– Вы хотя бы понимаете, о чем я говорю?

– Деликатность. Сдержанность. Дипломатичность.

Миссис Дарлинг посмотрела на нее изучающе.

– Иначе, Кейт, – продолжила она, – вряд ли вы и дальше останетесь в нашем маленьком дружном коллективе. Мне хотелось бы видеть вас здесь. Особенно ради вашей тетушки. Однако сейчас вы идете по тонкому льду, помните об этом!

– Ясненько, – кивнула Кейт.

Похоже, миссис Дарлинг ее слова ничуть не убедили.

– Прекрасно, Кейт. Когда будете уходить, оставьте дверь открытой.

– Не вопрос, миссис Ди, – кивнула Кейт.

– Кажется, мне дали испытательный срок, – поделилась Кейт с нянечкой третьей группы. Они стояли рядом на детской площадке и следили, чтобы никто не убился на качелях.

– Разве ты до этого на нем не была? – спросила Натали.

– Хм, – пожала плечами Кейт. – Видимо, ты права.

– Что натворила на этот раз?

– Оскорбила одного папашу.

Натали скривилась. К родителям отношение у всех было особое.

– Попался чокнутый самодур, пытающийся превратить свою дочурку в мисс Совершенство.

Подошел Адам Барнс со своими двухлетками, и разговор пришлось свернуть. (В его присутствии Кейт почему-то всегда пыталась казаться лучше, чем есть.)

– Как дела? – спросил он.

– Так себе, – ответила Натали, а Кейт расплылась в глупой улыбке и сунула руки в карманы джинсов.

– Грегори хочет покататься на качелях, – заметил Адам. – Может, кто-нибудь из старших мальчиков уступит ему место?

– Ну конечно, уступит! – воскликнула Натали. – Донни, пусти Грегори покататься!

Если бы не Адам, она ни за что не сняла бы своего ребенка с качелей раньше времени. Дети должны учиться ждать своей очереди, даже если им всего два года.

Донни запротестовал:

– Я же только сел!

– Нет, это несправедливо, – мигом вмешался Адам. – Грегори, ты ведь не хочешь поступить с Донни несправедливо?

Судя по виду Грегори, он очень даже хотел поступить несправедливо. В глазах малыша заблестели слезы, подбородок задрожал.

– Придумала! – восторженно воскликнула Натали. – Грегори, ты можешь кататься с Донни! Донни уже большой мальчик, он подвинется!

Кейт едва не стошнило. Ей хотелось изобразить, как она сует два пальца прямо в рот, но она сдержалась. Хорошо хоть Адам на нее не смотрел. Он усадил Грегори перед Донни, вполне смирившимся со своей участью, подошел к другой стороне качелей и положил руку на сиденье позади Джейсона, чтобы уравновесить детишек.

В детском саду Адам был единственным помощником воспитателя мужского пола. Долговязый и добродушный парень, типичный филолог с копной спутанных темных волос и курчавой бородой. Сначала миссис Дарлинг сомневалась, не зря ли она его наняла, хотя большинство других детских садов брали на работу мужчин охотно. Она доверила ему пятилеток, или дошколят, потому что эти детишки, в основном мальчики, вполне годились в подготовительную группу по возрасту, хотя по другим параметрам еще не были к ней готовы. Миссис Ди считала, что мужчина будет строг и научит их дисциплине. Однако Адам проявил себя человеком настолько мягким и заботливым, что через полгода его поменяли местами с Джорджиной. Теперь он охотно нянчил двухлеток – вытирал сопливые носы, утешал тоскующих по дому малышей и каждый день перед тихим часом распевал им колыбельные гундосым, чуть хриплым голосом под убаюкивающие звуки своей гитары.

В отличие от большинства мужчин он был гораздо выше Кейт, и все же в его присутствии она всегда чувствовала себя неуклюжей верзилой. Ей сразу хотелось стать мягче, грациознее, женственнее, и она стеснялась своей нескладности.

Кейт жалела, что у нее не было матери. Точнее, мать-то была, но она так и не научила ее строить отношения с людьми.

– Я видел, как ты прошла мимо во время тихого часа, – заметил Адам, помогая детям качаться. – Досталось тебе от миссис Дарлинг?

– Нет… – ответила она. – Мы просто обсуждали моего подопечного.

Натали фыркнула. Кейт посмотрела на нее сердито, и та нацепила на лицо преувеличенно «извиняющееся» выражение, будто хотела сказать: «Ах, извините, пожалуйста!» Вот ведь святая простота! Да все знают, что она влюблена в Адама по уши.

На прошлой неделе детский сад так и гудел: Адам подарил Софии Ватсон ловца снов, которого сделал своими руками. Все прямо ахнули. А Кейт подумала, что причина довольно проста – они с Софией вместе ухаживают за малышами во второй группе.

Деликатность. Сдержанность. Дипломатичность. Интересно, в чем разница между деликатностью и дипломатичностью? Вероятно, «деликатность» означает, что говорить надо вежливо, а «дипломатичность» – вообще ничего не говорить. Хм, разве «сдержанность» не включает оба понятия?

Кейт не раз замечала, что люди чересчур разбрасываются словами. Можно обходиться гораздо меньшим количеством.

Она шла домой не спеша, наслаждаясь прекрасной погодой. С утра было еще холодно, потом потеплело, и Кейт повесила куртку на плечо. Юная парочка впереди неторопливо вышагивала, девушка рассказывала длинную нудную историю про свою подругу Линди, и все же Кейт не стала их обгонять.

Она размышляла, приживутся ли в ее саду бледно-голубые анютины глазки вроде тех, что попались ей по дороге. Не слишком ли там темно, станут ли они цвести?

Вдруг ее кто-то окликнул. Кейт обернулась. К ней спешил светловолосый мужчина в джинсах и серой толстовке, махавший рукой, будто подзывает такси. Сначала Кейт не поняла, что ему от нее понадобилось, потом вспомнила: это же лаборант отца. Будь он в рабочем халате, она бы его узнала сразу.

– Привет! – воскликнул он, подойдя ближе. (Точнее, это прозвучало как «Првет!»)

– Питер, – сказала она. – Точнее, Петр. Как дела?

– Боюсь, я простудился, – поведал он. – Из носа течет, да еще чихаю. И так с прошлого вечера.

– Засада, – кивнула Кейт.

Она зашагала дальше, он поспешил рядом.

– День в школе удался? – спросил он.

– Вполне.

Они нагнали юную парочку. Линди следует бросить того парня, твердила девушка, ведь она с ним несчастна, юноша же возражал:

– Ну, не знаю, мне так не показалось.

– Разуй ты глаза! – воскликнула девушка. – Когда они вместе, она все время заглядывает ему в лицо, а он отворачивается! Все заметили – и Пэтси, и Паула, и Джейн Энн, и даже моя сестра подошла к Линди и сказала…

Петр схватил Кейт за плечо и обогнул парочку. Сперва она опешила. Он был чуть выше ее, и она едва поспевала за его широкими шагами, потом спохватилась и сбавила ход. Он тоже перестал торопиться.

– Почему вы не на работе? – спросила Кейт.

– Туда я и иду.

Лаборатория находилась поблизости, причем совсем в другой стороне. Впрочем, какая разница? Кейт посмотрела на часы. Хорошо бы попасть домой до прихода Белочки. В отсутствие взрослых ей не разрешалось приглашать домой мальчиков, но порой она нарушала это правило.

– В моей стране есть поговорка… – объявил Петр. Да неужели, подумала Кейт. – Мы говорим так: «Подели работу на части, и она займет меньше времени, чем когда делаешь ее целиком».

– Эффектно, – заметила Кейт.

– Давно вы отращиваете волосы?

Он так неожиданно сменил тему разговора, что Кейт растерялась.

– Что?.. А, волосы. Кажется, с восьмого класса. Больше не могла выносить этих дурацких Болтушек Кэтти.

– При чем тут какая-то Кэтти?

– Болтушка Кэтти, кукла такая была, еще до Барби. Бла-бла-бла, в салоне красоты – одна сплошная болтовня. Женщины не успевают сесть в кресло, как начинают обсуждать все на свете – кавалеров, мужей, свекровей. Соседок по комнате, завистливых подружек. Распри и разногласия, любовные истории и разводы. И как они умудряются столько говорить? Из меня было слова не вытащить. Мою парикмахершу это неизменно огорчало. И в один прекрасный день я решила: «С меня хватит! Перестану стричься совсем».

– Волосы у вас исключительные, – похвалил Петр.

– Спасибо, – сказала Кейт. – Ну, мне тут сворачивать. Вы в курсе, что лаборатория совсем в другой стороне?