Она рассказывала, как однажды вечером ее свекор в задумчивости сидел за столом, погруженный в собственные мысли. Все молчали. Внезапно он повернулся к моей матери, пристально посмотрел на нее и яростно прорычал:
– Если гунны придут, я рассчитываю на то, что каждый из вас заберет с собой на тот свет хотя бы одного из них!
– Но отец, – испуганно воскликнула моя мама, – у меня ведь нет никакого оружия, а если бы даже оно было, стрелять я все равно не умею!
– Дорогуша, – сурово возразил мой дед, повысив голос и потрясая кулаком над головой, – для столь благого дела вполне сгодится и кухонный нож!
Хотя в обращениях к нации дед никогда не давал столь прямых указаний, его боевой настрой передавался британцам и вдохновлял их.
Теперь, когда ему наконец удалось пробудить в народе воинственный дух, к речам премьер-министра стали прислушиваться, его призывам стали следовать. Хотя тогда со стороны это могло показаться безумием, британцы были готовы вопреки всему верить Черчиллю, утверждавшему, что, несмотря на любые трудности, они смогут выжить на своем острове при поддержке стран Содружества и заокеанских частей империи, а также благодаря мощной материальной помощи со стороны США в рамках соглашения о ленд-лизе.
Однако Черчилль все-таки был реалистом и понимал, что у Британии в одиночку не хватит сил для того, чтобы освободить нации оккупированной Европы и победить фашистскую Германию. А потому он выбрал довольно простую стратегию: он решил тянуть время и держаться до тех пор, пока не удастся привлечь к участию в войне «великую заокеанскую республику», как он с любовью называл Америку, родину своей матери. Во многих выступлениях того времени Черчилль добивался от Соединенных Штатов не только материальной поддержки, но и военной помощи.
18 июня 1940 года для Черчилля настал «звездный час» – обращаясь к палате общин, он произнес ставшие знаменитыми слова: «Вот и закончилось страшное противостояние, которое генерал Вейган назвал “битвой за Францию”. Я думаю, что скоро начнется “битва за Британию”. От исхода этой битвы будет зависеть, уцелеет ли христианская цивилизация. От исхода этой битвы будет зависеть, выживут ли британцы, удастся ли нам сохранить наши общественные институты и нашу империю. Очень скоро враг обрушится на нас со всей яростью и мощью. Гитлер знает, что выиграть войну он может лишь одним способом – сломив наше сопротивление и захватив этот остров. Если мы сдержим его напор, Европа сможет обрести свободу, а у человечества появится надежда на светлое будущее. Но если мы проиграем, тогда весь мир, включая Соединенные Штаты, и вообще все, что было нам мило и дорого, погрузится во тьму нового средневековья, только на этот раз оно будет куда более мрачным благодаря извращенной нацистской науке и, возможно, гораздо более продолжительным. Так давайте же засучим рукава и примемся за работу для того, чтобы, даже если Британская империя и Содружество просуществуют еще тысячу лет, люди все равно продолжали помнить нас и говорить об этом времени: “То был их звездный час!”».
Трудно описать то колоссальное чувство облегчения, которое Черчилль испытал полтора года спустя, когда узнал об атаке японцев на американский флот в заливе Перл-Харбор – ведь теперь он мог быть уверен, что Америке придется ввязаться в войну «по самые уши» и сражаться «до последней капли крови». С этого момента Черчилль перестал сомневаться в победном исходе войны для союзников. При этом, когда до победы оставалось еще три года, он уже начинал задумываться о будущем послевоенной Европы, опасаясь присутствия Советской армии в самом ее сердце.
Несмотря на то, что победным летом 1945 года британские избиратели сделали выбор не в пользу Черчилля, 5 марта 1946 года, выступая в Фултоне, штат Миссури, он начал новую кампанию с целью привлечь внимание американцев и всего мира к той смертельной угрозе, которую стала представлять для европейских наций армия Советского Союза, занявшая Центральную и Восточную Европу под предлогом освобождения ее от немцев, тогда как на самом деле ее целью была оккупация этих территорий. Кроме того, Черчилль пытался инициировать процесс создания единой Европы на пепелище Второй мировой войны. В частности, в своем выступлении в Цюрихе 19 сентября 1946 года он сделал довольно смелое заявление:
«То, что я сейчас скажу, наверняка удивит вас. Первым шагом к воссозданию европейской семьи наций должно стать сотрудничество между Францией и Германией. Только так Франция сможет вернуть себе моральное лидерство в Европе. Возрождение Европы невозможно без духовно сильных Франции и Германии. При правильном подходе к делу будущие Соединенные Штаты Европы будут иметь такое устройство, при котором благосостояние каждой отдельно взятой страны утратит первостепенное значение».
Не менее удивительно то, что после шести лет пребывания в оппозиции Черчилль добился материального благополучия упорным писательским трудом, а кроме того сумел вернуть утраченное лидерство в политике и в возрасте 76 лет стал премьер-министром во второй раз. Все четыре года премьерства он добивался ослабления напряженности в отношениях между наследниками Сталина и западными державами, пытаясь избежать катастрофы в условиях холодной войны.
Завершает книгу речь Уинстона Черчилля, в которой он с гордостью принимает звание почетного гражданина США, присвоенное ему президентом Джоном Ф. Кеннеди и конгрессом Соединенных Штатов. Мой дед, которому тогда было уже 88 лет, не мог сам приехать в Вашингтон, так как был слишком слаб, и потому попросил своего единственного сына Рэндольфа произнести вместо него речь, которая стала последней в его жизни. 9 апреля 1963 года я был вместе с отцом на той памятной торжественной церемонии в Розовом саду возле Белого дома, когда президент Кеннеди провозгласил Уинстона Черчилля почетным гражданином Соединенных Штатов. Речь деда завершалась следующими словами: «В наше беспокойное и трагическое время я с большим удовлетворением наблюдаю за стремительным прогрессом в отношениях наших дружественных народов. Тот дух товарищества и братства, который мы пронесли через всю войну, не имеет аналогов в истории. Мы встали плечом к плечу и вместе отстояли свободу – мы спасли мир».
1. Молодой политик, 1899–1915 годы
В 1895 году в возрасте 46 лет умер лорд Рэндольф Черчилль. Получив известие о смерти отца, Уинстон твердо решил при первой же возможности уйти в отставку с военной службы и посвятить себя политике, дабы поддержать семейную традицию. Отец всегда был для Уинстона кумиром, несмотря на то, что они часто не ладили, потому что сэр Рэндольф вообще не слишком жаловал собственного сына.
После того, как во время Англо-бурской войны в Южной Африке Черчилль-младший сначала попал в плен к бурам (это случилось в ноябре 1899 года), а затем совершил дерзкий побег, его имя долгое время не сходило с первых страниц газет. Это дало молодому человеку возможность при почти полном отсутствии денег начать политическую карьеру: в октябре 1900 года жители города Олдем в графстве Ланкашир избрали 25-летнего Черчилля в парламент, членом которого он оставался с одним-единственным незначительным перерывом, при шести монархах, вплоть до октября 1964 года.
В скором времени Черчилль понял, что расходится во взглядах со многими коллегами по Консервативной партии, особенно в отношении протекционизма, ярым противником которого он всегда был. В мае 1904 года он отмежевался от консерваторов, присоединившись к находившимся в оппозиции либералам. Его переход в другую партию оказался очень своевременным: не прошло и двух лет, как консерваторы потерпели сокрушительное поражение на выборах. В новом либеральном правительстве во главе с Гербертом Асквитом Черчиллю предложили пост заместителя министра по делам колоний. Это назначение положило начало его стремительному взлету к вершинам британской политики: став министром торговли в 1908 году, уже в 1910 году он возглавил министерство внутренних дел, а еще через год получил пост первого лорда адмиралтейства. На этой должности ему пришлось заниматься подготовкой британского флота к войне с Германией.