Впрочем, ему это не мешало, а в армии даже способствовало скорейшему продвижению по службе. Алекс служил в подразделении криминальных расследований, расквартированном в Германии и Грузии, и в течение десяти лет занимался расследованиями преступлений, совершенных военными, — от самоволок до краж со взломом, домашнего насилия, изнасилований и даже убийств. Повышали его регулярно, и в отставку в тридцать два года он ушел майором.

Закончив военную карьеру, он перебрался в Саутпорт, родной город жены. В ожидании появления первенца он думал поискать работу в полиции, но тесть предложил купить у него семейный бизнес.

Магазин был старомодный, деревенский, с белой деревянной обшивкой, голубыми жалюзи, навесом над входом и скамейкой рядом — такие заведения давно пережили свой золотой век и почти исчезли. Жилые комнаты находились на втором этаже. Полдома затеняла огромная магнолия, у входа рос могучий дуб. Асфальтом была покрыта только часть паркинга — другая была засыпана гравием, но площадка часто пустовала. Тесть открыл торговлю еще до рождения Карли, когда в этих краях мало что было, кроме фермерских земель, гордился своей способностью понимать людей и старался иметь в наличии все, что им может понадобиться, отчего в магазине всегда было тесновато. Алекс соглашался с тестем и вел дело, почти ничего не меняя. Пять или шесть проходов занимали продукты, гигиенические и косметические товары, холодильники у дальней стены ломились от колы, воды, пива и вина. Ряды банок с маринованными огурцами и вареным арахисом и корзинки со свежими овощами находились поближе к кассе. И, как в любом универсальном магазине, имелись стенды с чипсами, леденцами и прочей мелочью, которую люди обыкновенно берут, стоя у кассы. Впрочем, на этом сходство с супермаркетом заканчивалось. На здешних полках можно было найти самое замысловатое рыболовецкое снаряжение и свежую наживку, а в углу стоял гриль, на котором Роджер Томпсон, когда-то работавший на Уолл-стрит и переехавший в Саутпорт в поисках жизни попроще, жарил бургеры, сандвичи и хот-доги. Рядом с грилем было где присесть. В магазине Алекса можно было брать напрокат компакт-диски, продавалась самая разная экипировка, дождевики и зонты, имелся небольшой ассортимент бестселлеров и классических романов. Здесь имелись также свечи зажигания, приводные ремни, канистры для бензина, а еще Алекс делал дубликаты ключей от машин на станочке в подсобном помещении.

У него было три бензоколонки у парковки и еще одна позади магазина, на причале для яхт — единственное место, где можно было заправиться помимо порта. Со стороны причала был второй вход в магазин.

К его удивлению, подбирать ассортимент оказалось совсем не трудно. Некоторые товары расходились всегда, другие нет. И прежний хозяин, и Алекс обладали редкой интуицией в отношении того, что нужно покупателям, — они сразу видели, за чем пришел человек. Алекс всегда подмечал и запоминал то, чего не замечали другие, — качество, очень помогавшее ему в свое время в подразделении криминальных расследований. Он постоянно менял ассортимент в попытке приладиться к изменчивому вкусу покупателей.

Алекс в жизни не думал, что придется заняться торговлей, но решение купить магазин оказалось удачным хотя бы потому, что он имел возможность присмотреть за детьми. Джош уже школьник, но Кристен пойдет в школу только осенью, поэтому она проводила дни в магазине. Он устроил ей местечко для игры за прилавком, и его умница-болтушка осталась очень довольна. Хотя ей было всего пять лет, она уже научилась управляться с кассой и отсчитывать сдачу. Она становилась на табурет, чтобы дотянуться до кнопок, и Алекса забавляло выражение лиц впервые заглянувших в магазин покупателей, когда Кристен начинала пробивать их покупки. Однако это нельзя было назвать идеальными условиями для ребенка, пусть малышка и не знала ничего другого.

Про себя Алекс признавал, что дети и магазин отнимают у него все силы. Иногда ему казалось, что он просто зашивается — нужно было собрать Джошу завтрак и отвезти его в школу, заказать товары у поставщиков, встретиться с оптовиками и обслуживать покупателей, одновременно забавляя дочку. Вечером было вообще не присесть. Он честно старался уделять детям максимум внимания — ездил с ними на велосипедах, запускал змеев и удил рыбу с Джошем, но Кристен обожала играть в куклы, рисовать и мастерить всякие поделки, а в этом он был не силен. Добавьте сюда приготовление обеда и уборку комнат, и сразу станет понятно, что он едва справлялся. Даже уложив детей спать, Алекс не мог расслабиться — всегда ждали какие-то дела. Он уже не верил, что сможет когда-нибудь отдохнуть.

Дети засыпали, но остаток вечера он проводил в одиночестве. Хотя в городке он знал практически всех, настоящих друзей у него было мало. Дружба с семьями, к которым они с Карли ходили бывало на барбекю или обеды, постепенно сошла на нет. Отчасти, конечно, от того, что работа в магазине и заботы о детях забирали все время. Однако Алекс чувствовал еще одну причину — знакомым с ним некомфортно, он стал ходячим напоминанием о том, что жизнь непредсказуема и страшна и что все может разлететься в одну секунду.

Его жизнь состояла из работы на износ с изрядной долей самоизоляции, но его поддерживали мысли о Джоше и Кристен. Ночные кошмары, мучившие детей после смерти Карли, стали гораздо реже. Когда малыши с плачем просыпались ночью, отец брал их на руки и баюкал, шепча, что все будет хорошо, пока они снова не засыпали. Дети посещали психолога, рисовали картинки и рассказывали о своих чувствах, но помогало это меньше, чем ожидал Алекс. Время от времени, когда он раскрашивал альбомы с Кристен или ловил рыбу с Джошем, дети вдруг притихали, и Алекс знал — они скучают по маме. Кристен иногда говорила об этом детским дрожащим голоском, и слезы катились по ее щечкам. В такие минуты у него разрывалось сердце, потому что он ничего не мог изменить. Психолог заверил, что дети быстро оправляются от горя и, если окружить их любовью, ночные кошмары постепенно прекратятся и слезы станут реже. Время показало, что врач был прав, но теперь Алекс столкнулся с другой стороной потери, не меньше надрывавшей ему сердце. Дети приходили в себя, но их воспоминания о маме неуклонно слабели, словно выцветали. Они были совсем маленькими, когда не стало Карли, — четыре и три года; значит, неизбежно придет время, когда мама превратится в зыбкое воспоминание. Этого не избежать, но Алекс не мог перенести, что сын и дочь не будут помнить смеха Карли, нежности, с которой она держала их младенцами, то, как глубоко она их любила.

Он не любил фотографировать, это Карли не расставалась с фотоаппаратом, вот и остался целый ворох снимков его и детей, и только на нескольких была она. Хотя Алекс, рассказывая детям о маме, всегда листал фотоальбом, его не покидало чувство, что рассказы превращаются… просто в рассказы. Связанные с ними чувства теряли форму, как песочные замки, смываемые волнами. То же случилось и с портретом Карли, висевшим в его спальне. В первый год после свадьбы он настоял сделать студийный снимок супруги, несмотря на ее протесты, и остался очень доволен. С фотографии смотрела красивая, независимая, волевая женщина, пленившая его сердце, и ночью, когда дети давно спали, он порой не сводил взгляда с лица жены со смятением в душе. А Джош и Кристен проходили мимо.

Он часто думал о жене и скучал по общению с Карли — дружба была краеугольным камнем их счастливого брака. В глубине души Алекс знал — ему снова хочется этого. Он был одинок, пусть и не любил это признавать. Много месяцев после похорон он решительно не мог представить себе отношений с другой женщиной, не говоря уже о новой любви. Даже через год он гнал от себя подобные мысли — боль была слишком сильна, память слишком свежа, но несколько месяцев назад он возил детей в аквариум, и, когда они стояли у бассейна с акулами, Алекс заговорил с красивой женщиной, стоявшей рядом. Она тоже не носила обручального кольца и пришла с детьми. Малыши оказались ровесниками Джоша и Кристен, и пока вся четверка бродила вдоль стеклянной стенки резервуара, показывая пальчиками на акул, женщина засмеялась над шуткой Алекса и вдруг показалась ему привлекательной, живо напомнив о том, что когда-то у него было. Разговор вскоре сошел на нет, и они разошлись, но, выходя, Алекс увидел, что новая знакомая машет ему на прощание. Ему остро захотелось подбежать и попросить номер телефона, однако он остался стоять, глядя, как ее машина выезжает с парковки. Больше он эту женщину не видел.