Здесь четыре, углубленные в стену, были все заняты. Но в левой кончал какой-то простоватый тип, немного пьяненький, уже вешал трубку. Он улыбнулся Иннокентию, что-то хотел говорить. Сменив его в кабине, Иннокентий тщательно притянул и так держал одной рукой толсто-остекленную дверь; другой же рукой, подрагивающей, не стягивая замши, опустил монету и набрал номер.
После нескольких долгих гудков трубку сняли.
– Это секретариат? – он старался изменять голос.
– Да.
– Прошу срочно соединить меня с послом.
– Посла вызвать нельзя, – очень чисто по-русски ответили ему. – А вы по какому вопросу?
– Тогда – поверенного в делах! Или военного атташе! Прошу не медлить!
На том конце думали. Иннокентий загадал: откажут – пусть так и будет, второй раз не пробовать.
– Хорошо, соединяю с атташе.
Переключали.
За зеркальным стеклом, чуть поодаль от ряда кабин, неслись, торопились, обгоняли. Кто-то откатился сюда и нетерпеливо стал в очередь к кабине Иннокентия.
С очень сильным акцентом, голосом сытым, ленивым, в трубку сказали:
– Слушают вас. Что ви хотел?
– Господин военный атташе? – резко спросил Иннокентий.
– Йес, авиэйшн, – проронили с того конца.
Что оставалось? Экраня рукою в трубку, сниженным голосом, но решительно, Иннокентий внушал:
– Господин авиационный атташе! Прошу вас, запишите и срочно передайте послу...
– Ждите момент, – неторопливо отвечали ему. – Я позову переводчик.
– Я не могу ждать! – кипел Иннокентий. (Уж он не удерживался изменять голос!) – И я не буду разговаривать с советскими людьми! Не бросайте трубку! Речь идет о судьбе вашей страны! И не только! Слушайте: на этих днях в Нью-Йорке советский агент Георгий Коваль получит в магазине радиодеталей по адресу...
– Я вас плехо понимал, – спокойно возразил атташе. Он сидел, конечно, на мягком диване, и за ним никто не гнался. Женский оживленный говор слышался отдаленно в комнате. – Звоните в посольство оф Кэнеда, там хорошо понимают рюсски.
Под ногами Иннокентия горел пол будки, и трубка черная с тяжелой стальной цепью плавилась в руке. Но единственное иностранное слово могло его погубить!
– Слушайте! Слушайте! – в отчаянии восклицал он. – На днях советский агент Коваль получит важные технологические детали производства атомной бомбы в радиомагазине ...
– Как? Какой авеню? – удивился атташе и задумался. – А откуда я знаю, что ви говорить правду?
– А вы понимаете, чем я рискую? – хлестал Иннокентий.
Кажется, стучали сзади в стекло.
Атташе молчал, может быть затянулся сигаретой.
– Атомная бомба? – недоверчиво повторил он. – А кто такой ви?
Назовите ваш фамилия.
В трубке глухо щелкнуло, и наступило ватное молчание, без шорохов и гудков.
Линию разорвали.