Проблемы возникали уже на излечении, где для раненого, который пережил не только ранение, но и психологический шок, было очень важно, чтобы его понимали на родном языке. Ввиду этого, а также необходимости ускорения введения раненых танкистов в бой, была организована собственная медицинская служба. Был создан крупный госпиталь в Арчене и арендованы несколько палат в центральном мадридском госпитале, приняты на службу испанские врачи и младший медицинский персонал, которые подбирались и по профессиональным качествам, и по рекомендациям местных комитетов Испанской коммунистической партии. Для наблюдения за действиями врачей был назначен советский представитель. Вначале это была Кольцова, которая была отстранена от работы за нетактичное отношение к испанскому персоналу, затем Эрна, которую Павлов характеризует только положительно. «Врачи все испанцы и только зам. зав. санчасти был болгарин, при штабе, умеющий говорить по-русски. Санитары были подобраны сильные, а сестры – знающие дело, честные и смелые, и красивые. Все были чисто и изящно одеты. Это было сделано для того, чтобы внешним видом успокаивающе влиять на раненых. Сестры работали, не покладая рук. К тяжелораненым становились лучшие из лучших. Они буквально вынянчивали раненых». [37] Но самое главное – была отлажена система поиска «своих» раненых на поле боя и перевоз их в свои госпитали.

В заключение хочется сказать, что не удалось найти документ с точной статистикой заболеваний, однако по Харамской операции известна бумага, в которой перечисляются причины ранений и заболеваний по мере их важности во время этого сражения. На первом месте стоят ожоги, полученные танкистами при сгорании танков. Второе «почетное» место занимают нервные заболевания. Отмечается высокая переутомленность экипажей в результате боев, которая ведет к нервным срывам, и как следствие – к нервным спазмам пищевода, кровавым поносам, рвотам, нервному подергиванию, тикам от попадания под бомбардировку. [38] В отчете Павлова также отмечается высокая степень нервных заболеваний («после пяти-шести атак из роты привозили, как правило, 3–5 человек в бессознательном состоянии»), [39] которые у танкистов иногда переходят в психические расстройства. В справке об отправленных на родину комиссованных танкистах от 28 января 1937 года у каждого раненого вне зависимости от наличия других заболеваний отмечается наличие нервного расстройства. [40] Третье место в списке медицинских проблем танкистов во время Харамской операции занимают заболевания слухового аппарата, возникающие при контузии. И только на четвертом месте – прямые пулевые и осколочные ранения. [41] Далее идут простудные заболевания, роль антисанитарных условий и т. д.

Наконец, стоит остановиться на деятельности ремонтной службы и службы вывоза подбитых танков с поля боя. Во всех отчетах наших танкистов отмечается, что практически при любом развитии событий наши танкисты стремились вывезти с поля боя подбитую и сломанную технику, задействуя для этого иногда даже большие силы, чем принимали участие в конечной атаке. Создавались специальные бригады резервных танков, которые выделялись специально для этой миссии. Привлекались силы пехотных подразделений. В ходе боев за Мадрид в мае 1937 года в ежедневных сводках сообщалось, сколько танков еще находится на нейтральной территории и сколько вывезено за этот день в результате специально организованных атак.

Случаи бросания своей техники на территории, контролируемой франкистами, всегда рассматривались особо и расценивались как ЧП. Вывозили даже совершенно сожженную технику. Была организована сеть ремонтных баз, полностью укомплектованная как советскими, так и испанскими специалистами. В результате, большинство поломок ликвидировались в течение нескольких часов, максимум за сутки, что позволяло танку снова идти в бой. Известен случай с одним танком, который за один день выходил из строя дважды и в результате ремонта в тот же день принял участие в четырех атаках. Ремонтные мастерские проводили анализ поломок техники и их причин. По их результатам проводили занятия и беседы с механиками по их предотвращению.

Следует отметить, что ремонтники не выделяли действия испанских экипажей как особо безграмотные. Вообще, если говорить о характеристике действий различных национальных землячеств, то испанцы признавались советскими специалистами грамотными и дисциплинированными военными, которые с охотой учатся и отличаются личной храбростью, зачастую компенсирующей нехватку опыта. Правда, всегда отмечались и более высокие потери в испанских экипажах – за счет нехватки тактического опыта. Наибольшим уважением пользовались экипажи из немецких интернационалистов. Худшими считались французы – по причине низкой дисциплины, пристрастия к алкоголю и посещению увеселительных заведений. Имелся случай отчисления французов из танковых частей за недисциплинированность.

Проведенный анализ тыловой службы говорит о том, что с середины января 1937 года она была организована на достаточно высоком уровне и функционировала без сбоев. Умения и таланты Павлова как хорошего администратора проявились при ее создании достаточно ярко, как и его стремление обращать внимание на детали, организовать работу не за страх, а за совесть. И тыловую службу, и подготовку испанских танкистов нельзя признать причиной высоких потерь в Харамской операции и дальнейших боях. Более того, грамотно организованная система работы тыла обеспечивала сначала группе Кривошеина, а затем бригаде Павлова возможность играть одну из ключевых ролей в ходе обороны Мадрида.

После остановки в ноябре 1937 года лобового наступления франкистов на Мадрид, обе стороны постарались нанести друг по другу ряд фланговых ударов. Республиканцы стремились разрезать растянутые и укомплектованные более слабыми тыловыми частями фланги националистов. Они старались перерезать коммуникации и разбить или хотя бы заставить отступить мадридскую группировку Франко. Предполагалось серией ударов по слабо укрепленным местам заставить врага перераспределить силы и ослабить свои удары в районе Университетского городка. [42]

К наиболее крупным попыткам контрнаступлений стоит отнести рейд республиканских сил 28–29 ноября из района Вальдеморо до городка Талавера-де-ла-Рейна в тыл франкистских сил. [43] Самое активное участие в нем принимала танковая группа Кривошеина. Это наступление дошло до города Талавера. На пару дней оно оттянуло несколько дивизий от Мадрида, но кончилось ничем. Другой удар наносился 1–3 января в районе Сигуэнсы (северо-восточная часть Мадридского фронта, по другую сторону от Гвадалахары) и окончился захватом деревень Альмадронес, Мирабуэно и Альгора. [44] Но взять стратегически важный город Сигуэнса республиканцы не смогли.

Для Франко фланговые удары в обход Мадрида также играли важную роль. Помимо нанесения контрударов по атакующим республиканским силам, он стремился перерезать коммуникации республиканских войск и окружить Мадрид. Наиболее перспективными представлялись три направления: северо-восточное, северо-западное и южное – юго-восточное.

Северное (северо-восточное) направление было наиболее удалено от Мадрида, и на нем республиканские войска провели несколько удачных локальных операций. Мощный удар в этом направлении в конце 1936 – начале 1937 годов мог привести к встречному сражению. При этом франкистам приходилось оттягивать основные свои силы от Мадрида – то есть делать то, чего и добивались республиканцы, атакуя Альгору. Пойти на это Франко не мог.