Только оставшись наедине с собой, Маттео позволил гневу выйти наружу. Он начал исступленно бить по рулю, вкладывая в каждый удар всю свою силу. Затем он обхватил руками, на которых появились ссадины, голову и крепко ее сжал, будто пытался раздавить.

Прошло около двадцати минут, прежде чем мужчина немного пришел в себя и наконец повернул ключ зажигания. Машина быстро отъехала от дома, и Маттео даже не обернулся, чтобы посмотреть на него еще раз.

Наташа едва сдерживалась, чтобы не открыть бутылку просекко, которая осталась в холодильнике после похорон Пьеты. Она боялась, что если начнет пить, то ее уже ничто не остановит.

С минуты на минуту должна прийти Франческа и обсудить, как продвигается стройка больницы в память о Пьете. Ее золовке понадобилась всего неделя, чтобы выбрать место для возведения здания и получить необходимые разрешения от местных властей. Франческа поражала ее своей целеустремленностью, решимостью и неуемной энергией. Хотелось бы и ей обладать такими качествами.

Потому что в данный момент Наташа испытывала невероятный упадок сил. Она чувствовала себя настолько уставшей, что готова была проспать весь остаток своей жизни.

Откуда эта сонливость, ей было непонятно. Вероятно, это одна из стадий скорби по умершему. Ей рассказали, что у скорби есть стадии, которые сменяют друг друга. Казалось, все окружающие внезапно превратились в опытных психологов. Они тайком наблюдали за ней, давали советы и ждали, когда она сломается под натиском горя.

Несмотря ни на что, Наташа действительно страдала, но по совершенно иным причинам. Ее удручало не будущее, которое она потеряла, а то, что семь лет ее жизни прошли впустую.

Угнетали ее и воспоминания о том, как закончилась ночь похорон. Боже, ей совсем не хотелось думать об этом. Но как бы Наташа ни старалась стереть эти воспоминания, они продолжали настойчиво преследовать ее.

Раздался звонок в дверь. Она выдохнула и попыталась придать выражению своего лица невозмутимость, пока экономка встречала Франческу.

Хор шагов эхом разносился по первому этажу дома, а затем в кабинет вошла золовка вместе со своим братом, Даниэлем. Но появление того, кто шел позади Даниэля, застало Наташу врасплох.

По обыкновению ее итальянские родственники расцеловали ее в обе щеки и крепко обняли со словами утешения и ободрения. Затем настал черед поздороваться с Маттео.

Наташа положила ему руку на плечо, а его рука чуть коснулась ее талии, и они склонились друг к другу. Когда его щетина уколола ее, на нее обрушилось воспоминание о том, как эта же щека царапала кожу ее бедра, и ей пришлось зажмуриться, чтобы прогнать эту картину. Запах его тела и парфюма окутал ее невидимой пеленой, напомнив о том, как его черные кудри скользили между ее пальцами…

То, что они совершили, – ужасная непоправимая ошибка, о которой лучше поскорее забыть.

Наташа не знала, возможно ли ненавидеть кого-то сильнее, чем она ненавидела себя. Она не чувствовала угрызений совести из-за того, что изменила мужу, тело которого еще не успело остыть. Но ей просто не верилось, что это произошло, что она совершенно не контролировала себя в ту ночь. Они оба будто обезумели от вожделения.

За один час Наташа перестала быть девушкой, делавшей все возможное, чтобы угодить своим родителям, отказавшейся от жизни, о которой мечтала, и нашла в себе женщину, которой никогда не разрешалось существовать.

Они с Маттео проявили невообразимую глупость, не позаботившись о предохранении.

Франческа не сказала, что приведет с собой брата и кузена, а Наташа не догадалась спросить об этом. Даниэль и Маттео руководили огромными успешными компаниями, и им постоянно приходилось путешествовать по миру. Она предполагала, что их вклад в строительство больницы ограничится финансовыми вложениями.

Но затем Наташа внимательно посмотрела на Франческу и поняла, почему Даниэль решил задержаться в Пизе. Ее золовка выглядела убитой горем. Будто огонек, который всегда светил внутри ее, погас. Даниэль никогда бы не оставил сестру в таком состоянии.

– Ты в порядке? Ты очень бледная, – обратилась к ней Франческа.

Та в ответ пожала плечами. Ни у кого из них не хватало сил притворяться, что все хорошо.

– Просто я устала.

– Почему ты держишься за спину? Болит?

– Да, немного.

Экономка принесла поднос с кофе и печеньем, и это отвлекло всех от самочувствия хозяйки дома. Они сели за огромный обеденный стол, и Франческа положила на него огромную кипу папок.

При всем желании Наташа даже не могла вспомнить, зачем они все здесь собрались. Присутствие Маттео напрочь лишало ее способности мыслить. Зачем он пришел? Чтобы наказать ее?

Каждая встреча с ним за последние несколько лет была для нее сущим наказанием, которое она безропотно принимала. Наташа позволила ему поцеловать себя, а затем, спустя несколько часов, согласилась выйти замуж за другого. И не просто за другого, а за его лучшего друга и кузена. Ей стоило все ему рассказать, объяснить заранее, но их поцелуй затмил ее разум.

Сложилось бы все иначе, если бы Наташа сообщила Маттео о том, какие у Пьеты намерения насчет нее? Или это никак не повлияло бы на исход ситуации?

После помолвки она пыталась связаться с ним, звонила, оставляла десятки сообщений. Но он вычеркнул ее из своей жизни с такой же решимостью, с какой, наверное, орудует скальпелем в операционной.

Была бы Наташа счастлива, если бы осталась с ним тогда и отказала Пьете? Вряд ли. Маттео оказался вовсе не таким, как ей представлялось. Только женщина со склонностями к мазохизму могла бы связать свою жизнь с таким мужчиной, как он. За семь лет у Маттео появилось не только огромное состояние, но и тяга к ничего не значащим связям. Чуть ли не каждую неделю у него появлялась новая любовница. Он бы не смог остепениться и хранить верность.

Тем временем Даниэль рассказывал, как продвигается проект, упомянув, что они с Маттео собираются отправиться на Кабалерос через несколько недель. Предполагалось, что строительство начнется вскоре после этого.

– Так скоро? – спросила Наташа.

– Это Кабалерос, а не Европа, – произнес Даниэль. – Бюрократии там не существует.

– Ты уже придумала, как осветить открытие больницы в прессе? – спросила Франческа, напомнив ей о ее роли в этом деле.

– Прости, но нет. – Наташа стыдливо потупила глаза. Все, что она делала эти две недели, – это спала и изредка ела, чтобы не умереть с голоду. – Я все обдумаю и пришлю тебе варианты на электронную почту через пару дней. – Она потерла виски, надеясь, что сможет выполнить обещание. Чем больше людей узнает о больнице, тем больше они получат благотворительных взносов и смогут увеличить медицинский персонал и закупить необходимые лекарства.

Поскольку Наташа являлась вдовой Пьеты, вся ответственность за работу его фонда должна была лечь на ее плечи, но пока что она избегала этого. Рано или поздно ей придется задуматься о будущем, однако сейчас Наташа едва могла решить, что съесть на завтрак. Что уж говорить о принятии действительно важных и серьезных решений.

Дальше так продолжаться не может. Она не понимала, повлияло ли так на нее потрясение от смерти мужа или то, что случилось между ней и Маттео. Ясно одно – пора взять себя в руки.

Ее ожидало новое будущее, и каким оно будет, зависит теперь только от нее самой. Единственное, что Наташа знала наверняка, – это то, что никогда не выйдет снова замуж. Больше никогда не позволит – ни мужчине, ни родителям – контролировать свою жизнь.

– Нет никакой спешки. Можешь все сделать к концу недели, – снисходительно ответила Франческа.

Вскоре пытка подошла к концу. Ее родственники встали из-за стола. Наташа хотела проводить их, но, как только она поднялась, у нее сильно закружилась голова. Она ухватилась за край стола.

– Все хорошо? – Наблюдательная Франческа первая заметила что-то неладное.

Наташа кивнула, хотя вовсе не чувствовала себя хорошо.