Алексей Николаевич сунул в карман командировочное предписание и отправился на Пушкинскую. Он не надеялся застать там Зворыкина и уже обдумал план дальнейшей прогулки. Но к его удивлению полковник оказался на месте и даже ждал столичного ревизора. Интересно, узнает он Лыкова или нет? Два года назад они встречались мельком в Москве. Шло вооруженное восстание, на улицах Первопрестольной обильно лилась кровь. Сыщик охотился за Колькой-куном, атаманом шайки крестьян-анархистов [4]. А Зворыкин командовал дивизионом в Первой гренадерской артиллерийской бригаде, которая в пух и прах разносила баррикады бунтовщиков. На ночных совещаниях у губернатора Москвы Лыков приметил немногословного полковника с академическим знаком. Теперь этот человек отвечал за Ростов.

– Здравствуйте, Алексей Николаевич. – Хозяин кабинета протянул гостю руку. – Да, летит время, летит… Помните, что тогда в Москве творилось?

– Добрый день, Иван Николаевич. Помню, все помню. Как можно забыть тот ужас? Главное, чтобы он не повторился.

– Да уж! – Градоначальник нахмурил брови. – Нет ничего хуже, чем стрелять по своим.

– А вы, стало быть, перелицевались из строевого офицера в администратора?

– Пришлось. Министр предложил, государь приказал. Куда было деваться?

Лыков решил, что у него с этим человеком возможно полное взаимопонимание. Зворыкин выглядел спокойным, уверенным, но без излишней властности, которая превращает нормального человека в деспота.

– Драчевский вам телеграфировал?

Полковник кивнул, лицо его приняло ироничное выражение.

– Две депеши прислал. Чего он так боится? Не пойму. Все в порядке, если не считать разгула преступности. Но генерала в Петербурге за наших ростовских жуликов никто не спросит! Спросят за своих. Он что, просил вас причесать рапорт?

– Навроде того.

– Смешно слышать. Во время восстания, в декабре девятьсот пятого, Драчевский до Ростова еще не доехал. Только номинально вступил в должность.

– А кто же тогда воевал с бунтовщиками?

– Обязан был предыдущий градоначальник граф Коцебу барон Пиллар фон Пильхау, – вздохнул полковник. – Но он самоустранился еще в октябре, когда случился еврейский погром, за что, кстати, и полетел с должности. Струсил граф-барон, растерялся. Всю черную работу сделал временный генерал-губернатор Макеев.

– Значит, Даниилу Васильичу бояться старых грехов не стоит. А вам? – поддел хозяина командированный.

– А мне так даже интересно, что вы напишете о наших делах. Как их увидите, что посоветуете. Алексей Николаевич, прошу уж по-честному. Что хорошо, а что плохо. Договорились?

– Пусть будет по-честному, – охотно согласился питерец. – Даниила Васильевича действительно лучше поберечь, ему в столице трудно приходится с непривычки. Если ничего страшного за ним не обнаружу…

– Не обнаружите, – лаконично подтвердил Зворыкин.

– …то так и напишу. А что касается ваших дел… Я ведь, Иван Николаевич, в первую очередь сыщик. А чиновник из меня неважный, делопроизводство – не мой конек.

– И что из этого следует? – Градоначальник веселел на глазах.

– Рано радуетесь. Буду смотреть внимательно, как вы тут с криминалом боретесь. В этом я кое-что понимаю.

– Да ради бога. Сказал уже, что буду признателен за справедливые замечания и компетентные советы.

– Ну тогда ударим по рукам, – констатировал Лыков. – Я могу увидеть полицмейстера? Кто он, что за человек?

Веселость Зворыкина сразу улетучилась.

– Да нет в Ростове настоящего полицмейстера, – сказал он с сильным раздражением. – Уголовных пруд пруди, а специалиста, чтобы порядок навел, никак не сыщем.

Действительно, Ростов по количеству преступлений на тысячу душ населения выделялся в худшую сторону. Зловещая слава криминальной столицы Юго-Востока была на слуху.

– Но кто-то формально есть?

– Именно что формально. До недавнего времени полицмейстером был коллежский асессор Прокопович. Но я его уволил.

– А кого назначили на его место? – поинтересовался Лыков, записывая фамилию в блокнот.

– Коллежского асессора Липко. Но и он фигура временная, до появления подходящего человека. Так-то опытный, службу знает, все вроде бы при нем. Но как вчерашний строевик скажу: нет у Петра Ивановича командной жилки. Там, где надо надавить, потребовать, он иногда теряется.

– И с кем мне говорить?

– С ним говорить, с Липко. Петр Иванович хотя бы может держать кадр в руках.

– А по-настоящему с кем иметь дело?

– С заведывающим сыскной частью.

– У вас есть сыскная часть? – удивился командированный.

– Создали в прошлом году, – пояснил хозяин кабинета. – Драчевский успел выбить деньги из МВД.

– А кто там главный?

– Коллежский регистратор Блажков.

Алексей Николаевич помолчал, обдумывая услышанное. Коллежский регистратор – низший чин в Табели о рангах. Такому трудно отдавать приказания по полиции. Но в провинции это повсеместно: сплошь и рядом классные должности занимают люди, не имеющие чина.

– И как он?

Градоначальник убежденно заявил:

– Этот человек – на своем месте. Храбрый, опытный, давно ловит жулье и знает все отрепье в лицо.

– И всего лишь коллежский регистратор, – не удержался от упрека Лыков.

– Что поделать, – развел руками Зворыкин. – Сами знаете, как у нас идет производство. Нет образования – нет и чина. А у Якова Николаевича только реальное училище. И хотя дело он знает как никто другой, сидит в четырнадцатом классе.

– И вы ничего не пытались сделать? Сейчас на образование повсюду смотрят сквозь пальцы…

Полковник ответил с раздражением:

– Я подавал представление министру – вычеркнул. Орден святого Станислава третьей степени за участие в подавлении восстания дали, а следующий чин – нет.

– Погляжу на вашего Блажкова в деле. И, если он так хорош, как вы говорите, толкну. А директор департамента поддержит, он понимает, что главное – деловые качества человека, а не его формуляр.

– Это было бы очень хорошо, – сдержанно ответил Зворыкин, видимо, не сильно доверяя словам гостя.

– Ну, Иван Николаевич, не буду больше вас отвлекать. Телефонируйте, пожалуйста, этому… Липко. И пусть вызовет Блажкова. Мне часто придется взаимодействовать с сыщиками, лучше сразу познакомиться. Месяц у вас просижу, чем смогу – помогу. А по итогам отдельно встретимся. Рапорт мой вы увидите самым первым. Что не так – обсудим.

– Благодарю, – ответил полковник, снимая трубку телефонного аппарата. – Возьмите мой экипаж и езжайте в полицейское управление на Скобелевскую сорок один, вас там будут ждать.

Новоиспеченный полицмейстер Ростова и Нахичевани Липко встретил ревизора почтительно. Видимо, шеф дал соответствующие указания. Не успели они сесть за стол, как явился начальник сыскной части Блажков.

– Ваше высокоблагородие! Разрешите представиться… – доложил он по-военному.

Питерец протянул ему руку:

– Здравствуйте, Яков Николаевич. А меня зовут Алексей Николаевич Лыков, я коллежский советник, чиновник особых поручений Департамента полиции. Приехал к вам с ревизией уголовного делопроизводства. Ну, не только уголовного, но преимущественно… Только что вышел от полковника Зворыкина, он сказал, что по криминальным делам надо говорить именно с вами. Господа, позвольте начать?

Ростовцы сели, заинтригованные.

– Министр внутренних дел гофмейстер Столыпин разослал по всей стране ревизоров. Я один из них. Наша задача – сделать своего рода моментальную съемку, обзор, как обстоят дела после подавления открытых форм мятежа. С этой целью ревизоры будут изучать криминальную и политическую обстановку, давать оценку действиям властей на местах…

Липко заволновался и сразу попробовал перевести стрелки:

– Ежели речь о мятеже, то надо в первую очередь посмотреть на действия жандармской полиции. Мы, общая полиция, у них были на подхвате. Что нам велели, то и делали.

– Разумеется, я проверю и их тоже. Но начать решил с вас.