- Ладно, - Илья забрался на диван с ногами, как если бы приготовился к прыжку, - значит, если выигрывают канадцы, я тебе должен буду каждый день минет делать и год на твою жопу даже не дышать. Но если это будут чехи, ты, дружок, во-первых, подчистую снесешь свой «нескушный сад» между ног и должен мне будешь свою жопу по первому моему требованию. Идет?
- А по рукам! – Юрку тоже уже достала эта ситуация и вечное нытье Ильи на тему его паховых волос. - Но чтобы год потом о бритве не заикался.
- Выиграй сначала, - фыркнул тот и облизнулся как кот.
Знали бы канадцы с чехами, что от исхода их матча зависит не только судьба двух задниц, но и дальнейшее существование целой, пусть нетрадиционной, но всё же ячейки общества.
***
По ходу поединка канадцы проигрывали с разницей в две шайбы, и Юрка, костеря их на все лады, старался не обращать внимания на то, как жеманно потягивался Илья, кидая недвусмысленные взгляды в его сторону.
Однако канадцы все же сумели догнать чехов в счете и в итоге основное время закончилось вничью. Илья становился все мрачнее с каждой минутой, не реагируя на намеки Юрки о том, что не видать ему Юркиной задницы, как собственных ушей, а вот его задницу, похоже, сегодня отымеют по полной программе.
- Штаны-то придержи, дорогой! – огрызнулся в ответ Илюха. Он уже и сам был не рад, что затеял этот спор, но теперь уже пошел на принцип. – Бежишь впереди паровоза – рискуешь ослепить машиниста своей голой задницей. Вот после овертайма и пойдем с тобой искать бритву.
- Ты офигел? Я не буду бриться! – сердито зыркнул на него Юрка. – Канадцы не продуют.
- Если твои канадцы продуют, я, так и быть, в обмен на утренние минеты сверх того, о чем мы договаривались, разрешу тебе не бриться. Триммером обработаем твои «святые места», оставим полсантиметра пушка.
Юрка заскрипел зубами и хотел уже было огрызнуться в ответ, но начался овертайм, и любовники, забыв о выяснении отношений, дружно уставились на экран, подбадривая криками каждый свою команду.
В первые минуты активнее были чехи, но чем дальше, тем больше игра, к огромной досаде Юрки и радости Ильи, стала перемещаться к воротам канадцев. В итоге забросить не удалось никому из команд. И когда дело дошло до кульминационной точки – брат-славянин с непроизносимой фамилией и перекошенной от усердия физиономией единственным точным броском в ворота канадцев, разбил в пух и прах все мечты Юрки о неприкосновенности собственной задницы и прекращения посягательств со стороны бойфренда на последний оплот мужественности в виде волосатых яиц.
- Готовься, дорогой, - покровительственно похлопал его по плечу Илья, не дожидаясь, пока комментатор окончит вещать об окончании матча, смакуя детали последнего броска, - сейчас будем делать из тебя девочку. Или девочкой побудешь завтра, а сегодня только интимная депиляция? Так и быть, с учетом твоего разочарования от позорного проигрыша твоей команды, я сделаю тебе скидку. Но только сегодня.
- Иди в жопу! – рявкнул взбешенный Юрик и скрылся в туалете.
Илья мечтательно потянулся - это ж надо было такому чуду случиться: и Юркины яйца будут лысиной сверкать целый год, и кое-кто получит повод притушить собственное самомнение относительно того, что настоящие мужики в жопу не дают.
Из туалета Юрка выбрался где-то через полчаса, когда Илья уже начал подумывать о спасательной операции.
- Ты что, топился там с горя, что ли? – Язвительно спросил он, подходя к бойфренду и нарочито покачивая бедрами. - Кстати, напоминаю – ты меня перед этим в жопу послал. Так подставляй, родной, я с радостью. Чувствую, после такого долгого заседания в «домике уединенности» тебе даже клизма не нужна.
- Иди ты в… нахуй! – вовремя поправился Юрка и теперь скрылся уже в ванной.
Илья закатил глаза. Иногда его любовник бывал сущим ребенком. Вот и теперь, оттягивая неизбежное, он пытался найти способ увильнуть от необходимости отдавать долг. В другой ситуации Илья, может, и позволил бы ему это, спустив всё на тормозах, но не в этот раз. Рубикон должен был быть перейден и яйца бриты!
Из ванной Юрик вышел изрядно повеселевшим, так что Илья сразу заподозрил неладное.
- И что ты там удумал? – уточнил он.
- Не буду я бриться! – ехидно ответил Юрка, сверкая улыбкой на зависть любой рекламе зубной пасты.
- Так дела не делаются, - тут же подбоченился Илья, - уговор дороже денег!
- На что уговор был? – Юрик усмехнулся. - Что волос у меня не будет. А о том, что я обязан подпустить к своим причиндалам бритву – речи не было.
- Эй, - возмутился Илья, - это старый прием, его еще в «Венецианском купце» товарищ Шекспир описал, вот только я не Шейлок, и этот номер у тебя не пройдет. Не хочешь бритву – отлично! Я их у тебя все пинцетом выдергаю!
- Не кипятись, - Юра примиряющее поднял руки, - я же не отказываюсь. Вот отрыл среди твоих запасов крем, всё ж приятнее, чем бритва. Им и обойдемся.
- Какой еще крем? – Забрав у своего парня тюбик, Илья, наморщив лоб, крутил его в руках. Когда он этот крем купил, хоть убей, он вспомнить не мог.
В чем-то он всё-таки был немного транжирой. И уж на косметику он не скупился никогда. И не потому, что он гей, а потому, что метросексуал. По крайней мере, самому ему было приятнее так думать.
- А, - он хлопнул себя ладонью по лбу, - вспомнил! Я его сначала купил, а потом почитал, что отзывы плохие, и не стал пользоваться. Мужики пишут – жжет, и кожа краснеет.
- Хлюпики твои мужики, - фыркнул Юрка, снимая штаны и ложась спиной на диван, - мажь давай, пока я не передумал.
И, в качестве знака содействия, он расставил ноги пошире.
***
Илья посмотрел на открывшуюся перед ним картину и шумно сглотнул. Юрка лежал перед ним, что называется, как на ладони – беззащитный, покорный, с широко разведенными в разные стороны ногами, выставив на обозрение свою дырку, покрытую порослью волос. Илюха скептически оглядел позу бойфренда, скользнул взглядом по его анусу и почувствовал, что его возбуждение плавно сошло на нет.
- Вот отсюда и начнем! – сверкнув глазами, заявил он, с громким щелчком открывая тюбик крема.
- Ты что там удумал? – с угрозой в голосе спросил Юрка, и Илюха едва не расхохотался – таким сильным был контраст: злобный, сочившийся раздражением голос любовника и его поза, полная беспомощности и послушания.
- Ничего особенного. Тебе понравится, сладкий, - растягивая слова, проговорил он и помахал перед носом у парня специальным шпателем, который шёл в комплекте вместе с кремом.
- Я же не такой извращенец, как ты, чтоб мне понравилось, когда мне в жопу посторонним предметом лезут. Ой! Ты что творишь, сука?
Илья с мстительным удовольствием шлепнул крем прямо между раскрытых Юркиных половинок, чуть ниже яиц, и принялся тщательно размазывать вокруг ануса густую субстанцию белого цвета.
- А ты как хотел? Побрить яйца и оставить вокруг своих врат в рай этот чудный оазис? - Хмыкнул парень, глядя на перекошенное лицо бойфренда. – Боюсь, не будет сочетаться.
Он щедро добавил еще порцию крема, размазывая ее вокруг Юркиной дырки, и перешел ближе к яйцам:
- Ты так морщишься… Неужели так больно?
- Да он холодный, словно твои лягушечьи конечности, когда ты подгребаешь ко мне под бок греться!
- Холодный? Не страшно, сейчас согреется. - Илья, не прекращая своего занятия, второй рукой подгреб к себе коробочку от крема, принявшись изучать ее содержимое. – Время воздействия – десять минут. Дольше, чем на пятнадцать не оставлять. Пролетит - не заметишь. Все для твоего же блага.
- Да я сейчас для твоего блага, вставлю тебе по самые яйца!
- А не получится: мои яйца плюс твое хозяйство, щедро сдобренное этой прелестью – получится не самый лучший расклад. На слизистую нельзя наносить ни в коем случае, если что - сразу промывать. Так что не дергай дыркой, любимый, а то познаешь неизведанные прежде ощущения.
В наступившей тишине было слышно лишь как скрипят Юркины зубы да приглушенное бормотание работающего телевизора.