— Никит, ты что, следишь за мной? — Я тут же подумала, что возможно, нравлюсь ему, но тут же отмела эту несуразную мысль. Вниманием он меня и на уроках не баловал, да и не надо оно мне. Не мой герой, как говорила Натка.

— Почему? — Ухмыльнулся Селезнев, рассматривая меня сверху вниз.

— Идешь за мной.

— Так не возбраняется, — он раскинул руки, показывая, что и не отрицает, улица общая, ходить может, кто угодно. — Не забивай голову, Белова, я живу тут неподалеку.

— Да? — Я почувствовала себя полной дурой, покрасневшей до кончиков ушей.

— Переехали совсем недавно, — продолжил он объяснения мой спутник в тот момент, когда я повернулась, чтобы отправиться к себе. — Хочешь, вместе пойдем? Даже могу помочь тебе донести как его, портфель.

— Сумку, — мрачно исправила я, чувствуя в его словах иронию. — Не стоит, сама с руками. — Нет, ну и зачем обернулась, спрашивается. Шел бы сзади, мне не мешал. Но злиться (в сущности, на себя) подолгу я не умела, а потому просто кивнула в ответ и отправилась по избитому маршруту.

— Хоть её, хочешь? — Похоже, у Никиты проснулась совесть, и смеяться над моей мнительностью он прекратил, просто шагая рядом. Вот только на моем настроении это уже не отразилась, так мы и шли вместе. Я с задранным кверху носом, подставляющая ласковому солнышку свою бледную кожу. И он, длинный как жердь (по сравнению со мной, разумеется) и вышагивающий словно цапля (сравнение тоже исключительно из-за роста). Так мы и шли до самого моего дома, пока я с удивлением не обнаружила, что одноклассник свернул к соседнему подъезду и помахал мне рукой, — пока, Белова. Мы теперь с тобой почти что соседи, так что заходи в гости.

— Непременно, — буркнула я исключительно из вежливости, но визиты ему наносить не собиралась.

— Мам, помнишь, я говорила, что у нас в классе новый мальчик появился, — как всегда вечером мы всегда находили время друг для друга, вот и сегодня решила рассказать новости. Пообщаться, поговорить или просто не сидеть в одиночестве в своей комнате. Друзья были заняты кто чем, погулять не удалось. Уроки выучены, и я вместе со своим обручем стояла напротив мамы и крутила его, а она вязала будущей сестренке разноцветные пинетки.

— Помню, тот, что сидит с тобой за одной партой, да? — Её заинтересованный взгляд оторвался от рукоделия и обратился на меня. — Он тебе нравится?

— Нравится? — Как-то о Селезнёве вот так я и не задумывалась. Сосед по парте и не больше. Да и вообще мне нравятся мальчишки совсем другого типа, не такие. Но этот как собеседник, одноклассник нормальный, но и только, — да нет, что ты.

— А что? — Она приподняла правую бровь так манерно и загадочно, что я прыснула со смеху, и обруч с грохотом свалился на пол, — всем рано или поздно нравятся мужчины.

— Так- то мужчины, а тут Никита, — ляпнула я, прекрасно поняв, о чём она. — Да нет мам, как мужчина, пожалуй, что пока нет.

— Это правильно, ни к чему раньше времени все эти привязанности, — она задумчиво с легкой полуулыбкой остановила свой взгляд на моём кольце, которое я носила довольно часто, а спицы в её руках по-прежнему мелькали, вывязывая ровные рядки. — Подрастёшь, встретишь кого-нибудь, более достойного тебя. Но, подозреваю, он сам тебя найдёт. Тот, кому ты предназначена. Главное, не теряй голову и будь всегда собой.

— Иногда мне кажется, что ты говоришь загадками, — отчего-то сейчас это показалось мне как никогда актуальным. — Или я чего-то просто не понимаю. Наверное.

— Моя мудрая не по годам девочка, — произнесла мама и из глаз покатились две слезинки, — не обращай внимания, — она небрежно смахнула их, — это всё беременность, определённо. Так что там Никита?

— А, точно, чуть не забыла. Оказывается, он живёт в соседнем подъезде, представляешь. Я-то думала он меня преследует, а тут другое.

— Бывает, — она засмеялась, но мысли были не со мной, это точно. Говорят, беременные женщины, народ особый, похоже, именно сейчас этот самый случай.

ГЛАВА 2

Мир драконов, за год до истории с кольцом

— Выпьем за наш договор, — Стефан поднял свой кубок, подавая пример своим собеседникам. Старшим из которых был седоволосый Правитель Малахитовых гор Айдар, известный своей грозностью, воинственностью и справедливостью. Третьим в их компании заседал ещё молодой дракон, Правитель Жемчужного побережья Киринн. Горячий, честолюбивый, но вполне порядочный по меркам Стефана, а значит, с таким тоже стоило иметь дело и заключать договора. Только что они коснулись множества вопросов, в том числе торговых, военных и прочих, где решение требуется от конкретного правителя, а всё прочее решат помощники.

— Выпьем, — поддержал седой Малахитовый и опрокинул свой кубок.

— Выпьем, — согласился молодой Правитель Жемчужного побережья и повторил то, что до него сделали старшие собеседники. Множество кораблей торговцев приставало в его портах, а значит, процветание страны зависело не только от жемчуга, что добывали в его владениях. Но никто так не ценил его жемчуг больше, чем лунные жители, а это послужило дополнительным смыслом в общении.

— Скажи, Стефан, — несколько набравшийся после неоднократных тостов, но совсем не пьяный Айдар решил задать вопрос, внезапно пришедший ему в голову, — сколько лет сейчас твоему наследнику?

— Двенадцать, — с гордостью произнёс Лунный Правитель и был прав в своих чувствах. Мальчишка рос схватливым, не по годам рассудительным, правда довольно часто от учителей получал заслуженный нагоняй, ну так, на то он и возраст, чтобы шалить.

— А как даются полёты? — Подхватил Киринн, которому едва исполнилось сорок лет, и он сам совсем не прочь был подурачиться, вот только времени на это у Правителей вечно не хватает. — Давно встал самостоятельно на крыло?

— Лет шесть, наверное, — Лунный улыбнулся, потому, как в десять лет многих только-только начинают обучать, ощущается прилив сил, а сын, развитый не по годам с семи лет выдаёт такие кульбиты, что учителя за голову хватаются, — правда, вначале несколько башен снёс, пришлось и крылья подлечить, ну так с кем не бывает.

— Впечатляет, — произнёс Малахитовый, одобрительно посмотрев, как Стефан делает знак слуге наполнить кубки. — А что с той давней историей?

— Ничего, абсолютно. Тишина, — отозвался Лунный правитель, прекрасно поняв, о чем ведёт речь Айдар, — столько лет уже прошло и ни единой весточки.

— Это о Вашей пропавшей дочери? — Догадался Жемчужный Киринн, который в отличие от тех двоих собеседников совсем недавно занял своё место Правителя по праву, унаследовав от своего отца. И хоть в курсе многих вещей, но присутствовать при такой личной сердечной беседе ещё не приходилось.

— О ней, о Селене, — вздохнул Стефан и прикрыл глаза, надеясь там скрыть непрекращающуюся вот уже столько лет тоску. Она постоянно разъедала его изнутри, не давала покоя ни днем, ни ночью. И пусть боль притупилась, но она есть и никогда никуда не исчезнет, а значит, память о любимой дочери будет сохранена.

— А семейное дерево? — Не унимался Киринн, — какой её лист?

— Дерево? — Стефан поднялся и пригласил их жестом пройти за ним. Компания шла коридором, украшенным колоннами и лепниной, картинами с изображением битв и сражений, и вообще знаменательных событий и достойных личностей, пока лунный дракон не распахнул перед ними дверь, ведущую из его огромного кабинета прямо в семейную сокровищницу. Не клады и не жемчуга почитал он дороже всего, а семью, которую никак не удавалось собрать в целости. — Вот её лист, белый.

— Жаль, — произнес Киринн, деликатно промолчав, что с дочерью Лунный бы мог заключить самый выгодный союз, какой только возможен. Например, предложить в зятья себя, пока ещё неженатого, но весьма перспективного. — А поиски? А обращение к самому Верховному Лорду, что стоит над всем драконьим миром?