доди, пытаясь понять, шутит Карлтон или просто сошел с ума. Рассмеявшись, она покачала головой. Джон не раз пересказывал ей истории Рейнора о том, как голливудские студии снимали фильмы в Африке: они нагружались тремястами палатками, их сопровождали грузовики, передвижные полевые лазареты и кинотеатры. Лет десять назад Рейнор купил комплект практически новых палаток «Лоу энд Бонар» у поставщика снаряжения, работавшего на съемках «Могамбо» [5]. В приключенческом фильме о сафари снимались, кроме Кларка Гейбла, Эва Гарднер и Грейс Келли. Джон с удовольствием рассказывал своим клиентам, что в их палатках когда-то ночевали звезды мирового кинематографа.

— Точнее, доснимаем, — продолжил Карлтон, словно прочитав мысли Мары. — Мы уже отсняли картину почти полностью, осталось лишь два дня в Занзибаре. Затем большая часть команды отправится восвояси. Последние эпизоды мы снимем здесь. Для них понадобится двенадцать человек — основная команда и двое ключевых персонажей.

Он говорил очень быстро, размахивая руками, чтобы подчеркнуть сказанное:

— Сперва мы остановились в «Маньяле». Потом перебрались в деревенскую хижину неподалеку, планируя переоборудовать ее, чтобы она могла сойти за охотничий домик вроде того, в котором мог бы поселиться Хемингуэй в тридцатых годах. — Карлтон огляделся по сторонам, словно все еще не мог поверить своим глазам. — Такого, как этот! На фотографиях хижина выглядела неплохо, но когда я увидел ее, оказалось, что она никуда не годится. Слишком многое пришлось бы переделывать. Времени на это у нас нет, не говоря уже о деньгах…

Карлтон покачал головой, на его лицо вновь легла печать беспокойства.

— У нас столько проблем. Не одно, так другое. Вы и представить себе не можете…

— Вот видите, — умиротворяюще вмешался Доди, — теперь все наладится. Мы нашли то, что нужно.

Казалось, Карлтон уже собрался с мыслями.

— Да, вы правы. Нашли. Придется немного изменить сценарий, но, в общем, лучшего места нам не отыскать.

Мара настороженно кивнула:

— Что именно может вам понадобиться?

— Мы обойдемся тем, что есть, это не проблема. Возможно, придется добавить пару палаток. Когда съемки будут проходить в помещении, нужно будет, конечно, поставить палатку, в которой все будут обедать. Но все это выполнимо. — Он вздохнул с облегчением, закрыв на мгновение глаза. — Слава тебе Господи, мы спасены!

Мара посмотрела на него с любопытством — он говорил таким тоном, будто это действительно был вопрос жизни и смерти.

— Нам, конечно, все равно понадобится помощь вашего мужа, — продолжал Карлтон, возвращаясь к прежнему тону. — Мы будем делать несколько масштабных панорамных съемок, и то, что мы не охотимся, не означает, что никто не захочет поохотиться на нас!

Он усмехнулся своей шутке. Доди растянул губы в вежливой улыбке.

— Но есть еще один ключевой момент, — не унимался Карлтон.

Он на шаг приблизился к Маре. На этот раз американец был совершенно серьезен.

— Я должен у вас спросить: можете ли вы гарантировать секретность?

— Не думаю, что с этим возникнут проблемы, — ответила Мара. — У нас даже рация не работает.

— Великолепно. И не пытайтесь ее чинить. Все равно съемки подходят к концу. Да уж, выпало приключений на нашу долю. Зной Занзибара. Массовка. Толпа. Съемки на «железке» — огнедышащая духота. Сплошное преодоление препятствий. Осталось снять несколько сцен, но на них держится весь фильм. Мы выбрали «Маньялу», потому что сюда никому не добраться. — Тут он запнулся. — То есть, разумеется, не считая тех, кто занят в съемке. В любом случае, суть в том, что огласка нам пока не нужна. Слишком уж известны главные герои — Лилиан Лэйн и Питер Хит.

От удивления у Мары перехватило дыхание. Имя Питер Хит ей ничего не говорило, а вот имя Лилиан Лэйн было у всех на слуху даже в далекой Австралии. Фильмы с ее участием всегда собирали полный зал, а в журнале «Вименс викли» нередко публиковали истории о ее гламурной жизни.

Мара попыталась представить себе Лилиан Лэйн, такую элегантную и прекрасную, сидящей здесь, в Рейнор-Лодж, в одном из старых плетеных кресел, прихлебывающей чай из щербатой чашки с надписью «Tanganyika Railways» (за неимением ничего лучшего). Только сейчас до Мары дошел весь комизм ситуации. Что там звезды кино, когда даже не самые притязательные домохозяйки из Калифорнии, случалось, закатывали здесь истерику. Душ все время оказывался то обжигающе горячим, то ледяным, в любом случае под ним долго не постоишь. Из-за жесткой воды волосы слипались, о прическах приходилось забыть, а рис нужно было есть с осторожностью — в любое мгновение мог попасться камешек, который мог ненароком оставить вас без зубов.