– Куда девалось милосердие? Где христианские добродетели? – горестно воскликнул сэр Оливер. – Господа, мы живем в скверном мире, и с каждым днем он становится все хуже. Я готов поклясться на кресте Холивуда, что я так же неповинен в убийстве того славного рыцаря, о котором здесь говорится, как новорожденный младенец! Да никто его и не убивал. Это заблуждение... Есть еще живые свидетели.

– Напрасно вы об этом говорите, – сказал Беннет. – Совсем ненужный разговор.

– Нет, Беннет, ты не прав. Знай свое место, добрый Беннет, – ответил священник. – Я докажу свою невиновность. Я вовсе не желаю быть убитым по ошибке. Беру всех в свидетели, что я чист в этом деле. В то время меня даже не было в замке Мот. Меня отослали куда-то по делу, когда еще не было девяти часов...

– Сэр Оливер, – перебил его Хэтч, – так как вам не угодно прервать эту проповедь, приму свои меры... Гофф, труби, чтобы садились на коней.

Пока труба трубила, Беннет подошел вплотную к удивленному священнику и что-то яростно шепнул ему в ухо.

Священник испуганно взглянул на Дика Шелтона, и Дик заметил этот взгляд. Дику было над чем поразмыслить, потому что сэр Гарри Шелтон был его родной отец. Но он не сказал ни слова, и даже лицо его не дрогнуло.

Хэтч и сэр Оливер обсудили изменившуюся обстановку. В замке Мот решено было оставить десять человек – не столько для защиты замка, сколько для охраны священника на пути через лес. Так как Беннет принужден был остаться, командование отрядом, отправляемым на подкрепление к сэру Дэниэлу, поручили Дику Шелтону. Другого выбора не было. Отряд состоял из темных, неповоротливых людей, неопытных в военном деле, а Дика любили – он был рассудителен и смел не по годам. Хотя всю свою юность он прожил в глуши, но сэр Оливер научил его читать и писать, а Хэтч – владеть оружием и командовать войсками. Беннет Хэтч всегда хорошо относился к Дику; он был из тех людей, которые жестоки к врагам, но по-своему грубовато преданы друзьям. И теперь, когда сэр Оливер скрылся в ближайшем доме, чтобы написать своим четким, красивым почерком донесение о всех последних событиях сэру Дэниэлу Брэкли, Беннет подошел к своему ученику, чтобы пожелать ему успеха.

– Идите дальним путем, в обход, мастер Шелтон, – сказал он. – Держитесь подальше от моста, если вам дорога жизнь. Пусть в пятидесяти шагах перед вами все время идет верный человек. Соблюдайте осторожность, пока не минуете лес. Если негодяи нападут на вас – удирайте. Принимать бой не следует – вас слишком мало. И удирайте вперед, мастер Шелтон, а не назад, если вам дорога жизнь: помните, что здесь, в Тэнстолле, некому вам помочь. Так как вы отправляетесь на великую войну за короля, а я остаюсь здесь, где жизни моей грозит опасность, и так как одни святые знают, увидимся ли мы еще с вами на земле, я хочу дать вам перед вашим отъездом последний совет. Остерегайтесь сэра Дэниэла. Не доверяйте и этому шуту священнику. Он незлой человек, но он исполняет чужую волю: он орудие сэра Дэниэла! Там, куда вы направляетесь, найдите себе хорошего покровителя; приобретайте дружбу сильных людей. И поминайте в своих молитвах Беннета Хэтча. На свете немало негодяев и хуже Беннета.

Желаю вам удачи!

– Да поможет тебе бог! – ответил Дик. – Ты всегда относился ко мне по-дружески, и я этого не забуду.

– Послушайте, – прибавил Хэтч смущенно, – если этот Мщу-за-всех проткнет меня стрелой, пожертвуйте золотую марку... нет, лучше фунт... за упокой моей бедной души. А то боюсь, как бы мне не пришлось скверно в чистилище.

– Твоя воля будет исполнена, – ответил Дик. – Но ты напрасно тревожишься, друг. Там, где мы с тобой скоро встретимся, эль будет тебе нужней, чем молитвы.

– Дай-то бог, мастер Дик! – сказал Хэтч. – Но вот идет сэр Оливер. Если бы он так же ловко владел луком, как он владеет пером, из него вышел бы славный воин.

Сэр Оливер вручил Дику запечатанный пакет, на котором было написано: «Моему глубокочтимому господину сэру Дэниэлу Брэкли, рыцарю. Передать немедленно».

Дик сунул пакет за пазуху, приказал отряду следовать за собой и двинулся из деревушки на запад.

Часть I

Два мальчика

Глава I

Под вывеской «Солнца» в Кэттли

Сэр Дэниэл и его воины разместились на эту ночь в Кэттли и ближайших окрестностях по теплым, хорошо охраняемым домам. Но тэнстоллский рыцарь был из тех людей, которые ни на минуту не прекращают погони за деньгами; и даже теперь, накануне похода, в котором он должен был либо победить, либо погибнуть, он поднялся в час ночи, чтобы выколотить деньги из своих бедных соседей. Он очень много наживал на спорных наследствах. Обыкновенно он покупал право наследства у какого-нибудь безнадежного претендента и потом с помощью могущественных лордов, окружающих короля, добивался неправильных решений в свою пользу; если же это было слишком хлопотно, он попросту захватывал спорное поместье силой оружия, а затем с помощью своих связей и сэра Оливера, который умел вертеть законами как угодно, удерживал захваченное. Таким способом совсем недавно он наложил свою лапу и на деревню Кэттли; здесь он все еще встречал отпор со стороны крестьян, и, чтобы подавить недовольных, он повел свои войска именно этим путем. В два часа ночи сэр Дэниэл сидел в харчевне возле очага, так как по ночам в окруженном болотами Кэттли было холодно. У его локтя стояла кружка приправленного пряностями эля. Он снял свой шлем с забралом и сидел – лысый, тощий, смуглый, закутанный в кроваво-красный плащ, – опустив голову на руку. В дальних углах комнаты расположились его воины – человек двенадцать; одни из них стояли на часах, другие спали на скамьях; а на полу на плаще лежал мальчик лет двенадцати-тринадцати. Хозяин «Солнца» стоял перед своим господином.

– Слушайся моих повелений, хозяин, – говорил сэр Дэниэл, – и я всегда буду тебе добрым господином. Я желаю, чтобы моими деревнями управляли добрые люди; я желаю, чтобы Адам-э-Мор был избран главным констэблем; позаботься об этом. Если вы изберете другого, вам будет плохо. Я вам спускать не собираюсь, вы все провинились передо мной, потому что вы все платили оброк Уэлсингэму. И ты тоже платил, мой любезный хозяин.

– Славный рыцарь, – сказал хозяин, – я готов присягнуть на кресте Холивуда, что я платил Уэлсингэму только по принуждению. Нет, достойный рыцарь, я не люблю негодных Уэлсингэмов! Они бедны, словно воры, достойный рыцарь. Мне нужен такой великий лорд, как вы. Спросите кого угодно – все скажут, что я всегда стоял за Брэкли.

– Может быть, – сухо проговорил сэр Дэниэл. – И поэтому ты заплатишь вдвое.

Трактирщик сморщился; но подобные беды нередко случались в те беспокойные времена, и в глубине души он, вероятно, был рад, что еще дешево отделался.

– Введи старика, Сэлдэн! – крикнул рыцарь.

Один из воинов ввел в комнату оборванного, сгорбленного старика, бледного, как свеча, и дрожащего от болотной лихорадки.

– Как тебя зовут? – спросил сэр Дэниэл.

– С позволения вашей милости, – ответил старик, – меня зовут Кондолл. Кондолл из Шорби, с разрешения вашей милости.

– Мне рассказывали о тебе много дурного, – сказал рыцарь. – Тебя подозревают в измене, негодяй! Ты не платишь оброка. Тебя обвиняют в убийстве многих людей. Вот какой ты, оказывается, храбрец! Не беспокойся, я тебя усмирю!

– Глубокочтимый и высокоуважаемый лорд, – вскричал старик, – тут какая-то путаница! Я бедный человек, я никогда никого не обижал.

– Помощник шерифа [9] отзывался о тебе очень скверно, – сказал рыцарь. – «Подайте мне, – велел он, – этого Тиндэла из Шорби».

– Меня зовут Кондолл, мой добрый лорд, – сказал несчастный.

– Кондолл или Тиндэл – это все равно, – холодно ответил сэр Дэниэл. – Ты попался, и я сильно сомневаюсь в твоей честности. Если хочешь спасти свою шею, напиши мне сейчас же обязательство заплатить двадцать фунтов.