Теперь, однако, Марта могла думать только об одном: подобные кристаллические поля встречаются в регионах, богатых серными гейзерами, «боковыми ветвями» и вулканическими «горячими точками».

И все же в дальнем конце поля от внимания Марты не ускользнула весьма любопытная деталь. Установив в своем шлеме предельное увеличение, она заметила, что дорожка потихоньку исчезает. На месте раздавленных цветов вырастали новые, маленькие, но совершенные в своей форме. И они росли. Марта не могла даже вообразить, каким процессом можно объяснить это чудо. Электролитическое осаждение? Молекулярная сера выделяется из грунта? Если да, то как? Благодаря какому-нибудь хитрому капиллярному эффекту? Может, цветы как-то выделяют ионы серы из почти несуществующей атмосферы Ио?

Еще вчера подобные вопросы вызвали бы в ней кучу эмоций. Но теперь ее прежней способности удивляться не существовало. К тому же все инструменты остались в луноходе. За исключением скудной электроники скафандра, у Марты не было ничего, чем было бы можно провести измерения. У нее оставались только она сама, салазки, запасные пакеты воздуха и труп.

– Черт, черт, черт! – пробормотала она. С одной стороны, оставаться тут было небезопасно. С другой, она не спала уже почти двадцать часов и валилась от усталости с ног. Она очень, очень устала. Выдохлась полностью.

– О сон! Как ты желанен! И пред тобой не устоит никто. Кольридж.

Бог свидетель, прозвучало это весьма заманчиво. Однако цифры были безжалостны: спать нельзя. Тогда Марта несколькими аккуратными движениями изменила параметры безопасности скафандра и открыла медпакет. Получив команду, тот направил по трубке для лекарств и витаминов поток стимулятора.

В ее мозгу резко прояснилось, сердце застучало, словно отбойный молоток. Да уж. Сработало. Теперь Марта была полна энергии. Глубокий вдох. Длинный шаг. Пошли.

И никакого отдыха! Нужно еще кое-что сделать. Цветочное поле осталось позади. Прощай, Страна Оз.

Звуки затихают. И снова появляются. Час проходит за часом. Марта шла по тенистому саду со скульптурами. Вулканические колонны (их второе великое открытие, на Земле у этих образований не было аналогов) были разбросаны тут и там на поле вулканической породы, словно множество отдельных статуй Липшица. Все они имели сглаженные края, словно у быстро застывшей магмы. Марта вспомнила, что Бартон мертва, и тихо заплакала.

Всхлипывая, она миновала жуткого вида каменные образования. Ей казалось, что они двигались, качались – будто танцевали. Марте казалось, они похожи на трагические женские фигуры из «Бакки» или даже «Женщины Трои», пьес, которые вспомнились ей в этот момент. Отчаяние. Ее переполняла тоска. И одиночество, словно удел жены Лота.

Вокруг по диоксидному снегу разливался неясный свет. От прикосновений ее ботинок снег вспыхивал, превращаясь в белый туман, и разлетался по сторонам. С каждым шагом Марты возникало быстро исчезающее облачко пара, которое тут же сменялось новым, взлетавшим от следующего движения ног. Вызываемое обстановкой жуткое ощущение от всего этого только усиливалось.

Щелк.

– Ио отличается металлическим ядром, состоящим в основном из железа и сульфида железа. Сверху ядро покрыто частично расплавленным скальным грунтом и твердой корой.

– Ты все еще здесь?

– Я пытаюсь. Установить связь.

– Заткнись.

Она взобралась на гребень. Лежащие впереди поля имели гладкую волнистую поверхность. Они напомнили ей Луну, промежуточную область между Морем Ясности и предгорьями Кавказских гор, где ей довелось проходить тренировочный курс по работе на поверхности. Вот только метеоритных кратеров нет. На Ио не бывает метеоритных кратеров. Самое «бескратерное» твердое тело в Солнечной системе. Все эти вулканы примерно каждую тысячу лет покрывают поверхность его метровым слоем породы. Этот проклятый спутник постоянно обновляется.

Ее мысли становились бессвязными. Марта проверила датчики, бормоча про себя:

– Ну-ка, давай выбираться на дорогу.

Ответа не было.

Рассвет наступит... когда? Давай-ка подсчитаем. «Год» на Ио, то есть время полного оборота вокруг Юпитера, составлял, грубо говоря, сорок два часа и пятнадцать минут. Она шла уже семь часов. В течение которых Ио продвинулся по своей орбите где-то на шестьдесят градусов. Значит, скоро рассвет. Он сделает шлейф Дедала не таким заметным, но с графическим дисплеем в шлеме это не станет проблемой. Марта повертела головой, убеждаясь, что Дедал и Юпитер находятся там, где и должны, и снова пошла вперед.

Шаг, еще шаг, и еще. Постарайся не выводить карту в визоре каждые пять минут. Держись, сколько сможешь. Еще один час, да, и это здорово, это еще две мили. Не так уж мало.

Солнце поднималось все выше. Через час или два наступит полдень. А это значит... нет, на самом деле это значит не так уж много.

Впереди скала. Возможно, силикат. Одинокий обломок шестиметровой высоты, принесенный сюда Бог его знает, какими силами и Бог знает, сколько тысяч лет ждущий тут, когда она подойдет, прислонится к нему и, тяжело дыша, устроит привал. И задумается. И проверит воздушный ранец. Снова его менять придется через четыре часа. И у нее останется только два баллона. Теперь ей оставалось идти чуть меньше двадцати четырех часов. Еще тридцать пять миль. Это меньше двух миль в час. Такой вот график. В конце, однако, могут быть проблемы с кислородом. Ей нужно быть внимательной, чтобы не уснуть.

Ох, как болит все тело!

Болит почти так же, как и на Олимпиаде сорок восьмого года, когда она завоевала бронзу в женском марафоне. Или как на международном турнире в Кении, где ей не хватило секунды, чтобы занять второе место. История ее жизни. Всегда третья, всегда борется за секунды. Всегда в экипаже, иногда в десантном отряде, но никогда не командир. Никогда не лидер. Не царь горы. И когда-то – когда-то! – она мечтала сталь Нейлом Армстронгом.

Щелк.

– Мрамор вечного разума. Плыву по странным морям мысли. Один. Уордсворт.

– Чего?

– Магнитосфера Юпитера – самая большая штука в Солнечной системе. Если бы ее можно было увидеть человеческим глазом, она занимала бы на небе площадь в два с половиной раза большую, чем Солнце.

– Я знаю, – ответила Марта, почувствовав непонятное раздражение.

– Цитировать. Легко. Говорить. Нет.

– Тогда не говори.

– Пытаюсь. Связаться.

– Ну и продолжай. Связываться. – Марта поджала плечами.

Тишина. Затем:

– На что похоже. Звучит. Это?

– Что на что похоже звучит?

– Ио – богатый серой спутник с железным ядром, вращающийся по круговой орбите вокруг Юпитера. На что похоже. Это звучит? Приливные силы Юпитера и Ганимеда сжимают и растягивают Ио достаточно для того, чтобы расплавить Тартар, находящийся под поверхностью океан серы. Избыточную энергию Тартар выпускает через серные и диоксидные вулканы. На что похоже. Это звучит? Металлическое ядро Ио порождает магнитное поле, пробивающее дыру в магнитосфере Юпитера, а также создает трубку с потоком высокоэнергетичных ионов, концами упирающуюся в северный и южный полюсы Юпитера. Как. Это звучит? Ио притягивает и поглощает все электроны в диапазоне около миллиона вольт. Его вулканы выбрасывают потоки диоксида серы. Магнитное поле разделяет какой-то процент диоксида на составляющие его ионы серы и кислорода. Эти ионы засасываются в пробитую в магнитосфере дыру, создавая вращающееся поле, известное как тор Ио. На что похоже это звучит? Тор. Труба потока. Магнитосфера. Вулканы. Ионы серы. Расплавленный океан. Приливное нагревание. Круговая орбита. На что похоже это звучит?

Марта обнаружила, что помимо своей воли прислушивается – сначала отвлеченно, потом со все большим и большим интересом. Это было похоже на кроссворд. Правильный ответ на этот вопрос был. Бартон или Хольс нашли бы его немедленно. Марте же пришлось подумать.

На несущей частоте было слышно слабое гудение. И спокойная, ждущая тишина.